с яростью смотрела вслед удаляющейся процессии. Вышеназванный Аррашас хоть и двигался в общем строю, однако совершенно очевидно выделялся. Это молодой мужчина в высоком ярком тюрбане, длинном кафтане, развевающемся на ветру, и вычурной обуви. Голени мужчины обвивала витая кожаная нить, удерживающая тонкие коричневые сланцы. Хмыкнула, поняв вдруг, что стала оценивать людей по их внешнему виду, по наличию обуви. Халишер Аррашас двигался, окруженный десятком стражников. Все мужчины действовали слаженно, выглядели, словно единый механизм. Кстати, все они были не босы, как подавляющее большинство встреченных мною горожан.
Передвигались все на диковинных животных, которых я уже встречала по дороге. Длинные ноги и выдающаяся шея. Серые, эти так точно. Цвет такой красивый, словно серебряный. И только один, тот самый Аррашас, сидел верхом на белоснежном «жирафе».
Спина ездовых животных очень покатая, поэтому, чтобы не падать позади каждого наездника высился искусственный горб, что-то типа валика, на который они опирались.
Такие же неудачники, коим, как и мне не посчастливилось попасться на пути важной процессии отскакивали, награжденные плетью. Последним попавшим под горячую руку, кого я успела заметить оказался совсем еще подросток. Паренек упал на дорогу, рубаха на спине оказалась порвана, из несправедливой раны показалась кровь.
Прохожие просто проходили мимо. Никому не было дела до паренька. Подошла ближе, окончательно забыв про мужчину, которого преследовала от лавки торговца.
— Ты как? — склонилась над кряхтящим пареньком.
— Не впервой, — зло выдохнул парнишка, силясь подняться.
Только тут заметила, что передо мной калека. Одна нога паренька была неестественно вывернута. Травма давнишняя, думаю, перелом, что неправильно сросся, доставляя несчастному множество страданий. Вот и сейчас парень ощутимо припадал на поврежденную ногу, стараясь не морщиться, но лицо его все же искажала гримаса боли.
— Давай помогу, — подставила плечо, но парень меня лишь оттолкнул.
— Ступай, куда шел! — зло выдохнул он. — Не нужна мне твоя жалость. Сам справлюсь!
— Не глупи! — тоже огрызнулась. — С чего мне тебя жалеть? Руки-ноги целы, голова вот дырявая, но тут никакая жалость не поможет.
— Голова дырявая? — удивился паренек, перестав вырываться и даже позволив мне себя поднять. — Это как?
— Как-как? От помощи из-за глупости отказываешься, вот как, — пробурчала себе под нос, помогая пареньку отойти с дороги. — Кто этот Аррашас? Важная шишка какая-то?
— Мудрено ты выражаешься, — нахмурился парнишка. — Что за шишка? Человек он. Халишер. Помощник его горланил, не слышал, что ли?
— Так кто он такой?
— А мне почем знать? Не местный он, приезжий. К халишеру Риастеро, наверное, прибыл.
— А халишер Риастеро…? — вопросительно посмотрела на парнишку.
— А сам-то ты откуда, раз халишера Риастеро, нашего правителя, не знаешь? — собеседник остановился, прищурился и очень подозрительно уставился на меня.
Пока шли по городу, не могла снова и снова не обращать внимания, что многие прохожие мужчины и молодые, и постарше, шагая по своим делам, то и дело затягиваются дымом разной степени смрадности. Ладно, придираюсь, встречаются и вполне нормальные запахи, но в общей какофонии ароматов впечатление создается поистине ужасающее. Причем, уверена, некоторые смеси влияют на сознание, судя по словно лишенным разума лицам некоторых прохожих. Каким-то ненатуральным, гротескным улыбкам, неуверенной походке.
Задавать вопросы Роднису, а именно так представился паренек, поостереглась. Его мое незнание обыденных вещей слишком очевидно настораживало. Повезло, он принял меня за парня, не стала пока разубеждать, решив извлечь из этого свою выгоду. Назвалась Асаном, понятия не имея существует ли такое имя, но Роднис ответом удовлетворился.
Мы шли, не торопясь, куда-то к центру обжитого острова, что совпадало с моими планами осмотреться. Я поддерживала парня под руку, каждый шаг давался ему с трудом, а он старался опираться на меня совсем слегка, хорохорясь и храбрясь. Вместе с именем пришлось сообщить, что я и правда нездешняя, местности не знаю, вышла осмотреться.
— А ночевать есть где? Ел-то давно? — вот за эти вопросы я Родниса сразу зауважала. Парень оказался неплохим, он вел меня в свою каморку. — Я у халишера Эртира работаю, — по дороге сообщил Роднис. — Красчей не платит, но крыша над головой есть и тарелка лидяшки каждый день. А ведь я вон какой, — отвернувшись, указал на поврежденную ногу. — Никто брать не хотел, голодал даже, только халишер Эртир и взял.
— Что с ногой? — поинтересовалась участливо.
— Под крэка попал, — буркнул Роднис. — Три оборота как случилось. Думал, уж не поднимусь, но Великая Мать иначе рассудила.
— А родители что же?
— Отец на рыбалку ушел да не вернулся. Бардарик у него старый совсем был, худой, еще и погода в тот день… — Роднис махнул рукой. — Ненастье было, — все же пояснил он.
— А мама?
— Что мама? — не понял парень.
— Мама твоя где?
— Кто ж знает? — искренне удивился Роднис.
Не очень поняла, если честно, но заострять не стала.
— Других родных нет?
— Сестра осталась. Драха. В Жахжену она ушла, хоть и отговаривал. Да что с меня толку было? Калека! За самим смотреть надо было. Я ж только-только ходить снова стал, — будто оправдываясь, сообщил Роднис. — Пришли, — буркнул парнишка, когда впереди показались высокие ворота, за ними заметила возвышающегося шэрха.
— Там шэрх? — удивилась я.
— Новенький, — сам не ожидал увидеть здесь зверя Роднис. — На кормежку видать привели.
— На кормежку? Это труха? — с трудом вспомнила название заведения.
— Ну да, а ты что же, и про халишера Эртира раньше не слышал? Он же самый сильный альшар в Острожье!
— А ты какие поручения выполняешь, Роднис? — проигнорировала вопрос парня.
— Что скажут, то и делаю, — пожал он плечами. — Меня шэрхи отчего-то не трогают, могу даже мимо пройти, и головы не повернут. Да и я их не боюсь потому. Вот за это меня халишер Эртир и взял к себе. Другие-то не могут. Стоит шэрху на них взгляд бросить, каменеют от страха или и вовсе отказываются внутрь заходить.
— Так может ты тоже альшар?
— Ну насмешил! — и правда рассмеялся Роднис. — Разве ж такое можно не заметить? Вот на свою руку глянь, сразу все понятно станет! — и он без спроса схватил мою конечность, резко задирая рукав. Эльсинор выделил мне свои старые рыбацкие перчатки, чтобы ток циниш не бросался в глаза, но Родниса и это не остановило. Парень рванул рукав аж до локтя. Нам обоим открылась яркая золотистая нить, уже довольно привычная для меня, но Роднис посерел, посмотрел на меня с настоящим ужасом и вдруг упал на колени. — Простите, халишер, — склонив голову, забормотал он. — Не знал я, с кем разговоры веду.
— Роднис, ты чего? — испугалась я, торопливо поправляя рукав. — Роднис, поднимайся, — снова потянула его вверх, но парень
