обсудим».
Водитель тем временем остановился на парковке и заглушил мотор.
— Роман, — сказал я, понимая, что освобожусь ещё нескоро. — Сходите, прогуляйтесь. И подходите к половине восьмого.
— Слушаюсь, — кивнул тот и исчез, демонстрируя свой профессионализм.
— Так, — проговорил я вслух, скользя пальцем по изящным завитушкам рукописных букв. — Для того, чтобы наладить наиболее крепкую связь с фамильяром, маг должен принести своему новому другу три дара. Дар первый — духовный. При знакомстве с фамильяром дайте ему имя. Не то, под которым он к вам попал, а то, что будет употребляться между вами, связывая вас воедино.
«Видишь, Штопор, я вот этого не знал, а имя тебе сразу дал, — я порадовался тому, что неожиданно действовал именно так, как предписывала мне инструкция. — Так что можем считать, что некоторая связь у нас с тобой уже установлена».
«Конечно, установлена, — сказал на это Штопор. — Я же с тобой! Я чувствую тебя! Чувствую, что мы связаны в одно целое!»
— Дальше, — я перелистнул страницу, и тут у меня тоже появилась улыбка на губах. — Материальный дар. Подарите что-нибудь фамильяру из своих вещей, чтобы он постоянно носил их с собой. Таким образом вы установите связь на осязаемом уровне.
«Штопор, как тебе платок? Не разонравился? — я не знал, как конкретно сформулировать вопрос, поэтому задал его в такой форме. — Тебе идёт, если что».
«Нет! Не разонравился, конечно! — подростковая восторженность снова заставила забыть его о том, что я просил вести себя тише. — Он такой крутой! Он просто великолепен! Я в нём неотразим!»
«Что есть, того не отнять, — подтвердил я. — Поехали дальше».
— Третий дар для установления связи должен быть магическим. Накормите вашего фамильяра своей магией, и тогда вы будете связаны ею достаточно прочно, чтобы никто больше не смог увести вашего фамильяра с собой.
А вот на этом пункте я хорошенько задумался. Ну хорошо, накормить своей магией — это без проблем. Но какой именно? У меня вон какой выбор.
«Ты — паук, — в который раз напомнил мне Архос. — Вот только, кажется, паук с отвратительной памятью».
«Не ругайся, — усмехнулся я. — И так в последние месяцы на износ пашу. Кое-что ускользает от моего внимания. В конце концов, я не просто паук, а Примарх, и твоя святая обязанность мне напоминать вещи, которые я забываю».
«Так уж и быть, — ворчливо согласился Архос. — Накорми нашего малыша магией аэрахов. Полагаю, ему она понравится больше, нежели что-то ещё».
Но сделать я этого не успел, так как сработал сигнал на часах, оповещающий, что пора идти на встречу.
* * *
Марио Сан-Донато не понравился мне с самого первого взгляда. Такое бывает, когда человек просто вызывает неприязнь одним своим видом. Так случилось и тут. Низкий, толстенький, с нелепыми усиками и в не менее нелепой шапке этот маг пытался произвести на меня впечатление как минимум многомудрого дона.
— Это вы — Никита Державин? — спросил он меня с таким видом, словно я ему чем-то обязан, выплёвывая каждое слово через губу. — Что за угрозы от тебя исходят? Тебе разве не пояснили, на каких условиях тебя приняли в Пять семей?
— Уважаемый, посмотрите, пожалуйста, на это, — я показал Марио фотографию останков Скуратова, которую тайно успел сделать на свой телефон. — И скажите мне, какими такими условиями подобное оговорено?
Сан-Донато, кажется, даже не посмотрел на экран. Его глаза покраснели, а ноздри раздулись от ярости.
— Знаешь что, юнец-полукровка! Я не позволю…
— Что? — спросил я тихо, но так, что перебил весь его пыл. — Полукровка? И что же из этого выходит? У меня какие-то урезанные права, или что?
— Полукровки — слабаки, — буквально прошипел Марио, отчего мои брови моментально взлетели вверх. — Вы ничего не можете!
— Да? — я гипертрофированно отыграл удивление. — Вообще ничего?
При этих словах я поднял руку и повернул её ладонью вверх. На ней закрутился совсем небольшой смерчик, не выше пятнадцати сантиметров, но в нём нашли себе место все четыре стихии, причём, некоторые в разных ипостасях. Вода у меня была и жидкая, и в виде льда. И всё это не смешивалось.
— Фокусы, — снова прошипел Сан-Донато, и в этот же момент я почувствовал, что кто-то пытается проникнуть в моё сознание.
Толстые, как сосиски, пальцы пытались вторгнутся в мой разум.
Я слегка наклонил голову и уставился на Сан-Донато в упор. Мне доставляло удовольствие видеть, как менялось его лицо. Сначала ленивая уверенность, затем недоумение, потом упорство и попытка хоть чего-нибудь добиться, а затем боль и детская обида, когда Архос на пару со Штопором надавали ему по рукам. Если бы я попросил, они бы могли и прикусить его ментальные пальцы своими жвалами.
— Что?.. — Марио не сразу смог сформулировать свой вопрос. — Кто у вас там сидит? Мне показалось, что по мне пробежались паучьи лапки!
«Не будете ручки свои шаловливые совать куда ни попадя», — хотел ответить я, но сдержался.
— Они и есть, — сказал я почти доброжелательно. — Попробуете ещё раз нечто подобное и останетесь вообще без пальцев.
Я буквально видел, как внутри Сан-Донато происходит борьба. С одной стороны, его уязвлённое самолюбие приказывало ему всё бросить и прервать встречу. А вот природное любопытство, наоборот, настаивало узнать, что же за тип стоит перед ним.
— Я… — начал он, и вдруг лицо его сморщилось, как засыхающий фрукт. — Прошу прощения за свои действия. Дело в том, что вас взяли под протекцию Пяти семей без моего ведома, но в качестве потомка Сан-Донато. Я был фар арабьяре… раздосадован. Пытался отыграться на вас. Но теперь я вижу, что вы — достойный сын Сан-Донато.
— А сразу было сложно с этого начать? — поинтересовался я. — Мы же столько времени потеряли, жуть.
— Согласен с вами, — Марио совершенно искренне раскаивался, я это видел, и теперь он стал мне гораздо симпатичнее. — Покажите, пожалуйста, ещё раз фотографию, — я показал, и Сан-Донато потребовалось совсем немного времени, чтобы поставить свой диагноз. — Отравление эфиром.
— Разумеется, — кивнул я. — Они подсадили ему сразу четырёх паразитов, которые и сожрали молодого человека за считанные часы.
— Это уже не совсем паразиты, — проговорил Марио, глядя в окно на раскинувшееся под нами поле
