чуял, что не будет ничего путного.
Я обернулся.
— Кир?..
Он стоял за моей спиной, сунув руки в карманы и с тоской разглядывая хаос, царящий вокруг.
— ... Не битва, а... сюр какой-то. Дурдом.
— Вот и нехрен было в чужой дурдом со своими мечами соваться! — разозлился я.
Озеро, судя по всему, было со мной согласно. Потому что на этих слова оно закипело. Вода забурлила, зашумела, и в центре озера начала подниматься волна. Она вытягивалась все выше, образуя огромный светящийся столб, а потом вся эта масса воды разом обрушилась вниз.
Я, Кир, Азра и та часть сопровождающей его группы, которая еще могла шевелиться рванули прочь от воды, на высокий берег.
Но не успели.
Волна накрыла нас с головой, ударила в спину, со всей силы швыряя оземь.
— Ты что творишь? — просипел я, приподнимаясь из грязи на колени и размазывая илистую жижу по лицу. — Ты что, паскуда, делаешь?! — прикрикнул я на Лёху.
— Это не я, — шепотом ответил мне череп и по-быстренькому погас.
Чего? Что значит — «не я»? Кто же тогда с водой нахимичил?
— Вы, смертные, совсем страх потеряли?! — прозвучал в ночи оглушительный громовой окрик.
И мы все, и друзья и враги, как один обернулись к озеру.
На водной глади стояла огромная черная фигура, окруженная золотистым сиянием. Руки и ноги у существа были человеческими, а голова больше походила на морду ягуара, с длинными флюрящими клыками в пасти, и кроваво-красными кольцами вокруг желтых глаз без зрачков. На голове блестела зубчатая корона, в правой руке янтарными зернами поблескивал початок кукурузы, а в левой чудовище держало кувшин.
— То свет среди ночи включают, то музыку заводят — достали!!! — взревел уродец и плеснул чем-то непонятным из кувшина в нашу сторону.
Я даже не успел толком подумать, что хорошо бы этот кувшин не использовался в качестве ночного горшка, как с неба стеной упал дождь.
Я съежился, сощурился, прикрыл лицо локтем — но все без толку.
Наших неприятелей будто с берега смыло: щурясь, я сквозь пелену дождя не видел ни одного из них. Впрочем, призраков тоже не стало.
Ян, убрав меч в ножны и морщась от воды, неспешно спустился к кромке озера.
— Приветствую великого Тлалока! Какими судьбами в наших землях? — спросил он.
Поток дождя стал заметно слабее.
— Янус! И как я сразу не догадался? — пророкотало божество.
— А что сразу Янус-то? — обиженно буркнул наш магистр. — Мы же не знали, что нам тут засаду устроят! Если бы знали, что ты тут отдыхаешь, непременно попросили бы убийц перенести нашу встречу в какое-нибудь другое место. А так уж извини — как вышло.
— Все смертные одинаковые, — с неприкрытой горечью в голосе сказало божество. — Все ходите, где не надо, просите, чего не хотите, и вечно всем недовольны!
Ян шумно выдохнул.
— У тебя что, снова депрессия? Как пять лет назад?
— У меня каждый год — депрессия, — угрожающим тоном проговорило гигантское божество, по-змеиному изгибаясь к Яну. Здоровенная голова с глазами-блюдцами многообещающе нависла над ним. — Работа такая. Эмоционально тяжелая. Дашь дождя — городские недовольны, не дашь дождя — деревенские недовольны, сделаешь градом погодку попрохладней — опять не угодил, теплый дождь — и все равно найдется тот, кому после него душно, видите ли! А потом вырвешься отдохнуть от всех этих невзгод, на север, в провинцию, подальше — а тут Янус! Надоели все!!!
Ян почесал затылок.
— Ну... Извини, что потревожили тебя в твоем уединении. Может это... Жертву тебе какую принести? — предложил он. — Повеселее будет?
— Не надо мне сюда ничего приносить! — прогромыхал Тлалок . — Себя лучше унесите! ...
Он начал медленно погружаться обратно в воду, а потом снова вынырнул на минуту и прикрикнул:
— И свет погасите! Или, по-вашему, вот это ваше некромантское проклятие я сам убирать должен? Вот ведь смертные — даже после смерти нагадить умеют...
Он в сердцах швырнул кукурузный початок в воду и с громким плеском погрузился в озеро.
Ян облегченно выдохнул.
— Фу-уух... Это нам братцы, сейчас повезло, — вполголоса сказал он. — Даня, свет выключи?
Я потряс черепушку:
— Лёх, проклятие убери.
В мертвых глазницах засветились красные огоньки.
— Ладно... — проговорил некромант, и озеро тут же погасло.
Мы стояли на берегу. Нас поливал мелкий противный дождь, вокруг валялись обломки гроба и черные кляксы мертвых тел в плащах.
Майя вздохнула.
— Ну что? Надо собрать трупы и под закрепы их?.. — робко спросила она, чуть касаясь рукой локтя Яна.
— Да ну нахрен, — ответил он, не поворачиваясь к девушке. — Я в воду больше не полезу, и вам не советую. Это теперь ему на алтарях кроликов режут и водные лилии раскладывают. А в прежние времена, если кто не знал, Тлалок своим жертвенным девам и юношам головы живьем откусывал и сердца пожирал. Так что пошли лучше за лошадьми.
Он вытер лицо ладонью, тряхнул мокрыми волосами и отправился на холм.
Дорога назад была отвратительной. Дождь не переставая сыпался с почерневшего неба, мокрая одежда липла к телу, свежий ночной ветерок выстуживал последнее тепло.
Я чувствовал себя усталым до жути и продрогшим насквозь. В итоге Лёха даже очнулся и обиженно заявил, что я его зубами стучу.
В общем, взглянув на наш удручающий вид, Ян велел сразу отправляться в его трактир и располагаться там, а сам поехал в школу, чтобы, как он выразился, «доделать дела».
В заведении в такой час гостей не принимали. Нам пришлось долго стучать кулаком по двери, чтобы она наконец-то открылась...
И на пороге я увидел нашего Августа из школы!
— Здорово! И ты тут? — удивился я. — Вышибалой, что -ли?..
Август хмуро зыркнул на меня:
— Я — главный по порядку. Мастер велел, чтоб тут порядок был, — буркнул он, пропуская нас внутрь.
В трактире пахло сырым деревом и хорошим мылом. Лавки были подняты на столы, и две девушки старательно вымывали под ними пол, повыше подоткнув подолы платьев.
Темноволосую девушку я видел в первый раз, а вот Нику узнал сразу.
Бросив тряпку, она одернула юбку и бросилась ко мне с радостной улыбкой, но буквально в паре шагов вдруг фыркнула и, вздернув нос, демонстративно прошествовала в сторону и принялась поправлять занавеску на окошке.
Майя хихикнула,
