кардиналы ордена Желтой Галки. — Святая сила не жжет нечестивых! Видно, Господь оставил нас, грешных, лишив своей благодати, — шептались меж собой святые мужи.
— Ваша святая магия… хм… исчезла, — надменно произнес принц Гавелерон и небрежным жестом сбил остатки синего пламени с рукава камзола, — теперь ничто не сможет защитить вас от магии короля Аберона.
— Это просто немыслимо! Мезальянс! — воскликнул старший принц, когда жених и невеста обменялись кольцами, предназначенными для Лестера и Джилианы.
— Что ты делаешь? — шепотом спросила Шильда у Вильмонтейльна, когда он наклонился к ней для скрепляющего клятву поцелуя.
— То, что и положено благородному дворянину — спасаю жизнь не очень прекрасной дамы, — также шепотом ответил волшебный принц и громко расцеловал воздух возле ее щек ровно три раза.
— Ты в своем уме?! — разозлилась девушка, когда Якоб Маккинли, пораженный абсурдом всего происходящего больше, чем любой присутствующий, отказался объявить их мужем и женой.
— Нет, но это неважно, потому что я, видимо, скоро умру, — тихо отозвался Вильмонтейльн и грустно улыбнулся на прощание Шильде.
Гавелерон вывел его из церкви под звуки свадебной музыки и прочитал заговор перехода между мирами, нацарапанный кровью на пергаменте: «Коль сие прочтешь — в иной мир уйдешь».
И колдовство свершилось прямо в сердце Дома Господнего.
Вильмонтейльн с позором вернулся на Акулий Пик, где в последний раз был на неудачной попытке одного из старших братьев захватить трон Волшебной страны.
С тех пор его отрубленная и заколдованная голова висит в дворцовой галерее Его Наижесточайшего Величества и выкрикивает всякие гадости:
— Я разочарован! Мой череп сломан! Чары все развеялись, а мечты — повеселись! Мне все безразлично! Я умер неприлично! Ты умрешь, Вильмонтейльн, как и я, дуралей!
Волшебный принц никогда не собирался украшать галерею прадедушки своей прекрасной головой, ведь никогда не думал о власти, короне и Рубайлорде, но все изменилось после его временного превращения в обычного смертного человека.
Ради этого Вильмонтейльн был готов вытерпеть позорное и сверх всякой меры унизительное шествие в грязной и смердящей одежде сквозь толпу надушенных придворных, одетых в строгие серые одежды, лишенные каких-либо украшений.
Огромные песочные часы, отмерявшие ход времени в Волшебной стране, стояли на каменном полу вблизи трона короля Аберона, символизируя эпоху его правления, и золотой песок в них почти иссяк.
Принц Гавелерон с торжествующим видом подвел Вильмонтейльна к трону прадедушки, на котором тот восседал в багряной мантии, обитой белым мехом. На коленях у него лежал Рубайлорд, с которого никто веками не стирал запекшуюся кровь сверженных королей и бросивших вызов претендентов, из-за чего край его лезвия стал угольно-черным.
Придворные оживились, когда Его Наижесточайшее Величество встало, чтобы объявить о начале маскарада в честь Летнего Солнцестояния, ведь часы остановились, а, значит, пришло время снимать одни маски и надевать другие.
— Я слишком стар и не могу нести больше бремя власти. Кто бросит мне вызов и сразится со мной? Кто дерзнет стать новым королем Волшебной страны? — грозно обратился к дворянам король Аберон, буравя перепуганного Вильмонтейльна стальным взглядом.
— Я! — вдруг принял вызов принц Гавелерон, в запасе у которого осталась последняя жизнь, которую он хотел провести в королевской роскоши и благоговейном почитании волшебным народом.
— Времени ход, иди наоборот задом наперед с заката на восход. Все будет так, как я скажу. Противоход я ворожу: принц Гавелерон, хочешь занять мой трон? — церемониально обратился к правнуку король Аберон, поигрывая в руках Рубайлордом.
— Да, Ваше Наиже…
Прадедушка без объявления войны взмахнул заколдованным топором и снес правнуку голову, оставив его тело ошарашено стоять возле трона.
Лицо короля выражало крайнюю степень недовольства, ведь такая нелепая и глупая смерть родственника в его планы не входила, но обряд нужно было соблюсти несмотря на узы крови.
Бросил вызов старому королю?
Будь готов умереть или отпрыгни в сторону, чтобы Рубайлорд несолоно хлебал, а если хочешь жить — помалкивай, если не знаешь ответ на магическую загадку.
«Эх, глупая молодежь — древних формул передачи власти не знает. Я же сказал, что противоход ворожу», — сокрушенно подумал старый король.
Вильмонтейльн, возле ног которого очутилась отрубленная голова принца Гавелерона, с немым укором на него смотрящая, вдруг резко захотел вернуться обратно в тихий и дурно пахнущий мир людей, где головы родственникам не отрубают только потому, что так велит древний обычай выжившего из ума предка, ценившего колдовство больше, чем семейные узы.
— Я слишком стар и не могу нести больше бремя власти. Кто бросит мне вызов и сразится со мной? Кто дерзнет стать новым королем Волшебной страны? — повторно обратился к дворянам король Аберон и загадочно улыбнулся Вильмонтейльну.
— Я хочу, — «…в мир людей» — хотел сказать волшебный принц, но прадедушка его перебил, так и не дослушав.
— Времени ход, иди наоборот задом наперед с заката на восход. Все будет так, как я скажу. Противоход я ворожу: принц Вильмонтейльн, хочешь уйти в мир людей? — во второй раз произнес формулу передачи власти старый король, теперь уже с волнением стискивая рукоять Рубайлорда.
— Да! Очень хочу! — с отчаянием в голосе ответил волшебный принц, вытаращив на прадедушку глаза, в которых читался неподдельный ужас, ведь если он неправильно отгадал древнюю магическую загадку, то…
— В таком случае — оставайся. Власть, принцу передавайся! Пусть обагрятся руки кровью, чтобы наполнить сердце любовью! Пусть смертные умирают, и страна в войне процветает! Прими дар над волшебным миром и стань королем Красивым! — торжественно произнес король Аберон и встал на одно колено перед правнуком, протянув ему на вытянутых руках Рубайлорд.
Вильмонтейльн хотел в страхе отшатнуться, но его руки сами потянулись за топором, железная рукоять которого его не обжигала, ведь он стал смертным человеком. Временно.
Против своей воли принц занес Рубайлорд над головой прадедушки и с размахом опустил на его шею, после чего тело прадедушки превратилось в золотой песок, который тут же магическим образом заполнил огромные напольные часы, безжалостно отсчитывая время правления нового короля Волшебной страны.
Акулий Пик сразу же преобразился. Его стены окрасились в радужные цвета, которые так любил Вильмонтейльн.
Волшебный принц покачнулся, словно незримая ноша придавила его к земле, но придворный Фламиль, снова одетый в розовый кафтан, украшенный фиолетовыми бантами, помог ему дойти до трона, который внезапно превратился в изысканное деревянное кресло, украшенное балдахином с позолотой.
— Король умер! Да здравствует Король! — в один голос выкрикнули придворные, и все, как один, обернулись через левое плечо, чтобы предстать перед новым королем в тех самых нарядах, которые они так трепетно готовили для маскарада в честь Летнего Солнцестояния.
— Ваше Наипрекраснейшее
