груди, чтобы успокоиться и попытаться обуздать чакру. Сейчас это было сделать проще, чем в битве с Исшики, но все равно требовало усилий.
И пока я боролся с собственной силой, луч сияющей белым светом энергии пронзил пространство и ударил мне в грудь. Он пронесся дальше и за мгновения достиг чудом уцелевшего алого барьера. Это стало последней каплей для него. Стены техники лопнули, лоскуты алой энергии взмыли в воздух и медленно таяли. Эту технику Зецу создал на основе Гудодама, превратив заключенную в черном шаре силу в некое подобие Луча Хвостатого Зверя. Белый свет на миг озарил ночь и погас, округа вновь утонула в темноте. Я даже не обратил на это внимания. Энергия техники просто пронеслась сквозь меня, только часть груди и руки на мгновение обернулись туманом и сейчас вновь вернулись к нормальному состоянию. После поглощения Кусанаги у меня лучше получалось игнорировать воздействие чакры Гудодама, теперь можно было не блокировать атаки, а просто пропустить их сквозь себя, превратившись в дым с помощью кеккей генкай клана Ибури.
— Я боялся применять эту силу и до последнего избегал ее, Зецу, — кое-как обуздав чакру, медленно сказал я и открыл глаза, подняв взгляд на марионетку с налипшей на нее черной тенью. — Слишком велик был риск, что как из Мадары должна родиться Кагуя, так и из меня родился бы кто-то иной. Но нам повезло.
Три моих глаза вспыхнули в темноте. Алая пара Кецурьюганов и еще один, третий глаз, в котором кружился калейдоскоп пурпурных огней. Этот глаз не открывался со времен сражения с Исшики. Тогда мне едва удавалось контролировать его силу. Сейчас стало проще. Боль прострелила мозг, заставив невольно поморщиться. Вереница образов пронеслась сквозь сознание, когда я посмотрел на Зецу. Картины будущего едва не захлестнули меня, но мне удалось подавить их прилив и утопить глубоко в подсознании. Яркие образы сменились навязчивым гулом, словно сводящий с ума шепоток, постоянно капающий на сознание описанием грядущих событий. Жить так я долго не смогу, что-то с третьим глазом нужно будет делать, но какое-то время смогу с ним справляться.
— Твоя техника отражения — очень сильна, — удивленно сказал я Зецу, осененный внезапным озарением, пришедшим от третьего глаза. — Но ты в самом деле не можешь ее контролировать. Это делает тебя простой мишенью.
Чакра связывает все. По этому принципу строятся джудзюцу — техники проклятий. И отражение урона, которое Зецу украл из тела Ооцуцуки Шибая, действует похожим образом. Если бы он умел контролировать эту способность, то противостоять ей было бы очень сложно. Однако сейчас ее можно обернуть против самого Зецу.
В моих ладонях сконденсировались капельки чакры. В правой — синие из «позитивной» чакры, как это называют Биджу, в левой — красные из негативной. Капли расплескались передо мной, сформировав круг двух цветов, разделеный неровной линией. Символ Великого Предела вспыхнул на миг. И я плавно сделал круговое движение руками, обернув рисунок против часовой стрелки.
Экикё: Хантен.
Это была почти та же техника Кодекса Перемен, что и Переворот. Только обычно мне приходится закручивать вокруг себя пространство, чтобы отразить атаку противника. Сейчас же мне пришлось перевернуть связь чакры, чтобы обратить на Зецу его же способность. Треск! В деревянную марионетку, на которой паразитировал Зецу, словно молния ударила. По ее телу пробежала длинная трещина, разделившая неживое тело пополам. Твердое дерево начало стремительно рассыпаться. Во вспышке молнии и с раскатами грома я переместился к гибнущей марионетке, из которой начала извергаться чакра Джуби. Черная тень Зецу снова утратила над ней контроль без поддержки Мокутона из марионетки.
Резкий удар — моя ладонь ударила в щель трещины на груди марионетки. Линии печати вспыхнули на дереве, сковывая чакру Джуби. Фуиндзюцу слишком слабое, чтобы удержать мощь Десятихвостого на долго. Но этого и не требовалось.
Тенсо!
Вновь вспышка молнии озарила ночь, грохочущие раскаты грома прокатились меж извивов застывших корней. Меня перенесло прямо к Мадаре. Кажется, он вновь собирался попытаться использовать Муген Цукиёми. Или бежать в иное измерение. Навязчивый шепоток в голове предсказывал несколько вариантов развития событий. Я выбрал иной. Техника Тенсо полностью разбила и без того потрепанную марионетку. Чакра Джуби рванула мне прямо в лицо напоминающей плоть массой. Я в последний миг отбросил ее вперед. Удар — ладонь вновь пронзает грудь. На этот раз не марионетки, а Мадары. Тот почти успел уклониться, но чакра меньшего Десятихвостого все же проникает в его тело и начинает впитываться.
У меня больше нет времени ждать. Нужно разобраться с Кагуей, пока шепот о грядущем в моей голове не свел меня с ума.
Глава 54. Кагуя
20 мая 60 года от начала Эпохи Какурезато
В грохоте раскатов грома я приземлился на ближайший гигантский корень. Из-под ног брызнула в стороны растрескавшаяся и обугленная и все еще тлеющая где-то в глубине древесина. В густой ночной тьме яркими искрами засияли угольки. Тусклый в обычных условиях свет сейчас резал привыкшие ко тьме глаза. Но я не спешил их закрывать, неотрывно наблюдая за повисшим в воздухе Мадарой. В его груди зиял черный провал. Ни капли крови не пролилось из раны. Там, где должно было находиться сердце, пульсировала черная масса.
Раскаты грома техники Тенсо пропали и растворились меж корней Божественного Сада. Секунда тишины — и ночь разорвал оглушающий и совершенно нечеловеческий крик. Мадара выгнулся дугой, словно все тело свело судорогой. По белому покрову джинчурики Десятихвостого начали прорастать черные жилы чужой для Учиха воли. Подобно кровеносным сосудам они ветвились от раны на груди и проникали в плоть. Но главные изменения происходили в чакре. Ее потоки бушевали в меридианах. Чакра не могла успокоиться, ее оттенки постоянно менялись. Медленно сквозь пеструю картину красок начал
