приступ боли и блаженства. Напускного блаженства, которое сменялось болью если ты смел сопротивляться, и, наоборот, усиливалось, если ты отдавался приятному наваждению открывшихся врат в саму нирвану…
— Силен, — фыркнул Мин и наваждение исчезло вместе с болью.
Я опасливо скосил взгляд себе за спину и облегченно выдохнул, когда увидел в глазах Алекса и Эмилии признаки сохранившегося рассудка.
Побороли первую и самую главную волну. Тяжело дышат, опираются друг на друга чтобы не упасть, но воле могущественного врага не подчинились. Стародубский уже может гордиться внуками. Далеко не каждый человек смог бы устоять.
А если ребятки справились с первой волной, то остальные волны на них уже не сработают.
Дар Эфириала Подчинения словно болезнь. Опасна только поначалу, но если выжил и не поддался, то мозг вырабатывает иммунитет и эффективность последующих атак пропорционально снижается. Правда если поддался «болезни», то излечением будет лишь смерть. Куклы или кукловода. Иного пути нет.
— И это все? — утер я пошедшую носом кровь.
Основной удар дара предсказуемо пришелся на меня. Как бы все было просто для ублюдка если бы эта ментальная атака сработала. Но одновременно с этим было бы и скучно.
— А ты времени зря не терял, — старательно сделал вид что ничуть не расстроился Эфириал Подчинения, но его рука начала нервно постукивать по золотому артефактному кортику.
— Нервничает, паскуда, — с довольством заметил Мин.
— Как и ты, — вновь обвел я тронный зал взглядом, — столько усилий… стараний… и все ради чего? Чтобы вновь сдохнуть от моей руки?
Я почувствовал, как удивленно ворохнулись мои напарники по боевой тройке, но мне было нечего скрывать. Они и так давно поняли, что я не совсем обычный княжич, иначе бы ни за что не пошли за мной в лапы этого чудовища.
— Дерзкий, да? — едва сохранил контроль за мимикой Илья Невский.
Всем своим видом пытался доказать, что все у него под контролем и он меня не боится. Но тело выдавало Невского с головой. Нервный тик усилился, а ноги самовольно отшагнули назад от смертельной угрозы.
Признавал Эфириал Подчинения или нет, но он был в ужасе от одного взгляда на меня, хоть и упрямо старался доказать себе обратное.
Выждав момент, я сделал шаг вперед и довольно улыбнулся, когда панически дернулась щека Эфириала.
Сделал бы и второй шаг, чтобы закрепить правильную ассоциацию, но тут громко распахнулись створки дверей справа от трона, но замер я не поэтому.
— Два тела шевельнулись, — констатировал Мин то, что я тоже успел подметить периферическим зрением.
«Дерьмо», — мысленно выругался я, понимая, что оставлять за спиной тех, кто может проснуться в любой момент нельзя.
— Не купился, значит, — тут же разгладилось нервное лицо Ильи Невского и сменилось самодовольной маской, а нервный тик исчез словно его и не было, — это хорошо, — возбужденно оскалился Эфириал, — иначе бы было не интересно.
С этими словами Илья Невский щелкнул пальцами и тридцать гвардейских тел молчаливо поднялись на ноги.
Вид стройных рядов отборной элиты гвардейцев выглядел внушительно.
Мне сложно даже представить какой мощью был наделен последний рубеж обороны государя. Для поездки в Прагу, пограничное княжество в котором в любой момент могла вспыхнуть война, Михаил Елецкий взял всего десятерых гвардейцев.
Отсюда я могу сделать вывод что каждый из них владеет силой не менее восьмого ранга, а то и больше.
Победить их в бою не представлялось никакой возможности. Такая толпа опытных и обученных убийц легко сметет даже Богатыря.
Мое мнение разделяли и мои напарники, опасливо вставшие спина к спине. Благо мы не стали заходить вглубь и избежали окружения.
На миг я даже поверил, что нас атакуют, но взгляд тут же подметил два факта и мне удалось сохранить невозмутимое лицо.
Глаза у выстроившихся гвардейцев были закрыты, словно у сломавшихся кукол, а аура не источала привычной Силы.
На оценку ситуации я потратил менее секунды и с довольством отметил мелькнувшее в глазах Ильи Невского разочарование. Словно мышь понюхала сыр, занесла лапку над ловушкой, но вдруг остановилась.
Мгновением спустя из распахнутых створок справа от трона вышагнул рыжеволосый мужчина с небольшими залысинами. Легкое брюшко и общая запущенность тела выдавали в нем человека, чье поле битвы проходит исключительно в кабинетах.
Самых что ни на есть высоких кабинетах.
Членов действующей императорской фамилии в стране было не очень много, и я каждого знал в лицо. По крайней мере, видел на фотографиях.
По правую руку от Ильи Невского расположился Егор Павлович Елецкий. Двоюродный дядя государя и глава Императорской канцелярии. Надо полагать, самая крупная рыбка, которую Эфириал Подчинения умудрился поймать в свои сети.
— Вижу ты узнал нашего гостя, Ловец, — с напускной вежливостью заговорил Илья Невский и демонстративно поправил галстук второго по влиянию человека в империи, словно ребенку что собирался на выпускной.
Тот в ответ даже не дернулся.
Вопросов относительно контроля Эфириалом Подчинения высокопоставленного чиновника не осталось.
Скверно. В текущих обстоятельствах наличие кровного Елецкого рядом с Невским сработает лучше любого щита.
Стоит хотя бы случайно задеть агрессивным эфирным воздействием члена императорской семьи, и гвардейцы однозначно сорвутся его защищать. Не зря же ублюдок подстроил нашу встречу именно здесь? Оставался минимальный шанс, что Илья Невский блефует, но проверять это лично я не рискнул.
— Гостя ли? — собравшись с мыслями, ответил я, — не марионетку? Не приманку?
— Да как ты смеешь! — в сердцах возмутился Илья Невский и слегка недовольно покосился на молчаливого Егора Елецкого, оставившего мою дерзость без ответа.
Чтобы оправдать захват резиденции перед членом императорской семьи Эфириалу Подчинения пришлось залезть своим даром в мозг бедолаги куда глубже, чем раньше.
Если собственные взгляды и убеждения жертвы не расходятся с «приказами», то вполне достаточно легкого уровня контроля.
Он самый удобный для кукловода.
Сил тратится мизер.
Жертва сохраняет максимальную самостоятельность, думает сама, работает эффективно и не требует практически никакого контроля или дополнительных усилий. Только «направляй» ее в нужную сторону и не парься.
Однако, чем сильнее «приказ» противоречит внутренним убеждениям жертвы, тем более глубокого вливания дара это требует.
Человеческая воля начинает сопротивляться «приказу» и ее требуется выжигать, вместе с личностью. А это никогда не обходится бесследно.
Вот и сейчас, захватывая власть, у Ильи Невского не было выбора, кроме как выжечь бедолагу Егора Елецкого, который наверняка не оценил геноцид своих родственников и кровавый штурм резиденции.
Как результат практически безвольная марионетка, которая без прямого приказа и двух слов толком связать не может. От былой личности там мало что осталось.
— Какая грубая работа, — покачал я головой, наблюдая как нахмурившийся Илья Невский бьет главу Имперской канцелярии по щекам, пытаясь привести его в чувства, — неужели перестарался?
— Издержки быстрой партии. Никогда не любил блиц, — якобы извиняясь усмехнулся Эфириал Подчинения и, плюнув на попытки внешнего воздействия на жертву, начал перебирать пальцами в воздухе.
— Тогда зачем спешил? — поинтересовался я, но в этот момент Егор Елецкий вдруг сделал шаг вперед.
Я напрягся, раздумывая что делать если глава Имперской канцелярии просто и без затей побежит в атаку. Даже обычный хук правой гвардейцы могли воспринять как нападение на императорскую кровь.
Глаза у вояк закрыты, но ведь что-то удерживает их на ногах? И это явно не воля Невского.
Но, к моему облегчению, дядя императора остановился после четырех шагов и замер, с занесенными за спину руками. Взгляд его был пуст, а поза выглядела странно, словно это не один из влиятельнейших людей империи, а ребенок, который готовился читать стих наизусть в детском саду.
— Так о чем это я? — вдруг заморгал Егор Елецкий и нахмурился, пытаясь сообразить где он находится и что тут делает.
— Вы объясняли нашим дорогим гостям что происходит вокруг, ваше высочество, — радушно подсказал Илья Невский и в глазах дяди императора мелькнула тусклая искра.
Жалкий
