И всё же я провалилась в забытье, а очнулась, когда лежала на низком топчане в какой-то каморке. Ворт протирал мне лицо, выделывал пассы руками, а рядом ходил нервный Тир. Заложив руки за спину, он курсировал туда-сюда, как вагон метро в час пик.
– Ты очнулась, – констатировал он обвиняющим тоном.
– Она останется здесь на ночь, слишком истощена, – Ворт шустро поднялся и заслонил меня собой. Тир выглянул из-за его плеча.
– С ней всё в порядке. Чего она тут забыла? И вообще, ты с какого перепугу тут командуешь?
– Закрылся пустышкой, Тир, да? – злобно сжал кулаки лекарь. – Посмотри, во что ты ее превратил!
– Отойди, – процедил тот, а я призвала их обернуться ко мне. Кривя губы, попыталась улыбнуться Ворту, благодаря за исцеление и избавление от боли, а когда увидела взгляд Тира, улыбка слетела с лица.
– Мне плохо. Я никуда не пойду, – сказала твердо.
– Зачем ты притворяешься? Чего хочешь добиться? – нападал Тир, а Ворт продолжал стоять на страже моего здоровья.
– Почему ты обвиняешь ее во лжи? Ожоги и ранения очень сильные. Она останется тут и не пойдет в поход. Тир, перестань быть таким слабаком и защищаться девушкой!
– Ах, слабаком?! Ты как со мной разговариваешь? Да кто ты такой? – загнусавил Тир, как пацанчик с района, и набычился, сталкиваясь с Вортом лбами.
Не испытывай я боли, усмехнулась бы тому, как эти бойцовские петухи из-за меня ругаются. Защита Ворта была мне очень приятна, но гораздо больше эмоций вызывало равнодушие к моей боли Тира. Меня оно задевало, ведь я хотела я иного отношения, чтобы он испытывал ко мне… романтические чувства… И с этим надо было что-то делать. Ведь влюбляться в Тира самая страшная глупость, которую я только могла совершить. И почему мы, девчонки, всегда западаем на плохих мальчиков?
Глава 18
Парни продолжали ругаться, не обращая на меня никакого внимания, как будто они были наедине.
Громкие голоса давили на барабанные перепонки, а то, что они говорили, мне не нравилось. Я хотела накрыться подушкой и чтобы они замолчали, оставили меня в покое.
Мне больно, плохо и еще страшно, что я застряну в Аргонии навсегда, больше никогда не вернусь домой.
Этот мир каждый день открывался с новой плохой стороны. Он жестокий, суровый.
Вдруг так по-детски захотела домой, и я разрыдалась.
Вот бы стать крохотной и незаметной точкой, раствориться в пространстве и оказаться дома. А жители этого мира пусть сами решают свои проблемы... Почему на одну маленькую меня возложили такую большую миссию? Как я могу изменить этот мир, если я каждый день могу погибнуть? Если я слабая, беспомощная и никакой магии во мне нет. Я поглотитель, пустышка. И каждый говорит мне, что делать.
Я жалела себя долго, пока не поняла, что нахожусь в тишине.
Огляделась вокруг – Тира нигде не было. Только Ворт, сидящий рядом на стуле, притих и с жалостью смотрит на меня.
Его сострадание отрезвило меня. В Аргонии есть добрые люди. Есть и другие! Я неожиданно поймала себя на мысли: «Сколько можно плакать? Слезами горю не поможешь и вопрос не решишь».
– Ты плачешь, потому что у тебя сгорели волосы? – тихо спросил Ворт.
Волосы? О чем он говорит? Повернулась к нему лицом. Неужели я еще и лысая ко всем своим бедам?
– Не волнуйся, тыковка. Они быстро отрастут. Я вотру в твою голову специальный состав, – продолжал успокаивать меня добрый парень. – Но это последний раз, когда я тебя восстановил. Предупреждаю. И то же самое я сказал этому говнюку. Он пошел разбираться со своим папочкой, потому что твердо намерен взять тебя в поход.
– А что означает последний? – спросила я со страхом, посмотрев в глаза моему спасителю. Почему он так меня защищает?
– Ты ведь знаешь, о чем я, милая, – сказал он мягко, глаза лучились добротой, а его обращение заставило меня вскинуть голову. Я вдруг поняла, что он говорит с той, другой пустышкой, чье тело я не по своей воле заняла.
Вдруг у них были какие-то отношения? Романтические. И что мне с этим делать?
Как мне себя вести, чтобы он не догадался, что я не та, за кого себя выдаю? А может, наоборот, довериться? Рассказать всё хотя бы кому-то... Сгрузить на этого человека часть своей боли. Но разве я имею право? Думаю, что нет, это опасно и для меня, и для того человека, кому бы я доверилась. Но как сложно держать всё в себе...
Ворт по-своему истолковал мое грустное молчание, пододвинулся ко мне и сел на край топчана. Его рука опустилась на мою макушку, и я ощутила, как ладонь соприкоснулась с ершиком волос. И сглотнула, поняв, что мои волосы действительно сгорели. Я видела, что лекарь устал, и понимала, что его магические силы не безграничны, он сейчас очень много потратил на мое восстановление. Убаюкивающие поглаживания погружали меня в дремоту, но я всё же набралась храбрости и спросила его:
– Почему мир такой жестокий? Что я сделала такого, что не могу иметь даже своего имени? Я никто. Я вещь.
Моих грустных глаз оказалось достаточно, чтобы Варт позабыл о безопасности и доверчиво выплеснул негодование, которое уже давно копилось у него на душе.
– Это всё проклятые маги… Они решили, что всесильны, когда одолели драконов и выселили их в Темномирье, но драконы не смирились со своей судьбой, ведь раньше они повелевали нашим миром, а сейчас живут на выжженной земле, населенной разными тварями. Там и место!
– Разве драконы такие плохие? – спросила я, полагаясь на свое мнимое беспамятство, ведь, если колдуны стирают пустышкам память, откуда я могу знать об устройстве мира?
Сработало, Ворт ничего не заподозрил и продолжил изливать на меня свое негодование:
– Конечно плохие! Они сжирали целые стада скота и искали себе жен среди человеческих женщин, хотели себе невинных девушек, требовали право первой ночи… Прости, тыковка, ты в таком совсем не разбираешься, ты невинна, как ребенок… Но поверь, они жестокие, кровожадные, дикие существа, которых нужно истреблять, и мы благодарны колдунам за то, что они побороли драконов, но тот способ битвы с ними, который они выбрали, он ужасен… Пустышки гибнут сотнями, и это не всё плохое, что делают колдуны, и этот заведенный порядок я хочу изменить…
– То есть раньше правили драконы, а теперь колдуны… Но кто будет править, если их… свергнуть?
– Ты задаешь слишком умные вопросы для пустоголовой девушки… – удивился и напрягся мой революционер, а я глупо захлопала глазами.
– Наверное, я не так поняла… Ворт, а драконы и колдуны могут подружиться? – задала намеренно очень наивный вопрос, чем сразу усыпила бдительность лекаря.
Он говорил какие-то банальности и гладил меня по макушке, и я заснула.
Когда проснулась, за окном уже пели птицы, радуясь рассвету. Пришла Габи, чтобы помочь мне умыться и надеть новую одежду, а пока помогала, взахлеб рассказывала о вчерашнем происшествии, восхищаясь способностями огневых магов. Она была похожа на девушку из моего мира, которая посмотрела кассовый блокбастер и теперь делилась с подружкой впечатлениями.
– Виверна раскрыла огромную пасть! А он ее та-ак! А потом еще бах! И такой огненный шар выпустил, что я в укрытии завизжала! – размахивала она руками и показывала, что вчера происходило. Как будто бы я сама этого не видела и не пострадала больше всех. Но Габи, фанатеющая от парней, как в моем мире люди фанатеют от актеров, не замечала, что я не разделяю его восторгов и устала.
– Ты зачем беспокоишь больную? Болтать больше негде? – в каморку быстрым шагом вошел Ворт, недовольно зыркнув на служанку.
Она сразу сникла, понуро опустив голову. Посмотрела на меня исподлобья, словно это я виновата, что у лекаря ко мне особое отношение. А еще в ее взгляде я заметила зависть. Чему завидовать?! Потому что меня больной назвали? С котелком обращаются по-человечески? Это удивляет служанку? Нет, я никогда не привыкну к такому отношению. А ведь другая пустышка на моем месте даже не обиделась бы, приняла бы как должное то, что ее не считают за нормального человека. Вот именно для того, чтобы изменить это положение вещей, я и была призвана в этот мир.
