— Ну, не знаю, чего ты там успела разглядеть, — откусывая свой «бизнес-ланч», продолжала подруга.
— Все что нужно, — бросила Настя.
— И чего ты собираешься делать?
— Пока не знаю. Но я сделаю все возможное, чтобы эта «кость в горле» по имени Ангелина почувствовала на своей шкуре все, что чувствую я, — прошипела Настя.
— Да, здорово же ты ее недолюбливаешь.
— Недолюбливаю? — по слогам произнесла Настя. — Да ее ненавижу!
— А мне ее жалко, — вздохнула Люська.
— Жалко? Это почему ж?
— Потому что в гневе ты страшна, — расплылась в улыбке девушка. — А судя по твоему выражению, ты задумала что-то ужасное.
— Ты зришь в самый корень, — закончив с обедом, Настя протирала руки салфеткой. — Сначала, мне нужно узнать, что это за парень обхаживает Лину.
— И что ты будешь делать?
— Сказала же, пока не решила! — грубо ответила она. — Вот и сестрица. Легка на помине, — вытащила девушка из кармана зазвонивший телефон. — Але!
— Настя, почему трубку не берешь? Мама дозвониться не может.
— А что случилось?
— Папу готовят к операции. Ольга Николаевна в больнице. Я еду туда.
— Вот как? — язвительно произнесла Настя. — А как же деньги? Уже нашли?
— Да. Уже перевели на счет больницы.
— Полмиллиона? — глаза Насти заблестели.
— Говорю же, сколько нужно.
— Я приеду сразу же после работы, — буркнула Настя и положила трубку.
— Ну, чего там? — с нетерпением ожидала Люська продолжения истории.
— А ты говоришь! Ха! Полмиллиона! Эта Лина не такая простушка, как кажется.
— В смысле?
— Ты смогла бы за день найти такую сумму? Вот и я про то же, — добавила Настя в ответ на покачивающуюся голову своей собеседницы. — Ну, и будешь утверждать, что брюллики у того парня на кольцах — дешевая бижутерия.
— Может, это не он?
— Я тебя умоляю. У Ангелины нет столько денег. Хотя, может, и не он. Но я это обязательно выясню! — пообещала сама себе девушка и встала с места.
* * *
Султан сидел в комнате на кресле, откинувшись на спинку и, улыбаясь, о чем-то сосредоточенно думал.
— Але! Да, я же сказала, мне нужен больничный, — Майя находилась рядом с ним и говорила с кем-то по телефону. — На одну неделю. Какую-какую? Эту, не прошлогоднюю же! Сколько это будет стоить? Сколько? Девушка, да вы в своем уме. За такие деньги я сама себе печать нарисую. Что значит, как хотите? Постойте! Ладно, я согласна. Когда можно подъехать. Могу сейчас, да. Диктуйте адрес, — сделав записи на бумаге, девушка положила трубку.
Майя стукнула рукой по журнальному столику:
— Черт! Совсем оборзели! Столько денег за какую-то бумажку.
— Мне это очень интересно, — начал речь Мурад.
— Ты о чем?
— В этом мире все так странно. Порой, это не укладывается в моей голове.
— ???
— Человек может покинуть этот мир только потому, что нет нарисованных бумажек.
— Ты про деньги? — догадалась девушка.
— Из-за их отсутствия могут стать несчастными несколько человек. Как такое возможно? Почему так?
— Ох, и странный ты тип. Будто правда с Луны свалился.
— Я просто не могу осознать. Сколько ни думал, не нахожу ответа на сей вопрос. Это же не шелк на базаре, и не снедь. Это человеческая жизнь.
— А ты, я смотрю, еще и философ. Ладно, друг Ангелины, оставлю тебя. Мне нужно отдать одним нехорошим людям нарисованные бумажки, чтобы сохранить свою жизнь. Иначе грымза по имени Инесса Луизовна, моя начальница, не оставит мне никаких шансов этого сделать. Все же, может, скажем Лине правду? — осмелилась вновь предложить девушка, но, посмотрев на строгое лицо юноши, поняла, что ответ будет отрицательным. — Ты хоть платьишко-то припрятал?
— Не волнуйся. Платье в надежном месте.
— Ну, тогда пока.
* * *
Майя вышла в коридор, присела на пуфик, надела на ноги туфли и вскоре хлопнула входной дверью.
Мурад еще какое-то время сидел, не шелохнувшись, размышляя над извечными проблемами человечества:
— Что ж. Коли этот мир так устроен, да будет так! — с этим словами он поднялся с места, подошел к журнальному столику, поднял крышку ноутбука и, вспоминая все маневры, которые совершала Майя с изобретением человечества несколькими часами ранее, написал в поисковике то, что его интересовало.
* * *
— Ольга Николаевна! Как он? — Ангелина буквально влетела в холл операционной, снеся сходу драцену, украшавшую больничный коридор.
— Операция уже началась. Глеб Сергеевич сказал, что лучше не тянуть и сделать сразу же. Боже мой, Лина, я так рада! — женщина, всхлипывая, бросилась в объятья Ангелины. — Спасибо тебе!
— Мне-то за что?
— За то, что вернула и меня к жизни. Я даже не знаю, чтобы я делала, — мачеха не договорила.
— Ладно вам, Ольга Николаевна, — у Ангелины тоже слезы наворачивались на глазах. — Все плохое уже позади. Сейчас надо только молиться, чтобы операция прошла успешно.
— Да, дочка, ты права. Но Глеб Сергеевич — отличный кардиохирург. Я уверена, он сделает все, как нужно. Все зависит только от отца. Ведь с операцией затянули. Сердце у него слабое.
— Не переживайте вы так, — пыталась Лина успокоить мачеху, но сердце у самой было не на месте.
Спустя три часа в холл операционной вышел сам «отличный кардиохирург», стаскивая на ходу белую марлевую маску, закрывающую его лицо:
— Все в порядке, — поспешил он успокоить не находивших себе все это долгое время женщин. — Операция прошла успешно. Он пока под наркозом. Но, думаю, вскоре придет в себя. И, если все пойдет хорошо, через несколько дней переведем его из реанимации в палату.
— Спасибо, доктор, — не находили слов благодарности Ангелина и ее мачеха.
— Мне за что? Я просто выполнял свою работу, — улыбнулся Глеб Сергеевич. — Спасибо вам за то, что так быстро среагировали. Ну, все, все! Полно-те, — обнял он за плечи не сумевшую скрыть чувств облегчения Ольгу Николаевну. — А сейчас, я думаю, вам лучше поехать домой и отдохнуть. К нему вас все равно не пустят. А отдых — это то, что вам сейчас просто необходимо, — сказав это, доктор вернулся в операционную, оставив женщин наедине со своей радостью.
Глава двенадцатая. Слежка
Вскоре Ангелина уже открывала ключом дверь своей квартиры.
— Есть кто живой? — с порога спросила она, удивившись тишине вокруг. — Майя? Ты дома?
Никто не отвечал.
Ангелина присела на пуфик, освободила уставшие ноги от обуви, протянула руку к ключнице, повесила ключ. Затем, потянувшись, и впервые за сегодняшний день почувствовав облегчение, встала с места и направилась в комнату.
Картина, что она застала, мягко сказать, удивила.
Султан, будто не замечая ее присутствия, сидел на коленях перед журнальным столиком, уставившись в экран ноутбука. Поразило Ангелину и то, как он умело управлялся с мышкой, будто всю жизнь держал ее в руках, словно и не было столетий, разделяющих их.
— Высочество? Ты что делаешь?
Голос Лины заставила Мурада вздрогнуть. Пребывая в своих мыслях, он не слышал, как она вошла. Юноша подскочил на месте, выронив мышку из рук, и, обернувшись, облегченно вздохнул:
— Девка, зачем же так пугать! Моя душа чуть не покинула меня! — почти пропищал он.
— Опять? — Ангелина подошла к нему и отвесила подзатыльник. — Ведь договорились же! — обиженно произнесла она.
— Прошу прощения! — сменил он тон. — Но нельзя же так пугать человека.
— Ладно, человек, извини, — не смогла Ангелина сдержать улыбки, увидев ошеломленное лицо сидящего на коленях правителя великой империи. — Так чем ты занят?
— Ищу ответ на вопрос, который вот уже несколько дней не дает мне покоя.
— Здесь?
— Ты же сама говорила, что в этом ящике можно найти ответ на любой вопрос.
— Ну и как успехи? — Лина села на край дивана. — Нашел, что искал?
Султан, вновь подполз на коленях к столику и, вооружившись мышкой, продолжил свое занятие.
— Меня интересует только один вопрос. Почему я переместился в твой мир и как мне вернуться обратно, — не сводил он глаз с экрана.
— Ну и? Что пишут? — продолжала издеваться Лина.
— Здесь ничего не сказано об этом, — разочарованно ответил юноша. — Но зато я узнал много интересного о себе.
— Вот как, — Ангелина облокотилась на ручку дивана. — И что же ты узнал?
— Ничего хорошего, — вновь тяжелый вздох сорвался с губ падишаха.
— В смысле? — Ангелина встала с места и пристроилась рядом с Мурадом.
Султан в тот самый миг захлопнул крышку ноутбука и посмотрел девушке в глаза.
— В том, что я прочитал, лишь доля правды, — будто оправдываясь, произнес он.
— Вот как, — Лина улыбнулась. — Почему ты так решил?
— Так и есть на самом деле. Как могут люди писать то, о чем сами не знают.
