— Обижаете. Я много лет в этом бизнесе. Сегодня такого камня не найти. Разве что в музеях. Уже так не вырабатывают, можно сказать, вручную.
— Кто принес?
— Девушка и парень.
— Сколько хотят?
— Полмиллиона за два камня.
— Отлично. Задержи их. Скоро буду.
* * *
Мужчина на другом конце провода положил трубку и загадочно улыбнулся, потом набрал другой номер.
— Слушаю, — ответили ему.
— Есть, шеф.
— «Сердце султана»?
— Пока нет. Но драгоценные камушки, как вы и говорили, старинной выработки.
— Отлично, — потирал ладони друг о друга уже известный нам молодой человек в черном костюме, сидя как на троне в красном кожаном кресле посреди своего кабинета.
— Мы выезжаем.
— Ты знаешь, что делать, Макс. Проследите. Собери всю информацию и сразу ко мне на стол.
— Понял, шеф, — ответил преданный опричник и убрал телефон в карман.
* * *
— Вот и дождались, — мужчина в черном, швырнув телефон на стол, откинулся на спинку стула. Довольная улыбка не сходила с его лица. — Я уверен, это — ты, Мурад третий. По-другому и быть не может.
Он встал из-за стола и медленным шагом направился к золотому глобусу возле окна, выполняющему роль мини-бара, поднял крышку, достал бутылку «Джек Дэниелс» и, не забыв прихватить бокал, вернулся на место. Ярко-зеленые глаза мужчины отливали странным блеском, скулы двигались из стороны в сторону, а не сходившая с лица улыбка больше походила на звериный оскал.
* * *
Майя прижимала сумку к груди, все еще не веря в случившееся.
— Есть! — вырвалось у нее вместе с облегченным вздохом сразу же, как она переступила порог антикварного салона. — Кто бы мог подумать? Всего два каких-то камушка и полмиллиона у нас в кармане.
Султан стоял рядом. Он тоже улыбался. Мурад поднял глаза к небу и зажмурился. Солнце, казалось, светило ярче обычного. На сердце было умиротворение. Так хорошо он себя не чувствовал еще никогда. Даже раньше, в прошлой жизни, новость об очередной захваченной территории не доставляла ему столько радости, как то, что он сможет помочь девушке, которая с каждым днем занимала все больше и больше места в его сердце.
— Надо скорее сообщить Лине, — Майя закопошилась, рыская по сумке в поисках телефона.
— Стой! — Мурад остановил ее.
— Что такое?
— Я не хочу, чтобы Ангелина знала, что я продал камни.
— Но почему? Ты не хочешь, чтобы она узнала о том, что ты спас жизнь ее отцу?
— Именно так.
— Но почему? В чем проблема? — развела Майя руками. — Это наоборот, классно!
— Прошу тебя, ни о чем не спрашивай. Просто выполни мою просьбу.
— Странный ты какой-то. Ну, как хочешь. Позвоню тогда Ольге Николаевне. У меня должен быть ее номер, — и девушка вновь вернулась к поиску телефона. — Слушай, друг Ангелины, а если по-честному, где ты взял этот платьишко?
— О чем ты? — Мурад старался не смотреть в глаза Майи.
Но та и не думала сдаваться.
— Сам знаешь, о чем. О твоем платье с камушками на полное жизненное обеспечение.
— Я не понимаю твоих речей.
— Не понимаешь? Ха-ха! Ну, конечно. Давай, колись. Никому не скажу, обещаю.
— Что ты хочешь услышать? — все так же прятал взгляд султан.
— Всю правду. Откуда у тебя такие богатства? — девушка подошла вплотную к юноше и заглянула тому прямо в глаза. — Кто ты? Бандит? — полушепотом спросила она.
— Бандит? — переспросил тот и закатился громким заливистым смехом.
Через минуту к нему присоединилась и Майя. Эти двое смеялись, то и дело хлопая друг друга по плечу, не подозревая о том, что в припаркованном недалеко от них черном тонированном внедорожнике рядом с водителем сидит мужчина, тот самый Макс и не сводит с них глаз. В руках он держал профессиональную камеру. Сделав несколько снимков, он ехидно улыбнулся:
— Смейтесь, голубки, смейтесь. Недолго вам осталось. — Влад! — обратился мужчина к бритоголовому «шкафчику», ожидающему приказа на заднем пассажирском сидении, как только заметил, что интересующая его парочка направилась в сторону метро.
— Да, Макс.
— Давай за ними. Думаю, они в метро. И глаз с них не спускай. Проследи до самого дома.
— Обижаешь, Макс. Думаешь, мне впервой.
— Потом отзвонись.
— Все понял, — крикнул на ходу бритоголовый и хлопнул дверцей машины.
— К шефу! — дал команду водителю внедорожника Макс. — Думаю, он будет доволен, — потирал рукой камеру преданный опричник.
* * *
Ангелина просидела в кабинете несколько часов. Но сегодня это было потерянное время. Папки бумаг, что лежали рядом на столе и ожидали ее подписи, сейчас интересовали меньше всего. Она не обращала внимания и на крики президента о том, что устроили в компании балаган. Ее не волновали и угрозы в ее сторону о неизбежном увольнении в случае хотя бы одного проваленного контракта. Ангелина думала лишь о предстоящем вечере. Правильно ли она поступила, согласившись на свидание с Самохиным, для которого оно, несомненно, станет реваншем. Для Лины же это было единственной возможностью спасти жизнь отцу. Такой суммы ей самой за неделю не найти. И только Игорь мог ей помочь. Девушка успокаивала себя тем, что это единственный выход из сложившейся ситуации.
Ангелина положила голову на стол. Сотовый разрывался. Но она не слышала его.
В дверь постучали.
— Ангелина Павловна, — заглянула в дверь секретарша, так и не дождавшись приглашения войти.
— Да, Алла, — подняла Лина голову со стола.
— Звонит ваша мама. Я соединила вас. Возьмите, пожалуйста, трубку. У нее что-то важное.
Сердце Ангелины забилось в предчувствии беды.
— Але! Ольга Николаевна! — закричала девушка в трубку. — Что с папой?
И тут лицо Ангелины засияло. Девушка услышала то, что меньше всего надеялась услышать. Слезы счастья не заставила себя ждать.
— Это правда? — шмыгая носом, вытирая слезы рукой, спросила она.
— Да, — вторила ей мачеха. — На счет больницы уже переведены деньги. Отца готовят к операции.
— Боже мой, я не верю в это!
— Я еду в больницу. Не могу дозвониться до Насти. Можешь, ты попробовать?
— Я постараюсь? А кто перевел деньги?
— Не знаю. Но явно хороший человек. Может, тебе известно?
— Да. Я, кажется, догадываюсь, — Ангелина положила трубку. — Алла, — обратилась она к секретарше, ожидавшей указаний возле двери.
— Да, Ангелина Павловна.
— Скажите, Игорь Александрович у себя?
— Нет. Я видела, как он отъехал на своей машине пару часов назад и пока не возвращался.
— Спасибо. Можешь идти работать.
Секретарша вышла, оставив Ангелину наедине со своими мыслями.
А мысли девушки были только об одном. Об отце, о предстоящей операции. И о том, в ком она усомнилась. Сейчас Ангелина не могла понять, какие чувства испытывает к Игорю. Совсем недавно она любила его, потом ненавидела. А сейчас просто благодарна за то, что спас жизнь ее самому близкому человеку. Ангелина невольно улыбнулась.
— Ну, Самохин. Не ожидала от тебя, — она встала с места и, прихватив сумочку, направилась к двери.
— Вы куда? — удивленно спросила секретарша.
— Я ухожу. И сегодня больше не буду.
— Но… Ангелина Павловна, — развела та руками. — Как же так? Турки должны позвонить. А договор с испанцами? Вы должны положить его Казарновскому на стол сегодня вечером. Постойте же, Ангелина Павловна!
Ангелина остановилась в дверях и посмотрела на секретаршу.
— Что я скажу Аркадию Яковлевичу? — с мольбой в голосе продолжала та. — Он же меня в порошок сотрет.
— Не знаю. Придумай что-нибудь. Скажи, я заболела. Или лучше умерла, — подмигнула ей Лина.
— Но, Ангелина Павловна! — причитала Аллочка. — Да у меня еще вся жизнь впереди.
— У меня тоже, — ответила Ангелина и, хлопнув входной дверью, направилась в сторону лифта.
* * *
— Значит, говоришь красивый и богатый? — мечтательно произнесла Люська, не пропуская мимо ушей ни одного слова своей собеседницы.
Девушки расположились на скамейках, стоящих по периметру женской раздевалки — единственного места, где в законный обеденный перерыв можно было отвести душу. По крайней мере, без надзора администраторши Веры, или Мымры, по которой плакало место надсмотрщицы в женской колонии.
— Ты бы видела, — дожевывая бутерброд, продолжала Настя описывать достоинства нового ухажера ее сводной сестры, в чем она ни капли не сомневалась, — какие колечки у него. Не то, что твое.
Люська подняла руку вверх, посмотрела на свое обручальное кольцо:
— Ну, может, это так. Дешевая бижутерия, — обидчиво произнесла она.
— Дешевая? — в глазах Насти пробежала искра. — Хоть у меня таких никогда и не было, но в драгоценностях я разбираюсь, в отличие от некоторых.
