Но во мне не было и капли хвастовства, лишь счастье и тепло.
- Нет… Нет. - Куда увереннее добавила я, ощущая, как в душе наконец зреет гордость за то, что я сделала. Не страх наказания, ни ужас от совершенного, ни раскаяние по пролитой крови, а гордость, что нашими с Гвин усилиями, многие выжили… Я не могла после этого чувствовать что-то другое, кроме довольства от совершенного мною подвига, надеюсь, теперь, мое имя среди знати перестанет использоваться лишь для того, чтобы поиздеваться над братьями и родителями, лишний раз напомнив им, что Я существую. Теперь, я докажу им, что Лизастрия Рихтер способна на большее, чем они. Чем многие, очень многие из них. - Пойдем…
Поместье восстанавливалось куда быстрее, чем как мне казалось, должно было. Слуги тут и там уже активно убирали тот беспорядок, что устроили налетчики, порой даже бодро перекидываясь словами или нервно шутя. В основном они вычищали кровь, пытались привести в порядок сбитые набекрень или вовсе поваленные картины, восстановить опрокинутые стенды с доспехами, поднять опрокинутые лавки. Больнее всего было видеть разбитые вазы, доставшиеся нам еще очень давно, как подарок от одной из императриц, что после смерти мужа, останавливалась у нас вместе с юным наследником. Это было полвека назад… и к сожалению, наследником вырос единственный император, чье прозвище, записанное золотом в веках, не пестрило величием, славой и гордостью, как то было обычно. Горестный оказался тем самым императором, что последним правил на троне единой Империи, и который не смог предотвратить ее развала, умерев во время бунта. Оставшись под конец жизни безумцем, он ушел в небытие убиенный собственными слугами и некогда верными трону воинами. После чего, началась Великая смута… во время которой, род Вир неоднократно пытался узурпировать власть, но неизменно отступал, вынужденный бороться с нашествиями на севере, где располагались их имения… пока в итоге, не признал власть нового имперского рода, что и по сей день восседает на престоле. Разбитые ныне вазы, оставались одними из последних реликвий, что не оказались уничтожены во время бунтарского времени, но которые хранили память о тех временах, когда Империя была сильна и едина. Но что было удивительно, в глазах родителей, я не видела грусти по поводу их уничтожения, они абсолютно не проявляли эмоций, несмотря на то, что это именно их дом оказался подвергнут нападению. Я не смогла сдержать своего любопытства, в особенности, когда родители были ко мне так благосклонны сегодня.
- Вам разве не жалко, что столько всего оказалось разбито? - Не отставая от их шага, я почти бежала, надеясь, что они чуть замедляться. Под конец столь насыщенного дня, я хотела немного отдохнуть и поспать… даже несмотря на то, что сегодняшняя ночь точно будет кошмарной, после того, что я видела и что еще увижу. Северное крыло имения… только спускаясь по лестнице, я уже стала ощущать неприятный запах и отзвуки жалобных стонов, что раздавались эхом в притихших коридорах. Раненые… я видела, как врачеватели лечили людей, это приводило меня в немой ужас и оцепенение, я не могла выносить то, как они копались во внутренностях, будто бы… перед ними лежал вовсе не живой человек.
- Все самые ценные наши сокровища уже давно в хранилище, доченька, знала бы ты, сколько копий ваз сломали твои братья в детстве. Если бы это были первейшим наши достояния… от них давным-давно не осталось бы и следа. - Объяснилась Сессиль, с грустью смотря на трупы слуг, убиенных резвым и точными ударами ножей. Кровь впиталась в ковры и просочилась сквозь неровности в полу. Вздохнув, Сессиль утерла глаза. Ситуация отличалась от тех потерь, что я слышала из разговора Ревнителей, возможно, слуг они не считали вовсе...- Столько невинных людей… Надеюсь, им хватило совести и благочестия не трогать детей.
- Будем молиться на это, дорогая. - Переступая через два лежащих друг на друга трупа прачки, ответил отец, оглядываясь по сторонам, словно опасаясь нападения. Но стражи уже убрали в ножны свои клинки, вальяжно разгуливая по поместью и отчитываясь, что кажется, все лазутчики оказались мертвы. Я смотрела вокруг с интересом, рассматривая тела и пытаясь понять, зачем нужно было убивать слуг... Просто из ярости? - От Зимних Соколов можно ждать многого… К сожалению, на их честь уповать слишком глупо.
- Дети находились снаружи… - Сессиль вздохнула, кладя руку на грудь и сжимая кулон в виде сложенных ангельских крыльев. Мне тоже стало не по себе, а ведь буквально за несколько часов до нападения, я смотрела на них, даже не подозревая, что возможно, это был последний раз. - Стража, отправьтесь и осмотрите окрестности! Там могут быть дети… если найдете тела, принесите к лесоповалу, завтра, вместе с кацием Отто, мы отпоем павших.
- Будет выполнено, госпожа Рихтер, рады служить вашему славному роду! - Проскандировала тройка стражей, стоящей к нам ближе всего. Отдав честь, они поклонились до пола, после чего, вытащив клинки и взяв с пола щиты, двинулись строевым маршем на выход. Переговариваясь с другом другом о привлечении к поискам неизвестных мне мужчин и нескольких девушек.
- Будем надеяться на лучшее… сейчас особенно жестоки волки, охотники сообщали о стае неподалеку, надеюсь, Соколы не додумались привлечь их внимание к нашим дорогам, иначе пострадают очень многие стражи, что уж говорить о детях. - Хмуро отозвался отец, глядя на марширующих солдат, после чего тихо помолился, сворачивая вбок, к главной бальной, где сейчас находился импровизированный лазарет. - А мы останемся без обещанных для Лиз накидок…
Внутри бальной в особенности выделялась одна девушка, с темными от крови волосами, стоящая около растерзанных тел, как аристократов, так и слуг с северянами,лишенных сердец и глаз. Ее сторонились стражники и аристократы, а рядом возвышались два неизвестных мне Ревнителя, которые преграждали к ней путь, сомкнув возле лица двое копий. Девушке было не больше тридцати лет, волосы, что не оказались в крови, имели выцветший коричневый оттенок, закрытые глаза дрожали под тяжелыми веками, что имели на себе шрамы и выцарапанные символы, складывающиеся в слова: “Первейшая Лерия”. Но учитывая, что глядя на остальной зал, я так и не смогла увидеть больше ни одной девушки Ревнителя, то поняла, что под моим взглядом прямо сейчас находится именно Агат, о которой говорили Денвер, Аттила и Маккольм. Ее лицо, истощенное даже сильнее, чем лик самого Годрика, имело на себе множество татуировок, которые были похожи на те, что
