Громкая была история-то, рассеянно вспомнил капитан, тоже ускоряя шаг и прикидывая, рискнут ли снайперы работать по толпе. Гуляющие на площади расступались перед ним, как перед инопланетным диверсантом из какого-то идиотского фантастического романа, который он читал пару лет назад… нет, слишком мало было народу, чтобы надеяться затеряться в толпе.
Зря «макара» засветил… ага, надо было зарезаться попробовать, что ли, вот этой самой саблей. Оно, ясное дело, не так удобно-то…
Он всё-таки не выдержал и украдкой ощупал висок. Дырки, конечно, не обнаружилось.
Сзади раздался полицейский свисток, тут же к нему присоединился ещё один, справа. Немец вильнул в сторону, всё ещё машинально притворяясь незаметным. Получалось плохо: от угрюмого мужика с мечом люди разбегались уже откровенно.
Вот так, капитан, теперь и ты сам в «ролевики» угодил.
Он непроизвольно рассмеялся.
В этот момент левую щиколотку хлестануло огнём, брусчатка под ногами звонко цокнула. Рядом кто-то взвизгнул. Капитан автоматически порадовался за боеготовность кремлёвской снайперской группы и метнулся к Воротам Толерантности – больше отходить было некуда.
Один из постовых полицейских в арке что-то кричал в переговорник. Второй как раз отлепил спину от рамки металлоискателя и поворачивался навстречу бегущему капитану.
«Не за дубинку-то хвататься надо, клоун», – подумал Немец, с ходу вынося ему челюсть. Второму полицаю он с удовольствием влепил с ноги, – распоротая кожа щиколотки отозвалась острой, но поверхностной болью, – и «замком» добил сверху.
Собирать трофеи было некогда. Капитан шагнул к «Нулевому километру».
Со стороны Манежки раздался шум, грубые и злые крики. Немец присел и резко выглянул из-за края досмотрового стола. Оценивать ситуацию бывший капитан спецназа ГРУ умел профессионально.
ОПОН, автоматчики… ого – броневики подогнали. Брошенный букет, разбитая в суете бутылка шампанского… на четвереньках отползает какая-то невезучая невеста… вот непруха-то!.. Разбегаются гости и испуганно матерящиеся «стрельцы»… не на то ты смотришь, капитан – вот лучше-то на серых посмотри… Всё, с этой стороны тоже перекрыли.
Как ждали.
Ладно, капитан, ладно. Ты парень-то лихой, да и, на крайняк, Пагди поспособствует.
Он понадёжнее перехватил рукоять меча и отступил в глубину арки.
Один из полицаев так и валялся в глухой отключке, широко раскинув по брусчатке руки. Второй понемногу приходил в себя, и Немец крепко ухватил его за шиворот, другой рукою вытягивая Пагди из ножен. Понятно, не целиком – сантиметров двадцать.
– Фамилия, – негромко и убедительно проговорил капитан во всё ещё мутноватые глаза полицая.
– С… с-старший сержант… Бугаенко.
– Дети есть?
– Д-двое.
– Жаль, – с искренним огорчением сообщил капитан, деловитым движением лезвия срезая пистолетный шнур и прохлопывая карманы форменного бушлата, – жаль детишек-то сиротами оставлять.
– Не надо, – жалобно согласился старший сержант.
– Да тут такое дело.
– Не уйдёшь ты, – сказал старший сержант, – по Красной точно не уйдёшь, а на Манежке митинг тут, за выборы…
Вот оно что, подумал капитан, защёлкивая клинок в ножны. Значит, просто совпадение – никто не ждал.
– Извини, дружок, – сказал он, перекидывая меч за спину и проверяя табельный Бугаенко. Полицай, не реагируя на собачью кличку, проследил за переменой приборов и судорожно сглотнул. – На митингах-то народу много, авось и уйду. Придётся тебе заложником поработать. Поработаешь, а?
– Не надо, – сказал Бугаенко, снова сглатывая и понятливо ведя глазами вправо. Немец проследил за его взглядом и обнаружил в стене арочного свода неприметную плоскость листового металла.
Он мысленно пожурил сам себя, что проворонил такой очевидный вариант, и вопросительно встряхнул сержанта за воротник.
– Служебка, – пояснил полицай. – А там из цоколя…
Не дослушав, капитан чуть наклонился и кинул взгляд на видимый отсюда сектор Красной площади. Кремлёвцы подходить вплотную как-то не особо торопились. С другой стороны – с чего б им торопиться-то?..
Так, снайперы здесь не достанут… вторая арка забрана решёткой, слышно будет сразу. Служебка? Да, служебка у этих наверняка отработана. Надо спешить.
Зевак на площади уже разогнали. Немец привстал и с лёгким сердцем несколько раз выстрелил из полицайского ПМ в направлении приближающихся серых фигурок. Фигурки рассыпались в стороны. На Манежке тоже сделалось тише, но было ясно, что и это тем более не надолго.
– Ну твою ж демократию… – пробормотал Бугаенко, с тоской наблюдая за собственным пистолетом в злодейских руках, – ну заколебусь же рапорта теперь писать…
– Вот не о том ты щас думаешь, сержант, – успокоил его Немец, – ну вот не о том.
– Ты не убийца, – мотнул головой полицай, – что, думаешь, мы тут…
– Очухался ты, погляжу, – заметил капитан таким укоризненным тоном, что Бугаенко мгновенно втянул голову в воротник бушлата. – Ключ есть?
– Нет. Там электронный…
– Ну твою ж демократию, – сказал Немец, прикидывая возможность прострелить замок. По всему выходило – нет возможности.
* * *
– Я полностью исключаю и тень подобной возможности, Ваше Высочество, – твёрдо сказал Кави. – Даже ежели не брать в расчёт высочайшую ответственность, столь свойственную характеру сударя капитана, следует указать и на откровенную бессмысленность подобного, как вы изволили поименовать его поступок, «предательства». Я уверен, что…
– Спокойно, эльф, – отрывисто проговорил Содара, раздражённо поводя латными плечами. – Никто не говорит о предательстве… покамест.
Вполне заметно было, что досада Лорда-Хранителя в высшей степени естественна. О да! И сам Кави чувствовал себя расстроенным донельзя. Эмоциональное напряжение, связанное с обстоятельствами ухода сударя капитана…
Он впервые всерьёз задумался о тех чувствах, которые должен был вызвать его собственный добровольный уход в Вартулу. Севати… но нет, нет! Тот шаг в ритуальный круг не был шагом изменника – даже если и оказался вынужденным отступлением. Отступлением на сорок лет в прошлое…
Теперь оставалось лишь твёрдо верить, что и немыслимое самоумерщвление Немца – такой же вынужденный отход… несомненно, в его родной мир, ибо оснований для предположения об ином месте назначения просто нет.
Но и там, в Земле, никто не ждёт сударя капитана… ежели верно понял Кави немногое рассказанное человеком, рассказанное скупо и с застарелой душевной болью, которую Немец, разумеется, считал необходимым скрывать – и которая казалась столь очевидной чуткому эльфу. Судя по всему, Земле не нужны истинные воины – честные, умные, ответственные, подлинно благородные…
Возможно, Земле вообще не нужны люди.
Он закусил губу, удерживаясь от впадения в неуместную и недостойную умственную экзальтацию, и накрепко наказал себе подробно расспросить сударя капитана про обстоятельства, превратившие того в изгоя.
Когда сударь капитан вернётся.
– Он вернётся, – сказал Кави, упрямо встряхивая головой.
– И с чего ты так решил? – спросил Содара, недовольно наблюдая, как опадают иссиня-чёрные локоны эльфа. – Он забрал Пагди. С таким призом твой капитан спокойно проживёт остаток жизни где-нибудь… а, впрочем, при должной сноровке – и вернёт себе своё царство. При должной сноровке… хм.
Не дожидаясь, пока в глазах принца разгорится возбуждённый злой огонёк, Кави уверенным тоном произнёс:
– Он человек. Это не та порода, что может позволить себе уйти навсегда.
Разумеется, на столь грубую расовую лесть Лорд-Хранитель купиться не мог. Однако ж – смягчился.
– Ты определённо утверждаешь, что в момент выстрела капитан держал рукоять меча?
– Да, Ваше Высочество. И держал крепко. Это не могло быть ничем иным, нежели намерением…
– Мне решать, чем это могло быть, а чем не могло, – резко оборвал его Содара. – И чем бы это ни было, известие об утрате меча Адинамов – не та новость, которая порадует моего победоносного отца. Не говоря уж об остальных… новостях.
Что же, подумал Кави, чуть заметно улыбаясь. Обсуждая с ним подобные вопросы – да ещё именуя Его Величество в терминах родства, – Содара демонстрировал, что по-прежнему расценивает эльфа в качестве персоны, достойной… пусть не доверия – так хотя бы опосредованного участия в принятии решений такого масштаба. Даже если это явилось непроизвольным следствием умопотрясающих событий последних дней.
Лорд-Хранитель испытывал явное раздражение. Столь же явным представлялось, что вызвано это раздражение не именно Кави, и, сознавая это, эльф всё же решил задать ещё один вопрос.
– Ваше Высочество, – деликатно поинтересовался он, – но ежели вы придаёте Пагди такое великое… обоснованно, впрочем, великое значение, то почему отдали его сударю капитану?
