фонарь руководителя полетов, который стоял в районе исполнительного старта. Если бы что-то было не в порядке, то Григорий увидел красный сигнал. Но раз все в порядке, то поехали!
Хорошая все же машинка — этот «бостон». Просторная отапливаемая кабина, прекрасный обзор, удобное кресло. Значительное, по сравнению с советскими самолетами, количество приборов. У циферблатов ультрафиолетовая подсветка. Полный набор самого современного навигационного оборудования. Отменная радиостанция «Бендикс» — говоришь, а никаких шумов. Совсем, как на «аэрокобре». В общем, жить и воевать можно, с оптимизмом подумал Дивин.
Взлетев, он набрал высоту в двести метров и сделал аккуратный разворот. Прошел над аэродромом по кругу, убедился, что самолет исправен, а движки поют свою песню без фальши. Значит, можно идти к исходному пути маршрута, откуда, в свою очередь, проложен маршрут полета до цели. Экспат кинул короткий взгляд на планшет с картой. Потом слегка качнул штурвал и наклонил бомбардировщик. Вот и первый ориентир — характерная излучина реки. Вода непроницаемо черная, словно нефть. Хотя, может она так выглядит из-за особенностей его зрения. Неважно.
«Жучок» послушно тянул вверх, набирая высоту. Григорий решил подняться тысячи на полторы. Очень удобно в случае появления самолетов противника, ведь снизу они будут гораздо заметнее на фоне более светлого неба. Экспат уже опробовал эту тактику, когда вылетал на «аэрокобре»: подходил к «юнкерсу» снизу, уравнивал скорость и бил им прямо в брюхо, в отсек с бомбами. Классно они разлетались вдребезги!
В предполагаемый район местонахождения гитлеровских орудий экспат решил зайти с запада. Так было больше гарантий, что немцы примут одиночный самолет, идущий из собственного тыла, за свой. Глядишь, зенитчики не сразу откроют огонь. Да и ночные истребители зевнут. Поэтому маршрут «бостона» представлял собой довольно длинную ломанную линию, которая сначала огибала нужное место с востока пологой дугой, а уж потом резко заворачивала в обратную сторону.
О, гости пожаловали! Перед Дивиным, как на ладони, появились две точки, что шли к нему на встречном курсе со значительным превышением — тысячах на трех, трех с половиной. Через несколько секунд экспат смог точно их идентифицировать: тяжелые двухмоторные истребители Ме-110. «Церштерер» [12]. Такие же, как те, что он сбил не так давно. Другое дело, что у этой пары на носах торчали «матрасы» антенн локаторных станций. Случайность, или фрицы так резво отреагировали на его ночные похождения в их тылу? Вообще-то, по данным разведки все «церштетеры» еще летом были выведены с Восточного фронта для усиления ПВО Германии. Но вот уже второй раз за короткий промежуток времени Дивин с ними встречается в небе Украины.
И что сейчас делать? По идее, Григорий быстро прикинул свое местоположение, если он прихлопнет этих «мессеров», не должны фашисты связать его действия с последующей атакой на артиллерийские позиции. А сбить гадов надо, для него эти ребята первейшие враги. Причем натасканные именно на ночную охоту.
Ага, прихлопнет, держи карман шире! Дивин аж зашипел от досады. Сейчас он не на «кобре» и потому гоняться за немчурой на груженом бомбами «жучке» вряд ли выйдет. Так что, скромнее, товарищ капитан, скромнее. Прижимаемся к земле и тихонько подныриваем под вражескую пару. И крадемся на мягких лапах.
Но зарубку себе в уме экспат поставил. Надо будет обязательно наведаться сюда на истребителе. Нечего «сто десятым» здесь разгуливать. Так что, погуляйте пока ребятки.
Миновав фрицев, не подозревающих о том, что они только что были на волосок от гибели, капитан аккуратно, «блинчиком», развернул самолет и плавно потянул штурвал на себя, набирая высоту. Впереди лежал нужный район и теперь стоило усилить внимание.
— Товарищ капитан, я так понял, что мы на месте?
— Ценное наблюдение, — съехидничал экспат. — И своевременное.
Штурман бомбардировочного полка майор Рутолов, что расположился сейчас в носовой кабине «бостона», обидчиво засопел. А Григорий в очередной раз подивился, насколько чисто работает в «американце» связь. Даже внутренняя.
— Да на месте мы, на месте, — решил не раздувать конфликт Дивин. Хотя, сказать по правде, хотелось.
В этот полет он отправился вместе с экипажем. То есть, не один, как намеревался поступить изначально, а вместе со штурманом и стрелком-радистом. И как не пытался объяснить экспат, что вместо бесполезных пассажиров будет гораздо лучше, если он возьмет на внешнюю подвеску лишнюю пару бомб или зальет в баки дополнительную сотню литров горючего, командир полка Шепорцов уперся и встал насмерть. Решение свое худощавый подполковник с багровым шрамом поперек лба мотивировал довольно просто:
— Пойми, капитан, у меня не так много летчиков, которые обладают навыками ночных полетов. Мы в последнее время буквально из кожи вон лезем, чтобы ввести в строй как можно больше пилотов-«ночников». Да и командование от нас этого постоянно требует. Самое смешное, что горючки хватает. Но тут другое… где взять столько инструкторов? Молчишь? Вот то-то и оно. Я тебе больше скажу: когда мои орлы узнали, что к нам направили летчика, который ночью видит, как кошка, то за право летать с тобой настоящая драка развернулась. Они буквально в очередь встали, рапортами меня завалили.
— Так все равно не рассмотрят же ничего, — устало вздохнул Григорий. — Вы поймите, я ведь не из вредности отказываюсь. Просто вся идея как раз и заключается в том, что я потихоньку дошлепаю до цели, аккуратно сброшу бомбы и также аккуратно оттуда смоюсь.
— Так твою работу один хрен нужно зафиксировать, — лукаво усмехнулся подполковник. — А взрывы, пожары и прочие последствия бомбежки будут ночью как на ладони. Всего и делов-то штурману, что нажать на спуск фотоаппарата. Да и стрелок-радист — это еще одна пара глаз и свидетель.
— Вон оно что, — задумчиво протянул Дивин. — Выходит, не доверяете? Понимаю. Так-то верно: незнакомый летчик, бывший штрафник, да на машине с полной загрузкой и дальностью полета тысячи в две километров?
— Три, — подал голос сидящий рядом с Шепорцовым штурман полка, что сидел до этого молча и буравил экспата тяжелым взглядом исподлобья. — Три тысячи. С небольшим гаком.
— Даже так? Еще лучше. Дальность — три тысячи километров. И тонна бомб. А ну как моча мне в голову ударит и я курс на Москву возьму? — экспат криво улыбнулся. — Скажите, а это указание не из отдела СМЕРШ дивизии, часом, пришло? Или ваш полковой уполномоченный самостоятельно решил инициативу проявить?
— Дурак ты, капитан! — налился гневом комполка. Рубец на его лбу набух и запульсировал, словно живой. — Придет же такая чушь в голову!
— Ага, — угрюмо кивнул Григорий. — У нас в полку зам по летной подготовке во время сдачи зачетов очень любит задавать новичкам дополнительный вопрос: «Что будешь делать, если во время полета тебе в голову зашел заеб?» И знаете, какой правильный ответ в этом случае?
— И какой же? — невольно заинтересовался подполковник.
— Ждать, пока выйдет!
Комполка и штурман переглянулись, а потом вдруг начали хохотать, будто сумасшедшие. Эх, не избалован здешний народ тонким юмором.
— Какой шикарный вопрос-ответ, надо будет взять на вооружение, — сказал майор Рутолов, утирая слезы. — Снимаю шляпу.
— Ладно, капитан, — Шепорцов отсмеялся и резко посерьезнел. — Нравится тебе это или нет, но летать будешь с экипажем. Поэтому, вариант «жучка», где в носу пулеметы установлены, мы отметаем. Зато предоставим тебе не два, как ты просил, а три самолета. И, заметь, все из последней партии. Только на днях «погонычи» [13] доставили. А это значит что?
— Что?
— Движки у них не убитые. Цени мою доброту, — подполковник покровительственно улыбнулся.
— Так на «бостонах» ресурс у моторов в пятьсот часов, — не понял его мысль Дивин. — Я точно помню, сам в руководстве по эксплуатации читал.
— Верно, — согласился с ним комполка. — Только, видишь ли, какая тут закавыка: наши летчики так их гоняют — натурально в хвост и в гриву, — что приходится частенько срывать заводские пломбы и менять поршневые кольца, цилиндры, подшипники. Да и карбюраторы иногда проверишь, а у них в соединениях фильтра течи появляются. И из-за этого, бывает, мотор в полете останавливается. А те машины, о которых я тебе говорю, новехонькие. Их облетали, проверили до последнего винтика и все. Хотел лучших летчиков порадовать, да «безлошадных», но… раз уж пошла такая пьянка, — он решительно рубанул воздух ладонью, — отдам под твои нужды.
