песен, мата и настоящей любви. Никаких тебе гламурных платьев и костюмов, которые каждый боится помять, поскольку ещё не выложены фотки на своих страницах в соцсетях.
После пары минут возбухания председателя Спиридоновича над своей машиной, он сменил свой гнев на выпитые сто грамм.
— Та нехай будэ, Спиридоныч! — сказал кто-то из гостей председателю.
— Доня смотри, какая теперь у Рыжовых! Та елки сделаем твою машину чи новую дадут.
— А давай! Я зря чи шо пришёл к тебе Гэнич? — кинулся председатель обнимать Кузьму Евгеньевича. — Жми на мех, Вася!
Баянист затянул весёлую мелодию народного фольклора, а молодожены смогли впервые за этот день спокойно перекусить, когда им дали отведать каравай. Если честно, сам бы сейчас слона съел.
Войдя во двор, мы оказались в раю для оголодавших. Столы ломились от разнообразия салатов. Только одного оливье, если сгрузить всё в одну ёмкость, было примерно на большую чугунную ванну. С водкой и самогоном примерно та же ситуация, только если их слить, можно наполнить наш училищный бассейн и плавать в нём.
Среди прозрачных и мутных напитков встретились несколько бутылок таких разновидностей вина, как «Киндзмараули», «Свадебное» и «Токай». А рядом с местами молодых и свидетелей стояла одинокая бутылка «Советского». Если бы она была одушевлённым предметом, то тихо офигела от столь большого количества крепкой алкогольной артиллерии мутных и прозрачных напитков.
Основное блюдо Советского Союза на любом застолье это картошка. Свадьба не стала исключением. Картошка варёная «в мундире» и без, жареная, запечённая, в горшочках — это лишь малый список, где применили этот продукт.
Овощи. Куда же без них. Натуральные, большие, свои. Чего стоят только одни огурцы. Размер некоторых из них достигает габаритов снарядов для миномёта. Перцы болгарские, помидоры кубанские, и, куда ж без неё, зелень. Объемы укропа, петрушки и остальных базиликов, словно их стогами косят в Кучугуевской.
А настоящие деликатесы были в явном большинстве. Деревенские фирменные блюда! В их числе копченая рыбка, будто из реки только выловили и закоптили. Она ещё даже горячая.
Домашняя колбаска и сыр, приготовленные собственными руками. И в очереди не надо стоять! Различное мясо — баранина, свинина, говядина.
Конечно же, вкуснейшие соленья. Грибочки, огурчики, помидорчики, миски с лечо, которую зовут просто закуской.
Пока шло застолье, я стал примечать отличительные черты пришедших поздравить. Когда мы знакомились с присутствующими гостями, я понял, что следовало бы на каждого вешать бейджик.
— Ты главное родителей знать должен и брата. Остальные тебя уже знают, а этого достаточно, — сказал Тёмыч, уплетая жареные кабачки.
В глазах рябило от разнообразия цветовой гаммы платьев женщин и девушек. С городскими ясно — однотонные, по моде и по форме тела. А вот расцветки «Кучугуевского дома моды» поражают воображение. Тут тебе и поле васильков, и ромашковая даль, и шиповник в восьмикратном увеличении, и иван-чай на фоне озера. Вся российская флора и фауна в одном флаконе, запечатлённая на изделиях советской текстильной промышленности.
Одна из подружек невесты, опрометчиво решила одеться в модный брючный костюм. Самой сдержанной реакцией со стороны станичных барышень было «И чего напялила? Совсем в городе у баб крыша едет!». Девчонка намёк поняла и отправилась переодеваться в выделенную им комнату в доме Рыжовых. Появившись после на людях в сарафане бирюзового цвета с каким-то травянистым узором, отзывы пошли в её сторону положительные.
— Ну, хоть теперь нормально выглядит.
— Смотри, и ножки есть, и грудь появилась, а то как мальчуган.
От столь объективных оценок мой фокус переместился в сторону родителей Светы и Артёма. Здесь Иван Иванович постигал искусство сомелье, дегустируя продукцию цехов «Кучугуевского ликеро-водочного завода». То есть, занимался опробованием самогона от разных производителей.
— Евгенич, начните с моего. Я тебе рассказывал про одного прапора, который…
— Никодимыч, я уже всех прапоров знаю. С моего начнём пробовать, — прервал его отец Артёма.
— Имеются ли какие-то особенности при производстве? — с научной стороны подошёл к этому процессу Кузнецов, задавая интересующий его вопрос.
— Иваныч, у каждого напитка своя рецептура. Поэтому, выставляется он на стол в разных исполнениях.
— Кузьма, да одинаково всё… ик, — очнулся на несколько мгновений председатель Спиридонович, и снова прилёг на стол рядом с каким-то салатом.
— Сват, смотри на три вот этих образца, — показал Кузьма Евгеньевич отцу Светы на стаканы с различными мутными напитками. — Надо пробовать все.
Кузнецов, чьи глаза загорелись от любопытства, по очереди стал выпивать. При этом не торопился, давал напитку пройти по пищеводу и хорошенько закусывал.
— Ну как? — с горящими глазами спросил Кузьма Евгеньевич.
— Всё хорошо. После третьего срать захотел, — ответил Иван Иванович.
— Во! Значит, его гостям и поставим. А сами другой будем пить. Никодимыч, тащи Брагинский.
Начались поздравления, шутки, веселые рассказы о прошлом Артёма и восторженные реплики в сторону Светланы. Одна история заставила Тёмыча залиться краской, но остановить поток компромата было невозможно.
— Ой, что я вспомнила, — начала рассказывать Алевтина Егоровна, одетая в пятнистый сарафан. — Тёмка маленький облюбовал местечко одно для купания.
— Мама, ну надо, — пытался остановить её герой этой истории, отвлекшись от сочного куска шашлыка.
— Тиха! Помолчи трошки, мать ща кажет гостям за тебя. Пална, купила я ему новые труселя. Или Кузькины укоротила и перешила, не помню уже, — начала мама Артёма рассказывать Капитолине Павловне. — Перед домом лужа, в которой наши пидсвинки плескаются.
— Поросята, вы хотели сказать? — спросила мама Светы.
— Пидсвинки, все ты бачишь. Так наш как прыгнет туда и плескается, как и эти пятачки розовые. Веселится!
— Мам! — воскликнул Тёмыч.
— Не кричи. Мать знает лучше. Вон та лужа, — указала она на дорогу, где и по сей день находилось мини-озеро непонятного цвета. — Мелкий был, прыщавенький. А потом резко всё прошло. И вон, какой красавец, ну давай сваха, за нас красивых и за них, чтоб всё было.
Новая история из цикла жизнь и удивительные приключения Артёма была рассказана его крёстной и соседкой Ольгой Георгиевной.
— Крестник мой со школы приходит, да писулю приносит в дневнике. У них тогда Петровна учителем была, чтоб к ней там в своей новой деревне так же мужики ходили, как и ко мне.
— Крёстная, давай не будем эту историю рассказывать? — буквально взмолился Артём, но Света настояла на продолжении.
Тёмыч предусмотрительно налил себе пол стакана мутного зелья и принял на душу.
— Да ладно тебе. Не так ещё плохо началась история, — сказал я.
— Всё самое худшее впереди, — проговорил Артём, закусывая маринованными огурцами.
— Ля на него! Обижается он, — сказала крёстная. — А я расскажу. Ничего здесь страшного нет.
— Давайте, я очень жду, — улыбалась Света в предвкушении крутого фиаско Артёма. — Так про
