простым элементом был изумрудного цвета шлейф, начинающийся с задней части пояса и стелющийся за мной почти на метр.
Таким платьем, только когда планировали его, мы решили показать, что я выросла и больше не маленькая девочка, а юная принцесса. Надев его у себя в покоях, я долго смотрела в зеркало и не узнавала в отражении совсем взрослой девушки себя. Не чувствовала я себя вот такой.
Я бы не сказала, что по залу пронёсся восторженный вздох (после мамы-то), но многие мужчины смотрели на меня заинтересованно. И вот под этими взглядами я и чувствовала себя не в своей тарелке. Пришлось выдохнуть, на мгновение только прикрыть веки, вспомнить науку отца и сделать непроницаемое лицо. В конце концов, мы собирались представить меня взрослой, да будет так.
Решительно подняла взгляд, обвела первые ряды, прошлась по оценивающим исключительно мужским взглядам, встретилась с пожирающим взором Понтера (кажется, сегодня я вызвала у него ещё и мужской интерес, от которого меня передёрнуло внутренне) и с восхищённым Кализа. Вот последний был приятен, прямо на душе потеплело. А потом я увидела и Татинкора, слегка улыбающегося мне или своим мыслям – не знаю.
Маг, в отличие от повседневности, выглядел с иголочки. Не было его незаменимых высоких сапог с замысловатой шнуровкой, как и брюк, в них заправленных, а также обычной его удлиненной туники, подпоясанной особым широким поясом со вшитыми артефактами. Сейчас это был мужчина-загляденье. Начиная от классических туфель, простых прямых брюк и белоснежной сорочки и заканчивая двубортным сюртуком с бордовой каймой. Ничего особенного, но в это мгновение я посмотрела на него иначе, он просто был другим.
– Леди, – прервал мои разглядывания Понтер, – позвольте заметить, что вы великолепны. Чуть не задохнулся от восхищения.
– Аккуратнее с дыханием. Вокруг вас столько прекрасных девушек, что вы действительно рискуете быть поражённым, – слегка улыбнулась я, стараясь делать это снисходительно.
– Девушек много, но вы затмили их всех. – Он не отпустил и поцеловал мою ручку вторично, что уже было нарушением этикета.
– Полно вам, льстец вы хоть и искусный, но я прекрасно знаю, что до мамы мне далеко.
– Что вы, как можно. Её Величество Элен бесподобна и неповторима, но уже взрослая и замужняя дама, – наигранно вздохнул Понтер.
– У женской красоты есть возраст? – И зачем я опять зацепилась с ним? Знала же, что нельзя этого делать, маску натягивала, а нет же.
– Конечно. Женщина как цветок. Сначала на тоненьком стебельке появляется молодой зелёный бутон, и ты знаешь, что он обязательно превратится в прекрасный цветок, но не сейчас. Потом бутон становится больше, растёт, набирает силу и вот начинает распускаться, появляются только самые краешки лепестков. Ты замираешь в ожидании. А вскорости лепестки раскрываются, но не полностью. Молодой цветок как свежий ветер, как дыхание. Он мимолётен, потому что скоро раскроется в полную ширь, станет цвести и дарить наслаждение взору. И цвести он будет намного дольше, чем распускался. А увядает он также быстро. Раз, – он щёлкнул пальцами, – и перед тобой уже не бесподобный бутон, а завядшие лепестки с сухими краями, которые очень быстро начинают опадать, оставляя лишь сердце.
– Как красиво вы всё описали, – постаралась я скрыть своё удивление, ведь не ожидала от этого хама подобной речи.
– Всего лишь наблюдение, – пожал он плечами. Лёгкая улыбка не сходила с его губ. Он больше не склонялся над моей рукой, даже отпустил её во время речи, пусть и не сразу. Но взгляд – он мне не нравился. Чем? Не знаю. Просто ощущение. Будто муху разглядывает и решает: убить сейчас или лень пока, оставить ещё поиграть?
– В таком случае, – приподняла я одну бровь, вновь возвращая независимое и почти не заинтересованное выражение лица, – исходя из вашего описания, я раскрывающийся бутон? – Согласный кивок и довольная расплывающаяся улыбка. – А королева – полноценный цветок, – снова кивок, – которому скоро предстоит увянуть? Интересная точка зрения на взросление и старение. Я обязательно поделюсь с королевой оригинальной трактовкой. А сейчас прошу меня простить, – теперь я кивнула удивлённо моргающему Понтеру, – время моего танца с братом.
И хотя никакого обещанного танца ни с одним из братьев у меня не было, найти Нолана в непосредственной близости не составило труда.
– Ты решила поболтать? – усмехнулся он, прекрасно понимая мои намерения. Для окружающих мы исполнили положенное приглашение на танец. Он склонился над моей рукой, хотя сестре и брату это делать было совсем не обязательно.
– Он меня обескуражил. Был на редкость обходителен.
– Понял, что наглостью отталкивает. Решил изменить тактику. Это предсказуемо, – пожал плечами Нолан, хотя выводил меня в середину зала. А как же я буду танцевать в таком платье?
– Нолан, я… – начала я, но заиграл медленный вальс. Мне повезло.
– Для будущей королевы ты непозволительно мало общаешься с придворными, Фани. Если каждая смена манеры общения будет так сильно выбивать тебя из колеи, это может очень плохо закончиться, – вместо поддержки отчитал он меня.
– Возможно, ты и прав, но я не это хотела услышать сейчас, – остановилась я.
– А я открою тебе секрет, сестрёнка, – наклонился он к моему лицу. – Далеко не всё будет исключительно так, как тебе хочется. В большинстве случаев ты должна руководствоваться долгом перед страной и благополучием её жителей. И если ты к восемнадцати годам этого ещё не осознала, мне страшно за страну.
– Да ты… – не нашла я слов, поэтому просто зарычала сквозь зубы, развернулась и вылетела из зала. Ну, насколько позволяло платье. Не хочу этого бала, этих принцев, замуж. И королевой быть тоже не хочу…
В тишине своих комнат я вдоволь побила подушки, даже кровать пнула от злости, но только ногу зашибла. Как жестоко я сдирала с себя платье, даже говорить не буду. Только вволю поистерив, я выдохлась и разревелась.
Вот что им всем от меня надо? Почему каждый что-то от меня требует? Только потому, что мне не повезло родиться девочкой в королевской семье! Почему никто не интересуется, хочу ли я этого? Этих балов, придворных и всего прочего? С каким удовольствием я поселилась бы в графстве Монтеро. Там не нужно вот это всё напускное. Там меня просто любят, не контролируют каждый шаг, не давят. Да в графстве мне даже дышится легче и свободнее. Может, убежать?
