через порог.
Мама и папа сидели у окна за кухонным столом, привычно накрытым клеёнкой. Они повернули головы и вскочили со стульев. Макс рванулся к ним, но слова застряли у него в горле, словно он подавился тем самым чебуреком. Шар счастья, раздувшийся в груди, лопнул. За столом вместе с родителями сидел он — Макс! Только умытый и причёсанный и наверняка в тёплых носках.
— Папа, кто это? — писклявым голосом произнёс чистый Макс и ткнул пальцем в грязного и босого себя.
Родители растерянно раскрыли рты и завертели головами, глядя то на сына, то на его копию.
— Мама, это же я, — пробормотал Макс и задрожал.
Женщина с трудом выговорила его имя и побледнела, хватаясь за край стола.
— Что здесь происходит? — бесцветным голосом спросил отец.
— Я вернулся… я… ваш, — Макс не договорил, его трясло, как в лютый мороз, аж зубы застучали.
— Папа, пусть он уйдёт, — скривил противную гримасу его двойник.
— Я ваш сын! — прокричал Макс.
Но двойник схватил маму за руку и заверещал:
— Папа, мама, он же врёт? У вас же нет второго сына?! Я ваш Максим!
Женщина придвинулась к нему, обняла и с прищуром посмотрела на мужа.
— Кто это мальчик? — требовательно спросила она. — И почему он так говорит?
Отец шагнул к Максу.
— Пацан, тебе чего надо? — грозно проговорил отец.
Но Макс не шелохнулся. Напротив стояла его точная копия, тыкала в него пальцем и говорила, что он ненастоящий. Как такое вообще возможно?!
— Это же я, — едва сдерживая подступившие слёзы, произнёс Макс. — Разве вы меня не узнаёте?!
— Что за глупый розыгрыш? — воскликнула женщина, сдвинув брови и прижав к себе двойника Макса. — Немедленно прекрати, или сейчас позовём участкового!
— Пацан, я не знаю, к чему весь этот спектакль, — добавил отец, — но лучше не доводи до греха и уходи. Наш сын здесь!
Макс замотал головой и остался на месте. Ведь настоящий — он! А кто этот писклявый двойник? Пальцы нащупали в кармане нож. Макс не понимал, что происходит, не контролировал проснувшуюся в нём ярость. Она заставила его выкрикивать плохие слова, махать ножом перед верещащей мордой двойника и отчаянно извиваться, когда отец больно вывернул ему руку. А потом вырываться и даже укусить дядю Мишу, который прибежал на мамин звонок.
Кулак участкового оказался действительно тяжёлый — не зря он хвастался, превращая яблоко в кашу с одного удара.
***
Макс очнулся в липкой темноте. Она была тёплой и пахла навозом. Максу всегда нравился этот запах — уж всяко лучше, чем воняет от него самого.
Макс осмотрелся: мрак, окружавший его, был не таким уж плотным. Он нащупал шершавые деревянные стены, словно обитые горбылём, и увидел металлические прутья на месте двери. Из соседней комнаты через коридор сочился тусклый свет.
— Дядя Миша, выпустите меня! — крикнул Макс, уткнувшись лицом между прутьев.
— Смотрите-ка, имя моё знает, — отозвался участковый.
Его огромная фигура выросла перед Максом.
— Я и дочку вашу знаю, Ксюшу, — торопливо заговорил Макс. — А кто это был дома? Он так похож на меня!
— Лучше скажи, кто ты, — рявкнул участковый. — Хотя… Пусть завтра городские с тобой разбираются. Мне тут ещё беглых детдомовцев не хватало.
— Я не детдомовский! — возмутился Макс. — Это мои родители!
— Хватит уже! Либо колись: кто надоумил цирк тут разыграть, либо заглохнись до завтра!
Из камеры напротив послышалось знакомое дребезжание. Говорила как будто баба Катя с его улицы:
— Ты чё на мальчонку-то орёшь, ирод! Чё он натворил-то? — спросила она и тоже просунула морщинистое лицо между прутьев решётки.
— Катажина, не до тебя сейчас, — резко ответил ей дядя Миша.
Макс оживился: именно таким было настоящее имя бабы Кати. Она сама ему рассказывала, как её семья переехала из Германии ещё перед войной, в которой погиб его прадедушка. Баба Катажина говорила, что местным было сложно выговорить её имя, поэтому все привыкли называть её Катя. Так и повелось.
— Неужто Максимка? Ты его из выгребной ямы достал что ль? — продолжала дребезжать Катажина. — Чего он такой чумазый?
— Сходство конечно есть. — усмехнулся участковый. — Но была бы ты не шарлатанка, сама бы увидела, что это не он. Да и сюда бы не вернулась. Так что завтра оформим и тебя по полной. Я предупреждал, ещё раз появишься у магазина со своими картами, начнёшь дурить людей — пеняй на себя!
— Я кочевала! Но меня духи вернули сюда, — невозмутимо произнесла Катажина. — Ещё не знаю зачем, но…
— Скажи своим духам спокойной ночи! Мне ещё протокол допроса на вас обоих писать…
Участковый зевнул, развернулся и зашагал по коридору.
— Я могу доказать! — крикнул ему вслед Макс. — У Ксюши медведь был, механический! Он рычал, когда за лапу дёргаешь!
— Может, ещё помнишь, как в глаз ей плюнул?! — донеслось из коридора. — Сейчас опять нарушу устав и навешаю медалей за меткость, так что не встанешь!
Макс сник и забрался с ногами на лавку. Не о таком возвращении домой он мечтал. И всё же, кто занял его место? Наверное, Макс действительно сбежал, и тогда родители усыновили кого-то, очень на него похожего? Нет, не бывает такого сходства! Он же прям как близнец!
— Эй! — шепнула Катажина и помахала ему между прутьев.
Сквозь путавшиеся мысли он не сразу услышал её. А ещё храп дяди Миши казалось сотрясал не только воздух, но и стены. Вот бы Максу его умение быстро засыпать! Когда Катажина вновь позвала его, Макс увидел, что она как-то выбралась наружу и давно стоит перед его клеткой. Макс узнал эту высокую высохшую женщину с растрёпанными седыми косами. Ей совсем не шёл старческий голос, хотя лицо покрывали глубокие морщины.
— Ты ведь Максимки? За что тебя? — спросила она, кутаясь в цветастый платок и вглядываясь в парнишку. — Рассказывай…
— Вы меня узнаёте? — Обрадованный, Макс метнулся к решётке.
— Ну, ты же на моей улице живёшь…
— Ага! А вы можете выпустить меня?
— На моей клетке
