была валирийкой и имела славу как «несравненная красавица, с прекрасными платиновыми волосами». А уж когда она сняла шлем…
Какой бы белой вороной я раньше не был в высшем обществе Дорна, но мою дочь они узнать были в состоянии. Уже начавшиеся расспросы я сразу заткнул необходимостью срочно разобраться происходящим на поле боя, а после в личных разговорах настойчиво попросил немного подождать, пока не закончится война. Лорды конечно были не в восторге от моих слов, но после битвы они были крепко со мной повязаны — Арианна точно не оставит их в покое после произошедшего, а против остальных королевств Дорн находился в состоянии войны. Вот и приходилось им пока терпеть и снова набираться сил в своих замках, ожидая пока я сделаю следующий ход.
Так что сейчас силы моей семьи были представлены не только домом Темпер, но и Фаулер, Манвуди и всеми их вассалами. Треть силы Дорна. И от этого нужно было строить дальнейшие планы.
«Что делать бесполезно, пока я не узнаю, что произошло под Королевской Гаванью!» — Мысленно взревел я и откинулся на кресло, невольно сжимая дубовые подлокотники. Незнание выводило из себя, а ожидание новостей, которые уже должны были прийти сильно бесило.
— Господин. — Заглянувшего спустя пару минут слугу, которому был отдан приказ без веской причины нас не беспокоить, я встретил почти радостно. — Пришло письмо. С красной меткой.
— Неси сюда! — Громко сказал я, краем глаза обратив внимание на полный укора взгляд жены. Дочь отошла от истерики и сейчас мирно спала на ее плече. Слава Старым Богам я ее не разбудил.
Развернув небольшую записку, сдернув маленькую, не повреждённую, восковую печать, я стал внимательно вчитываться в четыре простые строчки:
'Все пять армий вступили в бой
Долина ударила в спину Северу
Железный трон победил
Баратеон сбежал по морю, Старк в плену'
— Ожидаемо. — Сказал я, передавая письмо Лайону и откидываясь на спинку кресла. Тайвин опять использовал Королевскую Гавань как наковальню и разбил своих врагов об нее ударом в спину. И если первый раз, когда Станнис первый раз шел на столицу, у него ничего не получилось из-за моего вмешательства. Сейчас, когда я узнал о его задумке слишком поздно, у него все получилось.
— И что теперь? — Спросил у меня сын, также прочитавший письмо и смотревший на меня с ожиданием.
— У нас не осталось выбора. — Ответил я, сложив руки на груди. — Завтра ты возьмешь половину наших свободных кораблей и отправишься в Залив Работорговцев. Теперь наш единственный шанс на победу это Мать Драконов.
— Ты же говорил что это плохой вариант? — Уточнил у меня сын, напомнив что буквально десять минут назад я говорил о непопулярности Таргариен в Семи Королевствах.
— У нас просто не осталось выбора. — Уставший вздох вырвался из меня сам по себе. — Север разбит, Баратеон тоже, Арианна, после событий под Королевской Гробницей, скорее воткнет нож в нас, чем в Ланнистеров. Остается только Тарагариен, с которой, благодаря тебе, у нас достаточно неплохие отношения.
На самом деле, будь Доран еще жив, то я бы ни за что так не сделал. После разгрома армии Тарли и недавней битвы под стенами столицы, у Железного Трона, даже с учетом подкреплений с Запада и Долины, осталось тысяч 30–35. Дорнийские лорды, если бы напряглись и оголили гарнизоны, смогли собрать двадцать пять тысяч солдат. Вместе со слонами и драконом, это было бы достаточной силой, чтобы на равный противостоять союзу львов и роз.
Но сейчас так не получится. Во-первых, Арианна ни за что не допустит такого усиления моего дома, поскольку четверть армии, слоны и дракон в ее глазах будут принадлежать мне. Я даже не уверен, что получив новости о победе в Принцевом перевале она сразу не пойдет на конфликт, чтобы в зародыше задушить мое «восхождение».
Во-вторых, я ни за что не смогу доверять той, кто убил собственного отца. Да, это мои догадки и есть такая прекрасная вещь как презумпция невиновности (хотя любой лорд узнав о ее значении просто поржет). Но было слишком много косвенных доказательств ее причастности, чтобы можно было их игнорировать.
Так что идею могучего и монолитного Дорна, которую под конец жизни реализовал Доран, можно вновь забыть на многие годы вперед.
— Как думаете, что будет со Старками и Баратеоном? — Тихо спросил я у Элейны и Лайона, стараясь не беспокоить Эйлис. Сейчас она положила голову Фиоры себе колени и перебирала ее волосы, напевая под нос колыбельную, которую много лет назад пела всем нашим детям.
— Баратеон наверняка осядет на Драконьем Камне. — Шёпотом сказал Лайон, слегка наклонившись вперед. — Даже не смотря на потерю армии, за ним останутся Штормовые Земли, лорды Черноводного залива и весь королевский флот. Так что он вряд ли сдастся.
— Но сделать он сможет мало. — Заметила Элейна, присоединившись к нашему маленькому кружку. — Если их и вправду окружили, то это значит что большая часть его вассалов перебита или в плену. Сомневаюсь что их наследники захотят и дальше участвовать в войне.
— Верно. — Согласился я. — Но сопротивляется он будет до конца. Станнис из тех людей, которые быстрее сломаются, чем прогнутся. Только я бы не стал окончательно скидывать его со счетов. Вы помните как погиб его младший брат, Ренли?
— Ходили слухи о каком-то богопротивном колдовстве, из-за которого младшего Баратеона нашли в собственном шатре с пронзённой грудью и с выпученными от ужаса глазами. — Ответил Лайон. — Но я думал что это просто слухи и у среднего Баратеона просто нашелся хороший убийца.
— У человека, который хотел запретить бордели и настолько верен супружескому долгу, что спит с самой страшной женщиной Семи Королевств? — Сарказм в голосе Элейны не услышал бы только глухой.
— Если верить Амире, то еще до войны рядом с ним появилась красная жрица, прибывшая из самого Асшая. — Сказал я, заставив сына невольно вздрогнуть всем телом.
Четыре года назад, во время очередной торговой миссии, я попытался расширить свое торговое влияние
