западных промышленников, а отечественные окажутся задвинутыми, поскольку не смогут конкурировать с первоначально предлагаемыми демпинговыми ценами. Понятно, что позже, когда российские мануфактурщики разорятся, западные поднимут продажную стоимость. Подобное было уже в девяностых годах моего прежнего мира, когда дешёвая дотированная сельскохозяйственная продукция уничтожила зарождающееся фермерство в Российской Федерации.
Возможно, эти мысли повлияли на выражение моего лица, за которым внимательно следили посланники Руководящего Совета.
— В любом случае, Ваше Высочие, всё обсуждаемо, — поспешил заверить главный из них, сделав какие-то выводы. — Не извольте беспокоиться! Всё предложенное будет наивысшего качества и с минимальными наценками. Ваша Империя будет насыщена, не только готовыми продуктами, но и различной сельскохозяйственной живностью. Сразу после окончания войны, разумеется, — добавил Керц.
— Напомню, — произнёс я, — что мои успехи в этом деле весьма посредственны, и результат, возможно, не станет очевидным.
— Всё во власти высших сил, — поднял, как бы в религиозном экстазе, свои руки хитрый идумей.
«И денег», — добавил я мысленно.
— Дозвольте откланяться, Ваше Высочие. Наша беседа была чрезвычайно полезной, и, смею предположить, что она далеко не последняя, — посланник неожиданно решил закончить переговоры.
— Не могу не согласиться, — прозвучал мой ответ.
Я ходил по большой зале, заполненной веселящимися гостями, ища одну хазарочку. Наконец, рядом с высокой девичьей фигурой, явно принадлежавшей Нике, была запримечена и разыскиваемая персона.
— Почему не танцуете? — деланно удивился я.
— Устали, — ответила за всех княжна.
— Юлий, надо поговорить, — серьёзно произнесла Ханна.
— Да, согласен, — кивнул я и предложил девушке руку.
— А меня, значит, бросаете? — надув губки удивилась Ника.
— Мы будем говорить о делах, — ответила хазарочка, как будто бы этой фразой всё объяснила.
Конечно же, местом для очередной конфиденциальной беседы был выбран мой кабинет.
Ханна, войдя, бросила взгляд на диван, на котором недавно сидели идумеи, и разместилась на том, где восседала арелатская принцесса. Я снова выбрал моё кресло и приготовился слушать.
— Это очень непростые люди, Юлий. Дядя Фетх несколько раз вёл с ними переговоры, так что я знаю, о чём говорю.
— И о чём он с ними разговаривал?
— Ты думаешь, дядя делился всеми своими мыслями? — усмехнулась Ханна. — Просто я видела, как он после каждой такой беседы был необычайно задумчив в течение нескольких дней.
— Ты не знаешь… — решился поделиться я новостью. — Твой дядя Ябгу скончался.
— Да?! — с нескрываемым радостным изумлением переспросила девушка.
— И твой дядя Фетх сел на освободившееся место.
— Это же замечательно, Юлий! Значит, можно вернуться в Саркел!
— Ты хочешь уехать? — я опешил от слов хазарочки.
— Нет, но то, что это можно сделать, замечательно.
— Странно, — заметил я, — что хазарский посол об этом не известил императрицу.
— Возможно, посыльный с письмом ещё не добрался. Или же посол знает о случившемся, но тянет, поскольку не представляет, чем принесёт Хазарии и насколько правдиво известие. Люди, живущие на Востоке, не любят спешить, поэтому и живут дольше.
— Может быть, может быть, — почесал я переносицу. — Но не доверять сказанному этими идумеями не стоит, поскольку они-то уж точно знают.
— А что с императрицей, — решила сменить тему Ханна. — Говорят, она простудилась.
— Да, говорят. Но что-то мешает поверить такому диагнозу.
— И что может быть на самом деле?
— Это я выясню в ближайшие дни.
Да, надо будет вызвать барона Верёвкина и поставить перед ним очередную задачу. Ну, а пока будем отдыхать, уделяя всё внимание друг-другу, а затем я привлеку девушку к разработке дизайна медали для женщин. Пусть привыкает заниматься со мной государственными делами.
Когда ближе к полудню вошёл в спальню Елены Седьмой, и в глаза бросилась совершенно невообразимая картина: маман лежала на своей кровати под одеялом, а тётя Эйлиш гладила её по голове, что-то ласково приговаривая. Я даже поподумал потереть глаза, дабы удостовериться, не наваждение ли это.
— Сын наш, — слабый голос больной показал, что я вижу всё воочию. — Вы решили узнать о нашем самочувствии? Не беспокойтесь, дорогой сын, кризис миновал. Мы рады, что наконец-то увиделись с нашей сестрой, княгиней Монойк.
— Я тоже, — только и смог выдохнуть в ответ.
— Ваша мать ещё слаба, племенник, так что лучше не тревожить её, — с нежной заботой произнесла Эйлиш. — Лейб-медик заверил, что через день, самое большое через два, хворь почти пройдёт.
— Поправляйтесь, маман, — сделал я поклон и вышел.
«Когда это они успели помириться?» — промелькнуло в голове, но дальнейшие размышления прервали голоса дядей, поднимающихся по лестнице. Интересно, они расстроены или обрадованы текущей ситуацией? Но узнать не получилось, поскольку они прошли мимо, лишь учтиво приветствовав меня…
Во дворце стало немного тише, поскольку одни гости уехали ближе к полуночи, а другие — сегодняшним утром. Ляхи же продолжали бесцелнь болтаться по коридорам, раздражая своей громкой и бесцеремонной болтовнёй.
Всё-таки не могу понять, почему я так неприязненно отношусь к этому народу. Вроде бы те же самые славяне, выглядят как мы, а что-то в них есть такое, выделяющее как в моём прежнем мире, так и здесь. Может, я всё это сам себе внушил? Не знаю, но полностью исключать подобную возможность нельзя.
— Ваше Высочие! — подошёл лакей Римма. — Барон Верёвкин аудиенцию испрашивают.
— Давно пора, — пробормотал я себе под нос.
Глава тайной службы имел вид кота, объевшегося хозяйской сметаной. Впрочем, на людях он почти всегда изображал некую неприступность, из-за которой встречающиеся с ним люди или с почти подобострастной улыбкой раскланивались, или сжимали кулаки, выдавая своё отношением к барону побелевшими костяшками пальцев.
— Экселенс, — сразу к делу приступил он. — Дело было сложным и пришлось значительно потратиться, хотя информаторы и без того нам обязаны.
— Хотите сказать, барон, — понизил я голос, — что дело из ряда вон выходящее?
— Именно так, экселенс, — подтвердил мужчина, оглядываясь. Он проверил, чтобы в моей спальне никого не было, и, вернувшись, склонился к самому моему уху. — У императрицы случился выкидыш.
Поначалу я даже не понял смысла фразы и с заметной задержкой отреагировал:
— Даже так?
Мои пальцы начали
