сверзиться с коня, который запросто ноги может переломать. А с конем в поводу угнаться в лесу за шустрым пешим – это еще та проблема.
Поиграв в догонялки с полчаса, я стал забирать к западу и уже почти совсем уверовал, что оторвался от преследователей, как между деревьев показался конь, несший двух всадников. Их я узнал. Точнее, узнал представительного мужчину, а то, что за ним разместился знакомый скуйер, я скорее догадался, чем смог разглядеть мальчишку, пристроившегося за широкой спиной своего спутника.
Встреча оказалась неожиданной для обеих сторон. Впрочем, защитный купол я держал не ослабевая, поэтому спокойно перенес магический удар, сотворенный всадником. Второго удара нанести я ему не дал, в свою очередь, швырнув в его сторону сгустком силы. Метил я по кортанцу, а пострадал в основном конь. Кортанец повалился на траву, но, как я смог понять, вовсе не от моего удара, а виной был конь, сбросивший обоих наездников.
Это что же, моя волшба на кортанца не подействовала? На коня повлияла, мальчишка с трудом на ноги поднялся, до сих пор головой трясет, пытаясь в себя прийти, а этому хоть бы что! Пришлось собраться и, усилив воздействие, сотворить узкий стилет, направив его в лицо кортанцу. Там, по крайней мере, нет кольчуги, да и шлем глухо не закрыт.
Видать, хорошие у кортанца были защитные амулеты. Вот именно – были, как и он сам… был. Стилет вошел в скулу мужчине не очень глубоко, но этого оказалось достаточно, чтобы с ним покончить. Скуйер уже пришел в себя и, размахивая кинжалом, бросился в мою сторону. Выставив ладонь, я заставил мальчишку остановиться, а затем легким взмахом пальцами выбил кинжал из его руки.
Повернувшись к скуйеру спиной, подошел к всё еще дрожащей лошадке и попытался ее успокоить, и мне это удалось. А затем я почувствовал какое-то действо сзади. Обернувшись, заметил кинжал недалеко от своих ног, при этом мальчишка стоял в напряженной позе шагах в двадцати от меня, держа в руке еще и пику. Догадаться, что произошло, было не сложно. Паршивец метнул кинжал мне в спину. Силовую защиту, конечно, не пробил, но поставил меня в затруднительное положение.
У благородных этого мира удар в спину считается бесчестным, подлым, хотя многие грассы про честный бой вспоминают редко. Но тем не менее у грассов так принято считать. По крайней мере, победители всегда вспоминают этот негласный закон. И, соответственно, применяют к нарушившей его проигравшей стороне.
Здесь победитель я, а проигравший стоит, ни жив, ни мертв, понимая, что сейчас его ждет. Вижу, боится сильно, крепко сжав в руке пику, которую я выбиваю легким уколом в запястье. А пацан старается вида не подать. Но как не подать? Побледнел, глаза большие, но зато рот упрямо сжат. Такого трудно не уважать. Но мне что делать? Не убивать же? Если честно, то я так же поступил бы на месте пацана. Но я не из этого мира и я не грасс.
Оторопь у парня, вижу, прошла, сейчас ему самое время броситься в лес. Какой-то шанс спастись у него имелся, но скуйер по-прежнему стоит, и бежать не собирается. Я только и смог, что хмыкнуть и, поддев носком сапога кинжал, откинуть его в сторону. Мне не опасен, а если в коня попадет? Мне на нем парней еще искать, а пешком вкруговую добираться – много времени потеряешь. Напоследок я подмигнул скуйеру, отчего тот приоткрыл рот, забрался на коня и отправился на запад. Через пару верст сверну южнее, потом еще южнее – до тех пор, пока не выеду к речке.
До побережья я рассчитывал добраться к вечеру – как-никак верхом и налегке, но не учел, что по дороге может встретиться человеческое поселение – вот как это. Люди предпочитают селиться поблизости от воды, а здесь хоть небольшая, но речка. Но вчера, когда принимал решение, я об этом не подумал. Мои парни должны были выйти к селу в первой половине дня и засветиться перед здешними жителями. Это плохо, а если местные еще и меня увидят, будет только хуже.
Пришлось направиться в обход, потеряв кучу времени. До побережья я в этот день так и не добрался. Опять ночевать одному, опять спать урывками. Силовой купол держал защиту хорошо, но периодически требовалось его латать. Как таковых дыр не было, но энергия из него вытекала, купол становился тоньше. Но самым плохим было то, что энергия вытекала неравномерно. В одном месте густо, в другом… нет, пока не пусто, но экспериментировать, пробуя ослабевшую защиту на прочность от чужой магии, желания не было. Вот и дремал, время от времени вскакивая, боясь уснуть всерьез.
На рассвете, когда приходит самый крепкий сон, я окончательно проснулся, умылся холодной речной водичкой, оседлал коня и снова двинулся к югу. Движущегося мне навстречу всадника я заметил поздно – мешал поворот речки с заросшими кустарником берегами. Сворачивать и прятаться было уже бесполезно, и я решил не спеша продолжить путь. А всадник оказался при мече. Молодой парень, но явно старше меня, одет неважно, да и лошадка неказистая. А на куртке кортанский знак. Похожие отметки я видел на одежде убитых позавчера кортанцах, напавших в мое отсутствие на наш лагерь. Я не просто насторожился, внутри меня все кричало о какой-то опасности.
Когда чужак со мной поравнялся, я сделал приветливое лицо, но решил первым рот не открывать, в последний момент вспомнив, что вначале поздороваться должен тот, кто стоит на более низкой ступени социальной лестницы. Мой конь однозначно свидетельствовал, что я был круче. Так и получилось. Чужак это тоже понял и поздоровался со мной первым.
Я представился жителем вымышленной деревушки, едущим к побережью. На что чужак озвучил просьбу либо отказаться от моего намерения, либо добраться до цели окольным путем. По его словам, в паре верст ниже обнаружена группа бандитов, которую выследили кортанские солдаты. А сам он послан за подмогой, так как кортанцев недостаточно много, а среди бандитов есть сильный маг. Сами же бандиты позавчера вырезали военный отряд. Одним словом, там впереди опасно и страшно – это я понял из слов чужака. А также то, что кортанцы сумели каким-то образом выследить моих парней.
И вообще, как они здесь оказались? Нет, я понимаю, что западный участок побережья контролируют кортанцы, поэтому, с этой стороны, ничего необычного в появлении их военного отряда быть не могло. Странно было другое – непонятно, как
