— Соедини меня с ними.
— Да, слушаю… — услышал он голос американца.
— Мне нужен кто-то, имеющий общее командование операцией с вашей стороны.
— Бэнджамин Уотэрс. Я оперативный дежурный в Хьюстоне. А с кем я говорю?
— Артём Соколов. Оперативный дежурный советского Центра. Мистер Уоэтерс, мы диагностировали неисправность кабеля управления. У нас нет возможности заменить кабель. Сожалею, но это так.
— Что предлагаете, сэр?
— Одно из двух: либо у вас есть схема простого управления двигателями… то есть включил-выключил, либо эвакуация экипажа на наш корабль.
— Но тогда «Дискавери» будет потерян NASA?
— Увы. Это так.
— А если мы найдём способ заставить управлять нашим шаттлом? Только там придётся разгерметизировать корабль.
— Тогда я посажу моего робота в качестве пилота, и ваш шаттл сядет. Но экипажу всё равно придётся приземляться на нашем корабле. Это без вариантов.
— Насколько это будет дороже предварительной договорённости?
— Мистер Уотэрс! Не всё меряется долларами! Не знаю как у вас, а у нас в стране люди ценятся намного выше жалкой бумаги с банковскими реквизитами. Говорите, что нужно сделать, чтобы запустить электронику «Дискавери»!
— Для этого вам понадобится схема корабля, а она находится в ранге «Топ-секрет»[28], — вздохнул Бэнджамин.
— Скажите хотя бы, какой сектор.
— Ну, GH-09. И что это вам даст? — скептически заметил американец.
— Левый или правый блок? И какой сегмент?
— Что⁇ Но откуда у вас схема корабля? Откуда, чёрт возьми?
— Я не уполномочен давать пресс-конференцию, — усмехнулся Артём. — Время дорого. Давайте конкретно работать.
Американцы пошли навстречу Соколову. Сначала он использовал резервных роботов, чтобы перевести экипаж «Дискавери» на «Буран». Заодно Эллиот получил команду из Хьюстона передать запасной сигнальный кабель русским. В ультимативной форме, так как подобные действия противоречили установленной секретности. Потом Артём напряг двух роботов и столько же американских инженеров из их ЦУПа. Они диктовали схему коммутации нового кабеля, а Соколов методично переводил роботам. Два часа двадцать минут ушло за замену кабеля. Потом УР-1 получил через телеметрический канал новую порцию знаний как управлять шаттлом и вскоре «Дискавери» успешно стартовал к Земле.
— Мистер Уоэтерс, неисправности на вашем шаттле успешно устранены. Его экипаж приземлится у нас в стране, откуда их заберут представители вашего государства.
— Большое спасибо, мистер Соколов. А что с кораблём?
— Сейчас корабль идёт по оптимальной траектории к мысу Канаверал. Давайте договоримся так: мой робот посадит ваш корабль, но не пытайтесь его задержать, иначе помогать вам больше не будем.
— Но как он доберётся до России?
— Дайте разрешение на посадку нашего пассажирского самолёта около «Дискавери».
— Но это режимный объект!
— Сэр, вы хотите разорвать все договорённости по программе «Союз-Аполлон»?
— Нет, но…
— Или мы дружим по-настоящему, или…
— Я понял вас, мистер Соколов. Через десять минут разрешение будет… чего бы мне это не стоило… И ещё раз большое спасибо за помощь.
— Мы — люди и должны помогать друг другу в трудных ситуациях. Неважно, какого цвета кожа человека, важно, что он представляет собой — отзывчивый и готовый прийти на помощь собрату или мелкое циничное существо. Один наш писатель в своё время сказал: «Человек — это звучит гордо!»[29] Так давайте всегда поступать как люди, а не крысы с тонущего корабля.
— Полностью с вами согласен, сэр.
* * *
Полковник Устинов сидел на стуле и наблюдал за происходящим в состоянии лёгкого шока. То, что сейчас сделал его напарник по настройке новых систем ПВО, никак не укладывалось в его голове. Это не просто способный человек, а настоящий гений. Сидя за тысячи километров от Центра Управления Полётами в Подмосковье, мгновенно понять и просчитать ситуацию, а потом и действовать безошибочно… Тут есть над чем задуматься.
— Фу-у-ух… — устало потянулся на стуле Артём. — Аж спина затекла…
— Ну ты вообще, — мотнул головой Николай Дмитриевич.
— Да ничего тут сложного нет, — улыбнулся в ответ парень.
— Ты мне зубы-то не заговаривай. Твоя работа железно тянет на «Героя». Тут вообще без вариантов. Теперь мне понятна быстрота, с какой ты настраиваешь наше оборудование.
— Николай Дмитриевич, да бросьте! Ничего тут экстраординарного нет.
— Это в твоём понимании, а нам… нашему поколению… до твоего уровня как до звезды Альфа Эридана.
— Я только одного боюсь…
— Чего?
— Засветил я схему американского шаттла. Теперь они уцепятся за этот момент обеими руками…
— А иначе было сделать никак?
— Нет, тогда бы мы там пару суток телепались.
Так оно и вышло. Американцы сдержали слово и беспрепятственно пропустили пассажирский лайнер в святая святых — на мыс Канаверал. Более того, никто не рискнул приближаться к советскому роботу, пока его не забрал самолёт. Но вот потом… потом американские аналитики просчитали все возможные варианты получения русскими сверхсекретной схемы американского шаттла и вынесли вердикт: без тщательно продуманной и организованной операции по копированию этого материала никак не обойтись. Налицо акт недружественной политики, если не сказать больше, что автоматически возвращало отношения между СССР и США на грань серьёзной конфронтации.
3 февраля 1984 года. Дача Ю. В. Андропова. Кабинет Шести. Вечер
— Ну, что будем делать в создавшейся ситуации? — генсек внимательно оглядел собравшихся товарищей.
— Юрий Владимирович, я прекрасно понимаю ситуацию, но прошу не наказывать этого молодого человека, — заметил Громыко. — Да, с точки зрения дипломатии он совершил серьёзную ошибку, но им двигало желание помочь попавшим в беду коллегам из другой страны.
— Не волнуйтесь, Андрей Андреич, никто его наказывать не собирается, — улыбнулся Андропов. — Артём Соколов вновь совершил подвиг! А это издержки ситуации… но, тем не менее, их нужно как-то решить.
— Рейтинг этой космической службы скакнул на такую высоту, что не описать словами, — покачал головой Громыко. — Вообще, после этого случая к нашим посольствам во многих странах приходят обыкновенные люди и приносят мелкие подарки. На каждом из них написано «для мистера Соколова». А всему виной его последние слова при переговорах в Хьюстоне. Кто-то записал их и выдал средствам массовой информации. «Человек — это звучит гордо». Максим Горький расцеловал бы нашего героя. Он же ставит любого человека как вершину гуманизма. Не какую-то конкретную расу или нацию, а ВСЁ человечество. Очень сильный политический ход с далеко идущими последствиями!
— Так-то оно так, но как теперь быть с американцами, — покачал головой генсек. — Что получается… мы полностью выводим из строя их шпионскую сеть… потом помогаем коллегам из социалистических стран… а теперь ещё и знаем определённое количество их секретов в космической отрасли…
— Конфронтация по этому поводу отбросит нас лет на десять назад в отношениях с американцами, — заметил Громыко.
— Есть вариант, но нужно прикинуть все за и против, — сказал Крючков.
— Говори, Владимир Александрович, — нахмурился генсек.
— Придётся легализовать потомков чуть раньше, чем мы планировали.
— Что у нас с комплексами ПВО? — Юрий Владимирович повернулся к Устинову.
— Вчера вечером, насколько мне доложил сын, закончена установка последней — шестой, станции. То есть восток частично и полностью юг мы прикрыли. Запад и север ещё нет, но «Петард» уже столько, что хватит с запасом, а второе оружие свободно можно ставить даже на простые танки. Сын сказал, что он разбирался с этим вопросом и по хорошему удивился унификации креплений «Песца». Так что, если нужно, кое-какой заградительный щит можно будет соорудить на месте.
— Что говорят товарищи из военной промышленности? Через сколько времени будут готовы ещё хотя бы шесть экземпляров?
