Да и было тех свободных минут? А если и было, то пересекались они все-таки редко. Это при том, что отец Михаил относился к числу молчунов, потому и подался в монахи, а не классические священники коим требуется хорошо подвешенный язык для общения с паствой.
– О чем вы, отче?
– Да вот исцеляются люди в нашем доме куда как чаще, чем в своих домах, хотя и воду я им освящаю и хлеб так же, как здесь, но здесь они выживают, а там мрут…
– Неисповедимы пути господни, – едва сдержавшись от усмешки, ответил Алексей и перекрестился.
– Истинно, – так же перекрестившись ответил монах и стрельнул глазами в сторону своего помощника.
Алексей, заметив это странный взгляд, решил продолжить мысль:
– Не иначе наказывает господь людей за грех гордыни…
– Гордыни? Причем тут она?
– Конечно гордыни, отче. Разве не гордыня это, заставлять вас, отец Михаил, день за днем таскаться к ним в дома и творить индивидуальные с ними молитвы? Кто они такие есть перед лицом господа нашего? Такие же рабы его, как и все прочие, только вознесшиеся над иным людом, причем не самыми праведными делами: торговля, ростовщичество, прямое ограбление, да убийства конкурентов… и оттого возомнив о себе невесть что. Да, они делают богатые дары нашей матери церкви, но разве не прямое это оскорбление ему? Ведь они фактически за богатства земные пытаются купить его милость! Вот и наказывает их господь за это. Ибо не малой толикой богатства делиться надо, но перерождаться духовно! И первый шаг к перерождению этому – смирить гордыню. И проявится это смирение в приходе в дом ваш и вместе с прочим людом молились и лечились бы, так глядишь и простит их господь особенно если сами наконец поймут, что живут не праведно и встанут на путь исправления для дальнейшего духовного самосовершенствования.
– Хм-м… твоя правда, сын мой, – уже с откровенным изумлением посмотрел на Алексея монах. – Истинная правда!
Вторым «звоночком» стало посещение чумного дома другими священниками. Пришли так сказать обменяться опытом. Ну тот и рассказал им, про освящение воды в которой моются больные, пьют ее и дышат паром в бане.
«Валить надо, – сделал вывод Алексей. – Какое-то время я для себя выиграл, но… как тут свалишь?! Ничего ведь нет! Ни транспорта, ни денег! Жратвы с собой много не унести, а значит придется «засветиться» с ее приобретением. Это если мне вообще что-то продадут, а не погонят прочь дубинами. Чума ведь кругом! И опять-таки, на что приобретать?!»
В общем получалось по присказке: куда ни кинь, всюду клин. Требовалось разжиться платежными средствами, но вся беда в том, что он даже не представлял, где надыбать монет.
Украсть? А у кого?
Значит только заработать. Но опять же, как?
«Значит придется идти на риск и не имея поддержки за спиной, продать высоколиквидный товар, что еще предстоит сделать», – подумал он.
Таковым товаром он видел краску. Ага, одну из самых дорогих в это время – синюю, кою должны с руками оторвать те же ганзейцы, чье представительство имеется в Великом Новгороде и несмотря на чуму, продолжает работать.
Несложное химическое преобразование из недорогих компонентов и вуаля, в руках целое богатство… за которое и убить могут те же ганзейцы, чтобы выведать секрет производства или место добычи. Но риск того стоил, за краску только «могут» убить, а вот за плесень, если… точнее – когда все вскроется, точно прибьют.
Даже возникла мысль перестать давать лекарство больным, но… не мог. Ведь на его руках тогда окажутся сотни если не тысячи жизней. Да, в РИ они и так все померли от чумы, но это ничего не меняло для него в моральном плане.
Осталось разжиться необходимыми компонентами, на что тоже нужны какие-то средства, но это если покупать. Так что для начала нужно пошариться по брошенным домам, в первую очередь заглянуть в «свой» дом. Все ценное конечно из них давно уже вынесли, но могло что-то и остаться. Требовалось купоросное масло, оно же сереная кислота, поташ, стружка от рогов и железные опилки. Только два пункта не должны были доставить больших проблем, ну может еще поташ найдет, а вот купоросное масло, как он считал, придется скорее всего добывать через отца Михаила.
«Ничего, залегендирую надобность как-нибудь, – подумал он. – Да вот хотя бы гнойники прижигать!»
14
– Хотя, я ведь могу дом продать! – осенило Алексея. – Знать бы только где он? И еще – купит ли кто, это при условии, что на него не наложили лапу какие-нибудь право имеющие наследники.
Ходить по городу с просьбой: «Люди добрые, покажите, где мой дом?» не самая лучшая идея, потому Алексей решил действовать через Матрену.
– В общем тут такое дело Матрена, что я память потерял и теперь не знаю где мой дом…
Ну и рассказал под «охи» и «ахи» свою историю, в смысле Елисея, как он на поганом капище дрова рубил, ну и потерял сознание с последующей потерей памяти.
– Но ты не бойся, отец Михаил в курсе моей ситуации, да и проверяли меня в монастыре на предмет бесовских козней.
– Я и не боюсь! – воскликнула она.
Алексей нахмурился. Снова в голове промелькнула мысль о каком-то неправильном поведении напарницы.
«Да, она ни разу не перекрестилась, когда слушала историю… – понял он. – Другой бы крестился беспрестанно слушая такие страсти… И голос какой-то… торжественно-довольный, глаза вон как лихорадочно блестят. Может приболела снова?»
Он и раньше замечал странные взгляды, что бросала на него Матрена, но не мог из однозначно идентифицировать, по крайней мере на заинтересованные взгляды, что бросают девушки на парней они не походили, да и сложно ему было представить, чтобы Матрена положила на него глаз, ведь до этого отношение с ее стороны напоминали скорее материнское.
«Хотя одно другому не всегда мешает», – усомнился он, вспомнив парочку извращенцев, то бишь Пугачеву с Галкиным.
И снова Алексей не стал копать дальше в этом направлении, других забот хватает. Ну и просто, не стоит «выкапывать» то, с чем потом не знаешь, что делать…
– В общем, я хочу попросить тебя тихонечко узнать, где мой дом. Потом сходим с тобой туда, посмотрим, что и как…
– Конечно Елисей, я все сделаю!
Матрена не подвела.
«Ей бы в разведке служить», – только покачал головой Алексей.
Информация ею была получена в тот же день и сходить в дом Елисея решили на следующий вечер, благо возникла пауза в поступлении новых больных, а кроме того в чумном доме помимо них появился дополнительный персонал из числа самоотверженных родичей больных, а так же выздоравливающих. В общем имелось на кого сбросить рутину.
Что до дома, то он представлял собой удручающе зрелище, как и всякий брошенный и разграбленный до основания дом. Выломали даже петли, так что заходи кто хочешь и делай что хочешь.
В сам дом Алексей даже заходить не стал. Достаточно было заглянуть в дверной проем, чтобы понять, что дело дрянь, ведь даже половые доски из половинок бревен скоммуниздили, не то, что двери со ставнями, про окна и говорить нечего. А те же окна, если судить по мелкому крошеву слюды, были богатыми.
Алексей сразу направился в кузню. Там он тоже не рассчитывал обнаружить что-то из инструментов, так и оказалось – уперли все начисто, но вот горка каменной пыли, там, где раньше стоял точильный круг, хоть и была разворошена (видимо и в ней не побрезговали что-то поискать) в целом осталась на месте.
Зачем она ему нужна эта бесполезная куча? Так железная пыль, что копилась там не меньше года при шлифовке и заточке изделий. Осталось только придумать, как ее оттуда изъять.
«Надо что-то магнитное, – подумал он. – Хотя… все бесполезно, все ржа сожрала».
Алексей с досадой сплюнул.
– Ладно… Идем отсюда. Попробуем продать эту халупу хотя бы на дрова…
Для жизни дом по мнению Алексея уже не годился. Из-за сырости в воздухе витал тяжелый запах плесени.
– Но продавать попробуем через отца Михаила и вообще через монахов.
