Дисплей ожил вновь. Только теперь на нем была не надпись, а изображение какого-то старика в белом халате, нервно перебиравшего пальцами перед камерой. Ему было явно не по себе, словно он совершил нечто ужасное, за что же сам себя и корил. Наконец, старик собрался с мыслями и заговорил. Динамик, расположенный где-то немного выше правого уха, работал не на сто процентов, а явно барахлил. И все же общий смысл слов понять было можно.
«Здравствую, Андрей. Если ты меня сейчас слушаешь, значит, процесс В-перегрузки прошел. Мы так и не смогли точно рассчитать, когда ты вновь синхронизируешься. Это могло занять от недели до нескольких лет. Мы сначала на это надеялись. Прибор оказался не до конца доработанным, поэтому переброска такого массивного тела, как человек, вновь вызвало эффект В-перегрузки, отчего ты наполовину выпал из нашего измерения. Понятие время как таковое перестало для тебя существовать. Мы ждали твоего возвращения, но вот уже как десять лет прошло с твоей попытки переброски, но ты так и не вернулся. Странно, я говорю эти слова, а сам вижу тебя через стекло контура. К сожалению, мы не можем тебя вытащить просто так, ты взорвешься вместе с контуром. Поэтому придется тебя все же снять с аппарата и перенести в специально отведенный зал Ожидания. Только знай, что ты исчез не зря, мы завершим аппарат, учтя ошибку, произошедшую с тобой. Я уже слишком стар и, скорее всего, умру прежде, чем ты вернешься. Мы собрали для тебя специальное хранилище, чтобы предотвратить любую возможность контакта. Как только ты проснешься, оно автоматически вернет тебя к людям. Я надеюсь, ты не в обиде на нас за то, что произошло. И все же я прошу у тебя прощения. Конец записи».
Дисплей засветился уже знакомым голубоватым оттенком, и на нем всплыла надпись «разгерметизация».
Так значит, его зовут Андрей. Он провел рукой по голове, нащупав короткую прическу, чувствуя, что начинает вспоминать. Андрей… Андрей… Мое имя Андрей… Андрей Старов… Лаборант в Институте… Нет, научный сотрудник, работавший над аппаратом…
Мозг наконец проснулся и сознание устремилось внутрь, пробуждая миллионы мельчайших клеточек, тут начинавших работать. Напрягаясь и расслабляясь, образовывая слабенькие электрические разряды, они сообщались между собой. Пробуждали воспоминания, образы и звуки. Миллионы и миллионы образов, сохраненных где-то глубоко в его памяти, всплывали из глубин, сплошным потоком устремляясь в сознания, возвращая человеку все то, что делало его отдельной личностью, индивидуальностью.
Он Егор Старов, доброволец на опыте по переброске в пространстве человека с помощью аппарата Верлиева. Похоже, опыт прошел не совсем удачно. Сколько же лет понадобилось на синхронизацию? Чтобы он снова смог вернуться в свое измерение?
«Внимание!» - вспыхнуло красным светом на дисплее.
Натужно заскрипела стенка контура напротив него, медленно отъезжая в сторону. Сверху посыпались хлопья ржавчины, дисплей замигал, а потом и вовсе погас. Медленно, с трудом, дверь отъехала примерно на треть, после чего встала. Красная аварийная лампочка, мигавшая снаружи, тоже потухла. Кроме того, мотор под ним тоже перестал работать, отчего прекратилась вибрация. Андрей подумал, что времени прошло достаточно, раз даже приборы успели состариться настолько, что там пошли короткие замыкания и спонтанные отключения. Подождав еще немного, он так и не дождался включения резервного блока и решил выбираться самостоятельно. Щель в приоткрытом проеме был достаточно широкая, чтобы туда можно было пролезть, не боясь сломать себе ребра. Приложив немного усилий, Андрей протиснулся наружу. Только оказался не в кабинетах института, а в маленькой темной комнатке без света. На ощупь стены вокруг были металлические и с множеством небольших отверстий. Что-то вроде шлюзовой камеры, чтобы точно обеспечить герметичность. Главная проблема состояла в том, что здесь, как раз, дверь была закрыта полностью. Не то, что человек не протиснется, даже червь и тот не пролезет. Он снова заперт.
- Черт! – в отчаянии воскликнул он, стукнув кулаком по стенке. Похоже, положение хуже, чем он думает. Если исходить из положительного варианта, что его еще помнят, и он вместе с контуром все еще находится в здании Института, то может пройти еще несколько дней до следующей проверки, а за это время он просто успеет умереть от голода или задохнется. О плохом варианте думать вообще не хотелось.
Спокойно. Надо логически подумать. Техника всегда считалась доминатом, но сбои не были полностью истреблены, поэтому всегда предусматривалось ручное управление. Наверняка и здесь должно такое же быть. Только вот как впотьмах его найти?
И все же даже такая надежда была лучше, чем никакой вообще. Встав, он стал внимательно ощупывать каждый сантиметр стен, стараясь не нервничать и не паниковать, а внимательно отмечать каждую особенность. Только вот в нутрии все ревело, что это бессмысленно и тут ничего нет. Андрей отмахивался и заставлял себя искать дальше. И его поиски увенчались успехом. На одной стене он нащупал небольшую стальную коробочку, привинченную намертво. В ней была дверца, открывающаяся наружу. А внутри, кроме нескольких кнопок, надписи под которыми, если они и были, в темноте все равно прочитать не получилось бы, был один рычаг, немного похожий на стоп-краны в поездах. Если за него дернуть, хуже уже не будет, снова утешил себя этой мыслью Андрей, крепко взявшись за проржавевшую и осыпающуюся под потными ладонями ручку рычага. Вдохнув поглубже, зажмурился и дернул. Ручка отвалилась с противным треском. Половина рычага осталась в жестяной коробке, едва сдвинутой с места, вторая половина оказалась у него в руках.
Помянув черта, Андрей с досады ударил обломком по торчащим остаткам рычага. Из-за этого заклинивший механизм прорвало, и рычаг до конца опустился.
Дверь лязгнула засовами, но больше ничего не произошло. Никаких сдвигов или поворотов. Только засовы выдвинулись из пазов и оставили дверь не запертой, но и не распахнутой. Бросив ручку, Андрей впотьмах нащупал дверь и уперся в нее плечом, изо всех своих слабых сил навалившись на нее. Пожалуйста, пусть она распахнется, хотя бы чуть-чуть.
С жутким скрипом и визгом ржавое железо уступало, понемногу отодвигаясь в сторону. Сейчас должны сбежаться люди, радостно кричать, размахивать руками. Что там еще делают, когда просыпается экспонат, провалявшийся в ржавом гробу чертову тучу лет? В конце концов, ему надо помочь выбраться!
Устав, он присел на пол рядом с дверью. Между косяком и той махиной, что он пытался сдвинуть, был зазор примерно сантиметров двадцать, вряд ли больше. Даже если он постарается, то вряд ли сможет пролезть в эту щель. Надо сдвинуть хотя бы еще на немного. Сорвав с лица противогаз, Андрей попытался выглянуть наружу.
- Люди! – неожиданно для самого себя он заорал в щель, - Люди! Я здесь!
Там же тоже только темнота. Наверное, он синхронизировался в ночное время, когда в здании Института уже никого нет. А охрана, наверное, уже делала обход недавно. Хотя с тем шумом, что он тут произвел, его давно уже должны найти. В другом случае, что же это за охрана, когда кричат и орут на половину корпуса, а та ни сном, ни духом.
Так и не дождавшись ответа, он снова попытался самостоятельно распахнуть дверь. Основные наслоения ржавчины уже слетели при предыдущей попытке, поэтому теперь стало немного полегче. Дверь уступала сантиметр за сантиметром, продолжая предательски визжать.
Когда щель расширилась еще на несколько сантиметров, Андрей решил, что этого достаточно и пора перестать тратить свои силы. Щель должна быть достаточной, чтобы в нее можно было пролезть, хоть и с трудом. Легче всего оказалось просунуть голову. Там, снаружи, такая же темень, но пропихнутая следом рука оперлась уже не на металлический пол блока контура, а на холодный мраморный пол помещения, гораздо более приятный, чем ощущение, словно ты в гробу заперт. Жаль только, что он не ошибся с одним из первых своих ощущений, что вокруг холодно. Даже очень. Андрей окончательно замерз, пока вылезал. Больше всего походит на то, что сейчас на улице зима, только вот он никогда не слышал, что ночью, когда уходишь, необходимо отрубать тепло. Особенно Андрея бесил этот факт в связи с тем, что он был босой, а нормальной обуви пока не предвиделось.
Помещение, в котором он оказался, было гораздо больше научной лаборатории, которую Андрей помнил. Больше оно напоминало музейный зал. Окон здесь, похоже, тоже не было, только вентиляция, судя по слабым порывам ветра.
- Люди! – закричал он снова, надеясь привлечь хоть чье-то внимание.
