Транспорт. Понятно, что есть такая роскошная река, как Днепр. Но там пороги — как их преодолевать?
Начали разбираться; оказалось, что у светлейшего князя был умелый помощник по фамилии Фалеев. Он предложил князю на собственные средства очистить днепровское русло у порогов, чтобы сделать удобным речной путь из внутренних областей государства к Херсону. В полном объеме эта цель не была достигнута, но, уже в 1783 г. прошли прямо в Херсон из Брянска барки с железом и чугуном; также успешно проходили суда с провиантом. Надо сказать, что и галеры с императорским двором в 1787 году благополучно прошли все пороги от Кременчуга до Херсона. За это Фалеев получил золотую медаль и диплом на дворянское достоинство.
Но, к сожалению, оказалось, что купец Михаил Леонтьевич Фалеев в этом году скончался.
Тем не менее, стало понятно, что днепровские пороги в принципе преодолимы. Потёмкин устроил на порогах специальную лоцманскую службу из людей, умеющих преодолевать пороги. А ведь у нас, кроме всего прочего, появилась ещё такое интересное средство, как динамит! Пробить с его помощью фарватер через днепровские пороги показалось мне интересным и нужным делом; только сначала надо было от лабораторного производства перейти к промышленному.
Для этого на Охте поставили специальный завод. Все производства его были заглублены в землю или обнесены широкими земляными валами. Здесь были построены большие хранилища льда, необходимого для производства нитроглицерина, чаны для кислоты и глицерина. Все материалы — азотная кислота, глицерин, — производились в других местах; здесь же осуществлялось их смешивание для получения конечного продукта, а затем — получение из нитроглицерина более безопасного в обращении динамита.
Для подрыва порогов была подготовлена специальная команда из флотских канониров. Конечно, логичнее было бы применять армейских сапёров, но я пока решил ограничиться рамками собственного ведомства. Задача по организации подрыва была возложена на капитана Аракчеева, которого я перетащил с армейской службы к себе.
Стройматериалы. Уголь позволяет устроить многочисленные кирпичные заводы, надо только лишь рассчитать, где они могут быть наилучшим образом устроены. Города теперь строятся во множестве, и кирпичных заводов надо много. Старые татарские города — Очаков, Аджидер (Овидиополь), Хаджибей (то, что когда-нибудь станет Одессой) и Дубоссары, со всеми характерными недостатки древней восточной архитектуры, требуют коренной перестройки;новые — Мелитополь, Новомосковск Новые Дубоссары, Лугань, Бахму,т Белевская крепость, Таганрог, — все они перегружены проблемами свойственными новым поселениям, и требуют ещё немало вложений. Довольно серьёзных затрат требует и быстро развивающийся Севастополь, удобная стоянка для Черноморского флота. Очень проблемным городом был Екатеринослав. Вначале он был построен в 1777 г. на левом берегу Днепра, но в 1786 г. Потёмкин издал ордер о переносе города выше по течению, так как на прежнем месте он часто страдал от наводнений. Его переименовали в Новомосковск, а новый губернский город Екатеринослав был заложен на правом берегу Днепра на месте запорожского села Половицы. По проекту Потёмкина новый город должен был служить славе императрицы, и размеры его предполагались значительными. Так, князь задумал построить великолепный храм, подобный храму св. Петра в Риме, и посвятить его Преображению Господню, в знак того, как этот край из бесплодных степей преобразился в благоприятную людскую обитель. Также в проекте значились государственные строения, университет с музыкальной академией и академией художеств, выполненные в римском стиле, суд. Большие суммы — 340 тыс. руб. — были ассигнованы на устройство казённой фабрики с суконным и чулочным отделениями. Но из всех этих грандиозных проектов осуществилось очень мало. Собор, университет и академии так и не построили: честно говоря, были там дела поважнее.
Вода. Для питьевой воды во многих местах не остаётся ничего другого, как делать скважины. Самым прогрессивным была бы паровая машина с буровой установкой — надо озадачить Кулибина, чтобы в Техническом центре «поженили» буровую и паровой механизм. Но, как не странно, бурение на большую глубину существовало в России и ранее — можно сказать, что мы пионеры артезианского бурения! В своё время на Севере России мастеровые, работавшие на соляных варницах, для добычи рассола с большой глубины создали множество инструментов, позволяющих делать скважины даже в известняке. Надо только воспользоваться этим опытом!
Кораблестроение. Поначалу верфи устроили в Херсоне. За 9 лет Потёмкин добился здесь очень многого, но надежды, возлагаемые на новый город, всё-таки не оправдались: со взятием Очакова и постройкой Николаева, значение Херсона как крепости и адмиралтейства упало. Место оказалось не слишком удачным, торговля развивалась плохо, и вскоре Херсон уступил в этом отношении Таганрогу и Очакову. Чума, вспыхнувшая в начале заселения города, вообще чуть не испортила всё дело: переселенцы из центральных губерний России болели от непривычного климата и болотного воздуха Много более перспективным местом казался Николаев. Заложенный буквально год назад в эстуарии Южного Буга, город был признан очень удобным для размещения кораблестроительной инфраструктуры. Херсонская верфь была мелководна для кораблей большого ранга, и постепенно правление черноморского флота было переведено в Николаев. Но пока его, как и весь край, терзали обычные проблемы нашего юга — плохая вода, отсутствие леса, дров, дорог, болезни, саранча, и общая страшная неустроенность.
Население. Было понятно, что этот благодатный край надо и дальше заселять. Но хаотичный порядок переселения существовавший до сих пор, не очень-то меня устраивал. Изучив вопрос, я узнал, что ранее правительство прибегало к самым разным способам привлечения сюда населения. Ещё при Елизавете Петровне стали привлекать сюда переселенцев с Балкан, создали «Новосербию»; но сербские поселенцы не оправдали возлагавшихся на них надежд. За 10 лет на сербов было издержано около 2,5 млн рублей казенных денег, а для продовольствия их приходилось брать всё необходимое у других жителей. Сербские поселения были плохо устроены, а между самими сербами происходили почти ежедневные ссоры и драки, нередко пускались в ход и ножи, притом сербы сразу стали в дурные отношения к своим соседям-запорожцам.
Так же тут были около 150 сёл, населённых татарами и молдаванами и ханские слободы, заселённые беглыми малороссиянами. По карте, составленной около 1790 г., там было около 20 тысяч лиц мужского пола.
Особую и чрезвычайно многочисленную группу среди колонистов составляли беглые, как русские, так и малороссы. Чтобы скорее заселить Новороссийский край, правительство, можно сказать, санкционировало здесь право убежища. Местное начальство не брезговало и преступниками. В Таганрог на поселение присылались арестанты из Московской, Казанской, Воронежской и Нижегородской губерний.
Имелось и немало иностранных колонистов. В манифесте 1763 года императрица призвала иностранцев селиться главным образом для развития наших промыслов и торговли. Им давались многочисленные льготы, ставившие их, по сути, в привилегированной положению по отношению к нашим русским переселенцам. Мне эта идея не очень понравилась, но указ был подписан самой императрицей у этого пока он продолжал выполняться.
Я задумал поставить дело переселения на новую основу. Во-первых показалось разумным брать для переселения крестьян из самых бедных и неплодородных губерний прежде всего с Русского севера, северо-запада и центра. Архангельская, Костромская, Новгородская, Вологодская, Владимирская губернии не отличались завидным климатом или плодородием почв. Именно отсюда стоило брать крестьян для отправки их на плодородный юг. Однако возникала проблема: крестьяне с севера России плохо представляли себе, как надобно вести дела на Южных чернозёмах. Прежде чем отправлять их в Новороссию, надобно было их научить новым агротехническим приёмам: пахать на волах, а не на лошади, применять вместо сохи плуг с отвалом, сажать пшеницу и кукурузу вместо привычных ячменя и ржи. В этот же самый момент можно было обучить крестьян и некоторым новым агротехническим приёмом: многопольном обороту, посеву клевера или люцерны, выращиванию картофеля, фасоли, сахарной свёклы, кукурузы, и другим современным методам земледелия. Обучать их тому же самому без переселения было бессмысленно: оставаясь на месте, они всё равно применяли бы свои привычные методы хозяйствования. В то же время, при переселении, понимая, что на юге их привычные навыки сельского хозяйства неприменимы, крестьяне намного лучше бы воспринимали различные новшества.
