Что если цвет Камая — такой же багровый, как у демонов и колдунов? А молочное сияние — знак чужого, нездешнего мира? И оно — как тряпка быка — притягивает Годзиллу?
Чиен выкрикнул: «Бей его!» — наверное, это был просто боевой клич, и попытался рубануть надвигающуюся на нас морду мечом.
Казалось, что меч прошёл сквозь призрака, но Годзилла обиженно рявкнул и извернулся в воздухе, пытаясь достать фехтовальщика.
Зубы бесшумно щёлкнули над головой Чиена, промахнувшись совсем немного.
Стражники предпочли попятиться. Но Йорд и Касан подхватили крик: «Бей!» и тоже попытались достать чудовище мечами.
Чиен был их условным врагом, но печати и воинская взаимовыручка заставляли вайгальцев биться плечом к плечу с «дикарём».
Годзилле меч Чиена не понравился. Он плюхнулся на землю, растопырив чешуйчатые лапы, крутанулся на месте и с рёвом обрушился на воинов.
Касан, попытавшись нанести удар, отлетел, как пёрышко! Дракон оказался вовсе не таким призрачным, чтобы его можно было проходить сквозь! Напротив, судя по звону, мечи отлетали от его полупрозрачной чешуи.
Чиен врезал по багровой морде и тоже полетел на землю, отброшенный, скорее всего, инерцией удара! Раздалось рычание, похожее на раскат грома!
Зверь был вполне материален! И слишком велик, чтобы мы хоть что-то могли с ним сделать!
— Парни! На счёт три — в рассыпную! — заорал я. — Лойчен — к реке, Багай — к кустам! Тош — к юрте толстяка! Игель — в сторону караванной тропы! Мелочь за ними! Раз! Два!.. — Тут я сообразил, что считать умеют не все. — Три! Бегом!
Призрачная пасть хлопнула, и я услышал истошный вопль Касана! Голова воина просто исчезла, а кровь фонтаном ударила в разные стороны!
— Тварь! — заорал Чиен, размахивая мечом.
Распахнутая пасть надвигалась на него, как ковш экскаватора!
Я заорал что-то матерное и бросился на чудовище. Мой меч не причинил вреда, отскочив от призрака. Но белый свет ударил ему в морду, и раздался обиженный рёв.
Годзилла взмахнул хвостом, отшвыривая Чиена, и вперевалочку пошёл на меня, оскалив гигантскую пасть.
Бежать было некуда. Сталь этого урода не брала, похоже, даже драконья. И мне оставалось надеяться, что он подавится мной и сдохнет от несварения.
Шаг. Ещё. Огромная пасть раскрылась. Туда, пожалуй, уместился бы не только я, но и Чиен в придачу.
— Сдохни! — сказал я. — Отравись и сдохни!
Годзилла остановился.
— Чё встал? — спросил я. — Раззявил пасть — так глотай! Что б ты подавился мною, скотина! Ну? Жри, я сказал!
Однако чудовище почему-то застыло в сомнениях.
— Кай, ложись! — крикнул Чиен.
Размышлять было некогда, и я кинулся на землю, уловив только синий отблеск, мелькнувший надо мной. Миг: и багровый Годзилла кубарем покатился к лесу, отбиваясь от чего-то призрачно-синего.
Клубок распался, и бойцы взмыли вверх! И я увидел рядом с драконом огромного горбатого волка!
Годзилла обиженно взревел, и звери снова сплелись, пытаясь разорвать друг друга на части!
— Волк! — прошептал Чиен совсем рядом со мной. — Это — дух волка! Он вернулся! Он с нами!
Звери поднимались всё выше, и их битва казалась теперь мельканием молний. Доносился и гром, как во время сухой грозы.
— Он вернулся! — шептал Чиен. — Духи не оставили нас!
— А второй дух? Кто это? — спросил я. — Это дух дракона?
— Я не знаю, — выдохнул фехтовальщик. — В этих местах никто и никогда не видел дух дракона. Спроси свою девчонку — может, это вайгальские колдуны призвали его из мира Эрлика?
Девчонку?
Меня обожгло страхом. Я понял, что не знаю, где Шасти! Она не могла не услыхать шум, не выбежать из юрты. Но где же тогда она?
Я завертел головой и снова уловил тихий, едва уловимый стук, похожий на звучание шаманского бубна.
— Шасти! — заорал я. — Ты где?
Нашарив глазами едва различимое в темноте пятно юрты колдуна, я побежал туда, на ходу прокричав:
— Багай, Лойчен! Собирайте всех к костру!
Добежав до юрты, я ворвался в неё и застыл на пороге. Шасти и дедок, что принёс нам чернику, чинно гоняли чаи, словно вообще ничего не случилось.
Увидев меня, Шасти гибко поднялась, взяла пустую глиняную чашку.
— Тебе тоже не спится? — спросила она. — Чайку?
— Вы ничего не слышали? — удивился я.
— А что случилось? — захлопала ресницами Шасти.
— На нас напал багровый дракон. Откусил голову Касану. Потом на дракона напал призрачный волк, и они дерутся где-то высоко в небе. А в остальном… всё хорошо.
— Волк? — улыбнулся дедушка Тин. — Волк — покровитель здешних воинов.
— А барс? — спросил я.
— Барс и медведь — защитники этих мест. Они не пойдут далеко от насиженных гор, — охотно пояснил старик. — Но спрячут, оберегут тех, кто попросит защиты. А старый волк — воин. Он готов биться с драконом и на чужой земле.
— Но… — сказал я в замешательстве. — Значит, багровый — это всё же дракон? Его род — род правителей?
— Верно, — радостно закивал дедок.
— Но ведь правитель Юри тоже был драконом по роду?
— И это верно! — Дедок прямо-таки расцвёл.
А Шасти задумчиво вернула чашку на место, в стопку таких же, стоявших у очага. И зажгла в ладонях багровый, как дух дракона, шарик.
— Идём-ка, Кай, — попросила она. — Может, сумеем хоть что-нибудь сделать для Касана?
— Похоронить разве? — вздохнул я.
Касана и в самом деле можно было только похоронить. Головы у него не осталось совсем. Видно Годзилла проглотил её или отбросил так далеко, что мы не сумели найти в темноте, хоть Шасти и светила нам своими ручными молниями.
Была и ещё одна беда — гоняясь за мной и Чиеном, призрачный дракон сломал наш настил, затоптал костёр и разметал ветки.
— Это ничего, — успокоила меня Шасти. — Всё-таки есть моя юрта и юрта стражников.
— Не дело это! — возмутился Чиен. — Воинам не годится спать в юрте у колдуна! Костёр сейчас разожжём заново! Поспят на земле, ничего с ними не сделается!
— Что значит — не дело? — возмутилась Шасти. — Они напуганы! Им нужны стены, что бы уснуть!
— Это будущие бойцы, а не дети! — рявкнул фехтовальщик.
Ему только бы поорать.
— Заткнись уже, а? — попросил я.
В ушах у меня то и дело возникал стук шаманского бубна, такого же призрачного, как и вся эта ночная история.
Хотелось спросить: «А кто-нибудь ещё слышит бубен? Или это я с ума потихоньку схожу от всех этих призраков?»
— Давайте сделаем так? — предложил я. — Самые младшие пойдут спать в юрту к Шасти, Не потому, что они трусы, а потому что холодно у костра. Если простудятся, придётся пропускать занятия, а оно нам не надо. А старшие соберут разбросанный лапник и останутся здесь.
— А если младшие не захотят? — спросил Багай.
— А у нас тут нету «не захотят». Это приказ. Группа Йорда вся идёт в юрту! — Для убедительности я скомандовал: — Шагом марш и немедленно спать!
Меня послушались. Шасти угадала — младшие и в самом деле хотели хотя бы призрачной безопасности войлочных стен, ведь высоко в небе всё ещё мелькали далёкие молнии.
А ещё группа Чиена была больше той банды старших, что задавали в лагере тон. И потому остался Кима и ещё несколько пацанов, которые как раз и могли заартачиться.
Дисциплина у нас пока была не самой сильной стороной отряда.
Шасти ушла, и с ней ушёл её свет.
Мы стояли в полной тьме и смотрели вверх. Пытались различить, какого цвета молнии загораются чаще — синие или багровые.
Но вот битва угасла.
— Кто же победил? — спросил Лойчен.
— Конечно, волк, — ответил Багай. — Иначе дракон вернулся бы и доел нас.
Ни Йорд, ни Чиен не стали спорить. Всем хотелось куда-нибудь лечь и помолчать. Слишком страшное это было зрелище — битва двух призраков.
Но устроиться на ночь нам было пока негде. Нужно было разжигать костёр, сгребать лапник…
— Игель, — я наконец решился спросить. — А ты же слышал стук?
