— Сашенька, — не удержалась наконец Света, — а ты что же, миленький? Едешь Серого ловить? А если он и тебя… По голове…
— Да не, — успокоил ее Сашка, — мы едем сейчас к Екатерине Серой. Опросим. Есть правда шанс, что Матвей туда вернется, но очень маленький. Потому как, видать сразу, что он не дурак.
— Ой все равно! — Света кинулась Сашке на грудь, обняла, — береги себя, Сашенька! Ой, если что случиться!
— Да не переживай ты,Свет, — Сашка аккуратно отстранил ее от груди, погладил по головке — не переживай. Хорошо все будет. Я ж не один. У нас тут план-перехват. Еще подмога с району подойдет.
— Ивановский! — Закричал из Уазика Квадратько, — ты чего там, к земле прилип, аль чего⁈
— Иду, Иван Петрович!
— И Игоря с собой возьми! У меня к нему вопрос есть!
Мы переглянулись.
— Кино отменяется, — сказала Маша суховато.
— Да какое ж тут кино! С такими страстями и никакого кина не надо! — Вспылила Света и отвернулась, бледная как мел.
— Да не переживай ты, — кинулся к ней снова Сашка, — ничего со мной не будет!
— Ну, Саш, оторвись ты от Светки, — махнул я ему рукой на ходу, — а то мне вместо тебя придется милицейскую работу делать.
Саня кое-как отделался от прилипчивой Светки, и вместе мы пошли к Уазику. Когда заглянул я внутрь, увидел троих, хмурых как поленья милиционеров. Самым хмурым среди них был Квадратько.
— Вот так каша заварилась, — сказал Квадратько строго, — хоть стой, хоть падай.
— Что у вас за вопрос-то ко мне был, а, дядь Вань?
— В общем, Игорь, — Квадратько снял фуражку, утер пот со лба, — просьба есть большая. У нас не хватает машин. А по плану нужно нам сейчас же поставить на всех выездах из станицы патрули, да еще и прочесать Красную. Хотя бы те места, где Серый может в первую очередь всплыть. Послужи нам транспортом, будь добр? Я еще сейчас свяжусь с Федотычем, попрошу чтобы кого из своих нам выделил. Мы вам посадим по паре человек в машины, и так скорее будет.
— Угу, — поддакнул Саня, — с кубанки подмога приедет как минимум через час-другой. Долго. А Серого надо по горячим следам.
— Мне тогда добраться до дому надо, — сказал я, — а потом еще до гаража.
— Подвезем, — Кивнул Квадратько, — только надо, чтобы ты по-быстрому. С гаража сразу в отделение. Мы тебя ждать не будем, поедем сразу к Екатерине Ивановне. Ежели поможешь, — подался ко мне майор, — будет тебе от меня большое человеческое спасибо. И еще какое-нибудь поощрение предоставлю. Будь уверен.
— Что ж, — кивнул я, — я согласен. Девочки! — я обернулся к Светке и Машке, которые пошли с нами, но стали у двора, поговорить с Сашкиной матерью.
— Ась⁈
— Чего⁈
— Давайте в машину. Едем мы кататься.
* * *
— Ну че, Ма? Принесла?
— Угу, — Сказала Екатерина Серая, опустив на землю, перед Матвеем жестяную цветастую банку из-под чая.
Екатерина встретила Матвея в рощице, что росла сразу за ее огородом. Служила та роща межою между ее и чужой землей. Сын окликнул Серую, когда Екатерина поливала кустистые, погоревшие от жары помидоры.
Матвей велел ей молчать, не волноваться и принести ту самую банку.
— Ма, ты не переживай, — сказал Матвей, открывая банку грязными руками, — я уеду к Пашке, а потом мы с ним за тобой вернемся.
Матвей, сидящий на земле, на одном колене, поднял на мать глаза.
— И Катюшу мою заберем, — добавил он и у Екатерины Ивановны защемило сердце.
— Зачем ты все это, Матвеюшка? Зачем оно тебе нужно? Ты же гробишь себя. Закапываешь по самое горлышко!
— Ничего, ма, — сказал он, отложив крышку.
Когда Екатерина Ивановна увидела, что было в банке, она еле удержалась на ногах, схватилась за сердце.
— Не гляди, что падла, — пробурчал Матвей, — а все ж оставил и нам чуть-чуть.
Матвей достал из банки и протянул Екатерине триста рублей и стопку талонов.
— Тут деньги и на хлеб, — сказал он, — тебе хватит, пока не вернемся.
— Матвей… — Екатерина Ивановна, не находя слов, взяла деньги и прижала к груди, а потом у нее по спине пробежали холодные мурашки, — А это откуда⁈
— Не знаю, — сказал Матвей, рассматривая старенький наган, который достал из коробки, — Пашка откуда-то притащил. Но с собой почему-то не взял, — Матвей хмыкнул, — всегда я знал, что Пашка трус. Боится оружия.
Серый клацнул лапкой пистолета, открыл каморы, стал пощёлкивать барабан.
— Сколько их там? — Спросил он, заглядывая в каморы.
— Кого, их? — Перепугано ответила Екатерина.
— Землицыных-то?
— Отец, мать, — как завороженная, начала она, — сестра да сам Игорь.
— Ну и хорошо, — Матвей вернул лапку на место, глянул барабан спереди, снова прощелкал по кругу, — на всех хватит.
* * *
— Ты посмотри, заразы, разлаялись! — Недовольно пропыхтел завгар, пока мы шли к Белке.
Вокруг и правда разбрехались псы. В вечерней темноте перегавкивались они, словно стараясь перекрикивать один другого.
— Да заткнитесь вы! Сукины дети! — Злобно крикнул Федотыч.
— Ну чего ты сердишься? — Спросил я.
— Да не дают спокойного жития. Как вечер, так обязательно разорутся! Не посидишь спокойно! Гав да гав!
— Ты езжай домой, Федотыч. Мы мож всю ночь будем валандаться по станице.
— Ох, — он вздохнул, — да глянем. Щас, дождусь остальных, кто вызвался подмогнуть. В колхоз я уже позвонил. Вам надбавку к получке дадут за сегодня, как за командировку. Только там незадача одна случилась.
— Какая же?
Подойдя к Белке, я запрыгнул в открытую кабину, завел двигатель. Мотор зарычал, а потом стал спокойно мурчать. Хоть была моя машина, еще не остывшая до конца, захотел я ее чуть-чуть подогреть.
— В колхозе сказали, — начал Завгар, — чтобы тебя не ставить на энто ночное дежурство. Вроде как потому, что ты участник этого ихнего отряда на соревнованиях. Сказали, хай, мол, дома сидить.
— Ай, — отмахнулся я, — насижусь еще.
— Я им обещал, что с тобой по этому поводу поговорю, — нахмурился Завгар, — что уговорю не ехать.
— Не уговоришь, — покачал я головой.
Завгар вздохнул.
— Ну куда ты снова лезешь, Игорь? Чего тебе не сидится спокойно? Зачем оно тебе все надо? Ехал бы домой, да осталсбя бы с семьей. Отдохнул. Уж без тебя разберутся. И так вон, — он указал на свежую мою повязку на плече, — стреляный уже. Мало тебе?
— Дядь Миш, — я повернулся к нему, навис над завгаром и глянул прямо в глаза, — у меня дома сидит отец с ружьем. Сторожит мать и Светку. Позакрывал все двери, отпустил кабеля по двору бегать. А знаешь почему?
Завгар не ответил, только с трудом сглотнул слюну.
— Потому как, видать, Матвей этот из-за меня сбежал. Считает он, что это я ему жизнь попортил. Что по моей вине исчез его брат. По моей вине от него жена ушла. Что я виноват, будто мать его собираются сажать в тюрьму.
— Катьку-то? — Удивился завгар.
— Ага. Написала на меня ложный донос. Мы с Квадратько ее припугнули по этому поводу тем, что она преступление совершает, а заявление порвали. Квадратько рассказывал, что общалась она с Матвеем, пока тот сидел за решеткой. Жалилась ему на то, что и ее посадят.
— Вот зараза, — Сплюнул Федотыч.
— Потому мне тут отступать никак нельзя. Должен я Матвея изловить. По крайней мере, помочь милиции это сделать.
Завгар замолчал. Коротко покивал.
— Ну тогда удачи, Игорь.
— Удача мне не помешает.
Федотыч снова вздохнул и пошел к диспетчерской. Глядя ему вслед подумал я о том, что может зря я всюду, в чужую беду лезу? Может, зря каждому пытаюсь, по мере своих сил помочь? Сейчас от моей доброты вон какая каша заварилась. Решил выручить Матвеену жену, а теперь сам в опасности. А может и моя семья тоже…
А с другой стороны, как же мне против такой моей устоявшейся за целую жизнь натуры пойти? Ну если не могу я не помочь человеку, если у него беда? Да чего ж мне, разорваться-то? Кажется мне, что мимо слабого, кому помощь нужна, пройдешь, то вообще больше уважать себя не сможешь… И чего теперь?
