— Но вообще тут это не слишком приветствуется. Страна всё-таки мусульманская. Джихадисты так вообще заявляют о том, что жёстко выкорчёвывают такие практики, — он усмехнулся, — но одно дело заявить — другое что-то претворить в жизнь. Местные говорят, что боевики вовсю используют самые тёмные ритуалы и даже человеческие жертвоприношения.
Я поёжился, вспомнив о предупреждении Ирины. Только подобных осложнений мне тут не хватало…
До места добрались уже затемно. Томбукту совсем не впечатлял: просто несколько улиц, занятых непритязательными кирпичными и глинобитными домиками. Я слышал, что некоторым из этих зданий по много сотен лет, а мечети и библиотеки даже внесены в реестр ЮНЕСКО. Но вблизи эти реликвии не производили большого впечатления.
По плану мы занимали позиции скрытно, на восточной окраине города. И находились эти позиции в домах, из которых заранее переселили жителей (разумеется, за компенсацию, которой те были очень рады).
Несмотря на все меры, у меня не было иллюзий насчёт того, что противник будет в неведении о наших манёврах. Бедность сильно облегчает поиск информации, и среди жителей наверняка уже нашёлся тот, кто нас продал.
Однако же, это не отменяло принимаемых мер: какой бы ни была утечка, детали конфигурации расположения подразделений в городской черте играли большое значение. А они определялись прямо на месте. Слить их было невозможно.
Нам достался небольшой одноэтажный домишка с соломенной крышей, на окраинной улице. Саванна начиналась совсем рядом: за соседним кварталом. В первую линию мы, однако же, не попали — и это логично. Я лично по приказу на оборону служил резервным источником управления на случай уничтожения командования роты в полосе ответственности. Поэтому ко мне и был придан связист.
Для чего меня сопровождал Камиль? Тут вопрос сложнее. Мне кажется, таким образом Толя скрывал некоторые нюансы своей работы, которые не должны были бы стать известны в государственных конторах. Разумно, сего стороны.
Кроме нас, тут расположилось резервное отделение второго взвода роты, занимающей оборону. Командир отделения, серьёзный, крепкий мужик, откуда-то с севера, судя по говору, представился нам и наладил контакт со связистами.
На этом подготовка с нашей стороны закончилась.
В замысел оборонительной операции я, разумеется, был посвящён. Всё это планировалось заранее, и прорабатывалось на картах, которые я видел на собрании штаба. По диспозиции я легко определил, какой именно вариант обороны был выбран.
Где-то справа застрекотал электромотор дрона. Разведчики использовались самолётный тип для ночной разведки — у него радиус больше, а противник, по нашим прикидкам, находился достаточно далеко. Вскоре звук затих: дрон набрал высоту.
— Интересно, где они, — почему-то шёпотом произнёс Камиль, устраиваясь на топчане возле окна, в котором не было стёкол.
— Вот разведка и выяснит, — так же шёпотом ответил я, имея ввиду дрон.
— Главное, чтобы нас предупредить не забыли, — вставил один из связистов.
Мы довольно долго сидели в темноте. Командир отделения скомандовал отдых своим бойцам, оставив двоих на часах. Если так — значит, получил команду от взводного, а тот — данные разведки.
Что ж, похоже, мы заняли позиции сильно заранее. Это совсем не плохо. Главное, не потерять запал и не увязнуть в рутине.
Перекусив разогретыми на спиртовках сухпайками, мы начали укладываться. Я расстелил летний спальник и лёг на него, даже не снимая разгрузки. В случае тревоги каждая секунда будет на счету.
Камиль лёг рядом. Связисты организовали отдельное дежурство, оставив своего часового. Что ж. Их право.
Заснуть не получилось. Вообще это доступно только опытным бойцам: спать на позициях в ожидании штурма. А у меня был слишком долгий перерыв. И даже пребывание в мире погибших воинов не в счёт: там я занимался спецоперациями, и не мог прочувствовать реальной окопной жизни.
Первые выстрелы прозвучали в районе трёх ночи. В самый глухой час.
Я вскочил и занял заранее подготовленную позицию. Определил направление выстрелов. И мне это категорически не понравилось: стреляли совсем рядом, за первым эшелоном. Я собрался было достать теплак из рюкзака, но тут кто-то повесил «люстру».
Окрестности залило резким белым светом.
И тут бойцы штурмового отделения начали палить. А я к ним присоединился, чтобы поглядеть — куда именно.
— Ротного управления нет, — удивительно спокойный голос связиста прозвучал прямо над ухом.
— Доклад командиров взводов, — потребовал я, не оборачиваясь.
— Третий на связи. Ведёт бой с превосходящим противником… мы на передке, командир, — от себя добавил связной, — всё, что впереди, не отвечает.
Я принял информацию, мысленно рисуя в голове карту. Сейчас не было времени задумываться, как так получилось — потом придёт время для анализа. Хотя, конечно, ситуация невозможная. Если только противник не изобрёл невидимый камуфляж… даже это вряд ли: у нас ведь теплаки.
— Соседи? — тут же спросил я.
— Справа ротный на связи, но занят управлением. У них перед ещё держится.
— Сзади?
— Комвзвода на связи.
— Передай ему готовиться принять удар. Нашим: скрытно отход вправо. Огонь не открывать. Занимать удобные рубежи вдоль улицы. Пропустить атакующих под удар. По команде готовиться нанести удар во фланг, — скомандовал я.
— Есть, — ответил связист.
«Люстра» всё ещё горела. Только теперь я разглядел атакующих.
В темноте плохо видно, всё-таки местные темнокожи в большинстве… но, похоже, они были… голые?
Я пригляделся. Так и есть: кожа блестит в мертвенно-белом свете.
И заросшие какие-то…
А что за оружие? Блин, откуда у них «Калаши» новейших модификаций?!
До сих пор я огонь не открывал, чтобы не «спалить» собственную позицию, но ребята справа отстреливались.
Я видел, как несколько пуль попали в голого боевика, который с автоматом наперевес рвался к нашему зданию. Он упал навзничь. Я уже отвёл взгляд, но тут заметил, что тот начал подёргиваться. Пригляделся. И вот боевик подтягивает под себя руки и ноги. Медленно выпрямляется, забирая автомат. Скалится так, что даже на расстоянии в несколько десятков метров видно его белые зубы.
Ещё одно попадание — в этот раз в голову. Боевику снесло пол черепа. Я продолжал внимательно наблюдать за ним. Но больше он не поднимался.
Стрельба стала потихоньку затихать: выполняя мой приказ, уцелевшие бойцы отходили направо.
В гаснущем свете «люстры» я заметил, что к нашему зданию по земле скользят какие-то длинные изогнутые тени.
— Камиль, глянь-ка, — попросил я.
Камиль выглянул со своей позиции.
— Что это на земле?
— Вроде змеи…
Едва он успел это сказать, как я увидел, что одна из гибких теней вдруг укрупняется и превращается в голого боевика.
— Охренеть… — выдохнул Камиль.
— Мы отходим, — шепнул командир отделения, заглянув к нам в комнату, — вы идёте?
Я кивнул в ответ.
— Прикрывайте.
Мы успели выбежать через задний ход как раз в тот момент, когда первый из вдруг появившихся голых боевиков выломал дверь в дом.
Боец отделения заглянул за угол и сделал знак: чисто!
Мы перебежали на другую сторону улицы, двигаясь вправо.
Скрывшись за углом соседнего дома, я осторожно выглянул наружу. К дому, где мы занимали позицию, подходили боевики. Много — человек двадцать. Большинство голые и безоружные, но были и с автоматами — той же модификации, что и у бойцов нашей конторы.
Сложив два и два, я понял, что это не могло быть совпадением.
— Похоже, что они напали с голыми руками… — сказал я.
— Сергей… — выдохнул за моей спиной Камиль, — что это?.. вы… знаете?
Я чувствовал, что боец старается держаться изо всех сил. Я и сам не знаю, как бы реагировал, если бы такая чертовщина случилась в моей жизни впервые.
Но на моей стороне был редкий опыт невозможного.
— Разберёмся, — спокойно ответил я.
