была отсечка времени на биржевое действие в моей увлекательной ежедневной игре: «Заработай сегодня больше, чем вчера». А сам я… лежал на берегу Москва реки где-то под деревьями с видом на здоровенный автомобильный мост МКАДа.
То есть, я что же — выжил?
Не умер от удара в бок, нанесённого Одарённым уровня Ратника? Не повстречался с бамперами несущихся по МКАДу на соседних полосах машин? Не сложился пополам, налетев на ограду моста и не размазался в лепёшку от удара о воду?
Мало того, что не утонул после потери сознания, так ещё и до берега как-то добраться сумел, не иначе как чудом или на автопилоте уровня «Бог»… модели «Ихтиандр»?
Однако, чудо или нет, а вот он я — живой. И даже, вроде бы, здоровый. День ещё не закончился, а значит — игра в самом разгаре и биржевое действие следует выполнить. Дисциплина — прежде всего!
Тем более, что телефон мой уцелел и не потерялся. Не даром он такой весь из себя эксклюзивный, защищённый и непроницаемый.
Я достал из внутреннего карман куртки аппарат, разблокировал, открыл брокерское приложение и принялся кликать по кнопкам управления. Потом открыл другое приложение, уже по крипте, и потыкал кнопочки там. Затем ещё потыкался на сайтах интернет-букмекеров, электронных казино и парочки ещё скам-проектов с неплохой доходностью… для меня.
И только после всего этого процесса (занявшего, впрочем, не больше пары минут), полез в звонки и выбрал номер Мамонта, полученный от дежурного в «управлении».
В этот раз, долго ждать не пришлось. Пара гудков, не более. Потом послышался обеспокоенный знакомый голос, а я понял, что именно меня так царапнуло по восприятию при прошлом звонке. Там, в тот раз, голос, вроде бы и знакомый был, но какой-то… механичный, что ли? Безэмоциональный. Словно, синтезированный, пусть продвинутой, но, всё равно, нейросетью… что, в свете последних полученных мной сведений, может быть очень недалеко от истины. Просто, за весь прошлый звонок всего две фразы было произнесено, от того и не было это так заметно, не накопились огрехи с неточностями, которых хватило бы, что б начать сомневаться. Зато теперь, слыша нормальный, живой голос знакомого человека, я понимал всю очевидность «фейковости» прошлого.
Первым делом, Борис Аркадьевич спросил, где я, и что со мной. Видимо, ММС-ка дошла и достаточно сильно его обеспокоила. А почему не стал перезванивать? Видимо, хватило ума, сначала запросить отслеживание моего местоположения по пеленгу телефона у своей службы, потом сопоставить с тем, что на присланной фотографии есть не только Маверик, но и хозяйка того поместья, в котором мой телефон пеленгуется. И прийти к выводу о том, как такой звонок, в теории, может меня подставить.
Ну, мне, по крайней мере, очень хотелось думать именно так. Тот вариант, в котором на моё сообщение просто не обратили никакого внимания, или забили на него… был как-то совсем не вдохновляющим. Хоть и вполне вероятным.
На вопрос я ответил честно: лежу на песке, на берегу возле моста МКАДа через Москву реку, прихожу в себя, мерзну и звоню ему.
Как здесь оказался? Упал. С моста. Да — опять. И опять с моста, и опять в Москву реку. Да — она мне нравится. Нет — я не мазохист, я в Олимпийскую сборную по прыжкам в воду готовлюсь. Что? Там вышка двенадцать метров? Тогда — в параолимпийскую…
— Ну, если ещё способен шутить, значит, и правда, в порядке, — вздохнул Борис Аркадьевич. — А теперь толком рассказывай, что произошло, и с чего ты решил, что сын Маши — это Маверик?
— Толком… — заставил меня отставить шутливый тон и всерьёз задуматься над ситуацией этот прямой вопрос. И, пока я думал над ним, понял, что реально — замерзаю. Видимо, адреналиново-стрессовая анестезия отпускать начала. На дворе осень! Не май-месяц, блин! Конец сентября на дворе — купальный сезон уже дней пятьдесят, как закрыт. Вода — ледянющаяя! И то, что сегодня ясно, солнечно и относительно тепло, не значит, что лето вернулось. Ключевое слово тут «относительно». Семнадцать градусов — это тепло для осени. А я — лежу на мокром песке, мокрый до нитки, после хрен его знает, какого времени, проведённого в ледяной воде. Меня уже дрожь начинает бить так, что зуб на зуб не попадает. — Борис Аркадьевич, извините, но я сейчас встану и побегу, иначе совсем замёрзну, так что, речь моя будет несколько рваная и сбивчивая…
— Куда побежишь? — тут же последовал напряжённо-встревоженный вопрос. — Конкретно?
— Не знаю, куда-нибудь, где можно будет согреться. До ближайшего магазина, заправки или кафе.
— Как добежишь, оставайся там. Никуда не уходи. И скинь мне адрес.
— Понял, — не стал возражать я, уже поднимаясь на ноги и начиная свой путь в «куда-нибудь». И, поднявшись, невольно охнул — бок, в который пришёлся удар Семёновой, всё-таки болел. Не фатально, но достаточно ощутимо и неприятно. Хотя, не столько сам бок, сколько локоть левой руки, которым я, чисто рефлекторно, успел защититься в последний момент. Но, ныл и бок.
— Объясняй давай, — напомнил о своём предыдущем вопросе Мамонт.
— С начала? — уточнил я, уже начав бег. Тяжёлый, не быстрый, в гору, но бег, а не шаг.
— С начала.
— Вчера… — тяжело было произнести это слово применительно к событию, которое настолько далеко отстояло по моему личному восприятию времени, что я его практически уже и не помнил. — Вчера я ездил на Сходненскую ГЭС для разговора с её Начальником, по поводу возможности создания промышленного майнинг-центра криптовалюты на её мощностях. Мне Алексей Константинович Долгорукий посоветовал к нему обратиться.
— Знаю. Дальше, — подтвердил наличие слежки за моей персоной он.
— Там я увидел Маверика в рабочей одежде станции. Я узнал его. Пытаться следить за ним или как-то ещё взаимодействовать не стал.
— Почему сразу не позвонил мне? У тебя же есть мой номер.
— Был ваш номер, — чуть подумав, замаскировав это тяжёлым «беговым» дыханием, ответил я. — Тот номер, что в моём телефоне оказался вчера, не совпадал с тем, который я помнил. Это показалось мне странным.
— И что ты делал?
— Поехал в «5-ое управление при Министерстве Коммунального Хозяйства города Москвы», чтобы прояснить вопрос лично. У вас, — очень аккуратно подбирая слова, начал объяснять. Опять же, маскируя эту «аккуатность» и замедленность своим тяжёлым дыханием. Хотя, если подумать, то бежалось мне не так уж и тяжело. Хоть и было
