— Значит, мне надо успеть до коллегии…
— Что успеть?
Кулебякин смотрел на меня так озадаченно, будто всё пытался тут, в собственной квартире, вместо меня разглядеть кого-то другого.
— Вывести эту шайку-лейку на чистую воду, — выговорил я.
— Ха! Мне бы твою уверенность, лейтенант! Ты в бегах, что ты можешь? И потом… Как же вывести? Думаешь, мои неприятности и все эти мутные дела в Зарыбинске как-то связаны?
Кажется, начальник начал трезветь, несмотря на только что принятое.
— Уверен… Пока Купер у руля, им проще контролировать милицию.
— Кому — им?
— Вот это и надо выяснить…
Петр Петрович вдруг рьяно замотал головой.
— Не лезь, Саша, погоришь. Сам уже видишь, как все хреново обернулось.
— Да пока еще терпимо… Бывало и хуже. А вне закона быть — мне не привыкать.
— Что? Когда только успел? Чудно говоришь, ну да ладно… Удачи, конечно. Только кого ты собрался на чистую воду выводить? Тебя с грибочками вон как ловко подставили. И сделали это явно не менты. Кто-то другой, а инспекции по личному составу просто стуканули на тебя. Трубецкой, паскуда, тоже рапорт написал.
— Откуда вы знаете про грибочки? — прищурился я пытливо на шефа. — Я про них вам ещё ничего не рассказывал.
— Да все знают, что у тебя в общаге сверток с сушенными мухоморчиками нашли, — свел брови шеф.
— Кто — все? — продолжал я допытываться. — Эта информация даже по сводке не проходила, об этом позаботились товарищи из главка. Они, конечно, изъяли все с понятыми, как и положено, но без шума лишнего. Так откуда вы узнали?
— Да ладно тебе, не начинай, — отмахнулся Кулебякин, но его жест мне показался каким-то напряженным. — Я столько лет в милиции, у меня свои каналы информации, ядрён-пистон.
— Хм… Вот что, — я посмотрел на начальника по-другому. — А эти ваши каналы могут помочь мне? Пусть послужат благому делу…
— Не выйдет, Морозов, — тихо проговорил майор, голос его показался на удивление трезвым, хотя он и третью стопку намахнул, уже без меня, естественно. — Не совладать тебе с таким противником, лучше затихарись, пока не поздно. Или уезжай, пока официально в розыск не объявили.
— Откуда вы знаете, что я еще не в розыске?
Кулебякин снова многозначительно хмыкнул, мол, молодо-зелено.
— А-а, понимаю, — кивнул я. — Все из тех же каналов…
Мы еще немного посидели, поговорили, а потом я засобирался.
— Где обитаешь сейчас? — спросил прямо Петр Петрович, когда я встал.
— Есть одно местечко… Там, где меня точно искать не будут… — улыбнулся я с таинственным выражением на лице.
— Ну, ты это… — нахмурился шеф. — Если помощь нужна будет, заходи… Подумаем вместе, как да что… Ага?..
— Спасибо, Петр Петрович, я сам разберусь. Уже сегодня подумали вместе… — в голосе моем сквозил сарказм.
— Да ты чего, Морозов? Обиделся, что я посоветовал тебе не лезть и спрятаться? Я же из благих намерений. Вообще, я обязан доложить куда надо, что ты тут у меня в гостях, но я за тебя. За тебя, Саша!
Кулебякин в чувствах ударил себя в грудь. Играет? Или действительно за меня? Я пока не понял.
— Нет, конечно, Петр Петрович, не по масти мне обижаться, но и сидеть сложа руки я как-то не привык. Бывайте… На самогон не налегайте слишком, а то супруга с дачи приедет, а вы в зюзю.
— Да не приедет она, — с грустью вздохнул майор.
Мы попрощались, и я поспешил на выход.
— Постой, а на посошок? — опомнился и окликнул вдруг вслед Кулебякин.
— Извиняй, Петр Петрович, засиделся, дела, у меня, тороплюсь… — ответил я, пятясь бочком и незаметно засовывая в карман пустую стопку, из которой пил Кулебякин, стараясь держать лишь за дно и края.
Но майор налил все же самогон, и хотел вторую стопку наполнить, но не увидел ее на столе.
— Морозов? Ты стопку не видел? Куда она подевалась, зараза? — крикнул он из кухни, когда я уже был в прихожей.
— Не видел, до свидания! Закрывайтесь! — я вышел и захлопнул дверь.
* * *
Пробраться в отдел поздно вечером было делом плевым. Никто там меня не ждал и не караулил. Никто и подумать не мог, что опальный кинолог сунется в ГОВД. После окончания рабочего дня в отделе осталась лишь немногочисленная дежурная смена.
Баночкин пропустил меня, крепко пожал руку и сказал, что Купера нет уже час как, посторонних в отделе не имеется, можно особо не прятаться. Сообщил, что Мухтар скучает, поскуливает, но кормит он и Серый его регулярно и, что называется, на убой. Сказал, чтобы я заглянул к нему.
— Обязательно, — кивнул я. — Сам по псу соскучился, и когда успел, — нечаянно повторил я слова Кулебякина. — Но сначала надо наведаться в другое место. Это срочно…
И я направился к криминалисту. Сегодня Загоруйко задержался на рабочем месте допоздна на мою удачу, поэтому я застал его в кабинете, он копошился в фотографиях, разложенных на столе.
— Привет, Валентин, как служба? — вошел я без стука.
— Сан Саныч, — эксперт встал и поздоровался за руку, будто ничуть не удивившись моему появлению. — Я знал, что ты придешь, вот поэтому и допоздна сегодня сидел… Не ошибся.
— Вот как? Знал? Откуда?
И посмотрел на него внимательнее — если меня можно просчитать, то мне нужно об этом знать.
— Ну это же логично… Единственный твой связной в Зарыбинске — это я. Больше никто не знает, что ты вовсе не кинолог, которого подозревают в убийствах. Значит, в ближайшее время ты выйдешь со мной на связь.
Последние слова у него получились даже немного торжественно.
— Логично, — кивнул я и расслабился, а то уже начинал подозревать всех и вся, в каждом мне виделся неуловимый Кукловод.
Я чувствовал, что этот незримый убийца где-то совсем рядом, что, возможно, я недавно пожимал ему даже руку, но при этом этот двуличный урод продолжает водить всех за нос. Кулебякина сняли с его подачи? Если да, то зачем? Чем дальше в лес, тем больше вопросов.
Еще эта подозрительная осведомленность Петра Петровича напрягает. Все-то знает майор, сидя у себя на кухне и попивая самогон. А что, если он и есть Кукловод? Вот это сейчас мы и проверим.
— Какие будут указания? — Валентин вытянулся, будто по стойке смирно.
— Вот этот предмет, — я вытащил из кармана стопку, аккуратно держа её за края. — Нужно обработать порошком и снять пальчики — сличить с тем шприцем, который мы с тобой не совсем легально изъяли за гаражом в овраге по факту смерти Черпакова и Самокрутова. Ты говорил, что там пальчик есть.
— На том шприце есть, — уверенно кивнул Валя. — На втором, который ты принес с дачи — нет следов.
Про второй шприц я помнил, что на нем пусто… Его я нашел за старым парником на участке Серовых, где прятал Пистона. По моей версии — Пистону вкололи яд и увезли прямиком на лодочную станцию, где попытали с пристрастием, а потом сожгли труп.
— Кстати, чуть не забыл! — Валентин вдруг дернулся и стал рыться в бумажках на столе.
Криминалист нашел клочок какой-то писульки и зачитал:
— На представленных объектах, а именно: на внутренней поверхности обоих медицинских шприцев, обнаружены следы мусцимола.
— Это результаты химического исследования? — хоть и нетрудно догадаться, но я все же уточнил.
— Да, вчера мне эту записку передали от моего товарища химика из области.
— Макар не похож на товарища, — хмыкнул я, вспомнив, как пришлось жестко его мотивировать к проведению нелегального химического исследования. — Мне кажется, он весьма корыстный тип.
— Есть в нем такая черта, — кивнул Валентин, — но самое главное, что тебе без особого труда удалось его убедить нам помочь. Мне вот он отказал…
«Нам» — мне понравилось, как произнес это слово криминалист. Валя теперь со мной в одной связке, добровольно, за идею. Хоть я и немного ввел в заблуждение его насчет этой идеи, но тем не менее, Загоруйко мне предан и помогает.
Лишь я прокрутил это в голове, как полезли туда следом нехорошие думки: вот только… не слишком ли подозрительно выглядит эта преданность? И про результаты химического исследования Валёк мне не сразу сказал, когда я вошел, а будто бы вспомнил потом случайно… А такие как он — никогда ничего не забывают. Уж не ты ли и есть Кукловод — лейтенант Загоруйко? Так! Всё, блин! Понесло меня! Кругом мерещатся враги…
