После этих слов я повернулся и в полной тишине вышел из комнаты отца.
Я был в бешенстве и в отчаянии. У меня времени оставался конец сегодняшнего дня и завтрашний день. Послезавтра и Кинпатсу, и Ёсико увезут. И помочь им потом мне будет очень сложно. Я должен поехать с ними! Просто обязан! Значит, нужно найти возможность поставить отца в такую ситуацию, чтобы у него не осталось выхода, кроме как отправить меня с ними. Я должен показать свои силы на людях. Должен проявить магию!
Однако, пообещать отцу продемонстрировать прилюдно дар было легко. А вот как это сделать, я не знал. Управлять людьми я мог только в стенах храма. За пределами эта способность была мне недоступна.
Когда я вышел из отцовского кабинета, внимание моё привлекли двери. Пять дверей, в комнаты, прижимающиеся к городской стене. По идее там не должно быть окон. То есть, это должны быть комнаты темнушки. Или нет? И там есть какое-то естественное освещение? И для чего они, если вся семья живёт в комнатах, смотрящих на город?
Но сейчас мне было не до этого. Я только отметил про себя, что у всех — у мамочек, няни, меня и отца комнаты выходят окнами на город. А куда тогда ведут вот эти пять дверей? В какие помещения?
Решив, что посмотрю при случае, но не сейчас, я пошёл на кухню. Не для того, чтобы поесть. После разговора с отцом у меня пропал аппетит.
Надо же! Он решил, что я буду беспрекословно подчиняться ему.
Не дождётся!
Я зашёл на кухню сказать, что поем позже, а пока пойду погуляю. Не то чтобы мне нужно было отпрашиваться, но я не хотел, чтобы мамочки и няня волновались.
На самом деле я не собирался гулять. Я решил сходить к Кинпатсу. Мне нужно было успокоить нервы, и пока пробегу до его дома, гормоны сгорят. А там ещё позанимаемся борьбой, если, конечно, Кинпатсу захочет тренироваться после всего того, что с ним случилось. И вообще будет зашибись. В крайнем случае обратно тоже пробегусь…
Мамочки, конечно, попытались меня остановить, усадить за стол и накормить. Но я не стал слушать их причитания, обулся и пошёл из дома.
С собой я взял только кастет. Для ножа сначала нужно было сделать подходящие ножны. Ну или хотя бы чехол. Ещё нужен ремень, к которому эти самые ножны или чехол можно будет прикрепить. И потом уже брать нож на прогулки. А то можно самому порезаться. Техника безопасности очень важна.
Я шагал по улице, а в голове снова и снова прокручивалось сегодняшнее столкновение. Я всё хотел понять, почему они отступили. Не должны были. Не было у них для этого оснований. Не такой я страшный, чтобы взрослые мужики все как один испугались меня — тщедушного подростка. Одного, без поддержки.
И тут вспомнилась мысль, которая промелькнула тогда.
Я даже остановился и зажмурился, заново переживая сегодняшнюю скоротечную драку.
Вот я выбил нож, отправил в нокаут… Поднял нож…
Я попытался восстановить в памяти свои ощущения, эмоции, мысли. Как можно точнее…
И вот оно: «Я готов сожрать во имя бога войны Дайны Бурхана!»
Бог войны Дайна Бурхан… Кто это?
* * *
Авторская рубрика «Всё для лайков, всё для комментов»
Майор не ест людей. Он категорически не приветствует каннибализм. Мысль: «Я готов сожрать вас…» принадлежит не ему.
Глава 18
К Кинпатсу я не пошёл. Вместо этого я пошёл бродить по улицам города. Мне нужно было разобраться, что же всё-таки произошло. Что-то подсказывало мне: если я спрошу у демона напрямую, он мне не ответит.
Поэтому я решил схитрить.
«Аргх, бог войны Дайна Бурхан — это кто?» — мысленно спросил я у демона.
«Это бог войны!» — с гордостью воскликнул он.
И мне показалось, что он преклонил колено и ударил себя в грудь кулаком.
«Вот как? Бог? — как бы удивился я. — Не знаю такого!»
«А тебе и не надо! Презренные люди узнают о великом Дайна Бурхане только когда он пожирает их!»
«Вон оно что, — мысленно протянул я и добавил с ехидной усмешкой: — Вот только я уже знаю про него, никто меня не жрёт, и я человек».
Демон обиженно насупился.
«Ладно, не сердись, — я решил успокоить демона. — Я уважаю твоего бога».
Почувствовав недоверие демона, повторил:
«Да, уважаю! И признаю, что он действительно великий. В твоём мире. Ты мне только одну вещь скажи: это ты распугал сегодня нападающих?»
«Ты сказал не убивать, и я не убивал», — огрызнулся демон.
«Не убивал, — подтвердил я. — Но распугал? Или не распугал?»
«Они сами… От страха обосрались, едва недремлющее око Дайна Бурхана обратило на ничтожных свой взор…».
И тут картинка у меня сложилась! Ещё в первый мой день в этом мире, когда начальник дворцовой стражи Шого пристал к нам, Ёсико говорила что-то про жёлтые глаза. Я тогда ещё подумал, что подцепил желтуху… Неужели тогда тоже был Дайна Бурхан?
«Аргх, а взор Дайна Бурхана жёлтый?» — спросил я
«Да!» — подтвердил Аргх.
«И в этот раз у меня глаза тоже были жёлтыми?» — спросил я.
«Ты сказал никого не убивать, и Аргх никого не убивал!» — отрезал демон.
«Молодец», — похвалил я демона и задумался.
Я не знаю, давало ли мне какое-то преимущество жёлтое око Дайна Бурхана или нет, кроме того, что люди боялись.
Конечно, страх — это немало. Но страх — это такая штука… Он может как обратить противника в бегство, так и спровоцировать его на нападение. Поэтому нужно с желтоглазостью быть осторожнее.
Вот только я этот процесс никак не контролирую. Я бы и не узнал о нём, если бы Аргх не проговорился о своём боге войны…
Я шагал по улице без всякой цели. Просто переставлял ноги не сильно задумываясь, куда иду. Заворачивал на какие-то улочки. Снова заворачивал и снова шёл. Кружил по городу.
Мне нужно было всё хорошенько обдумать. И для этого нужно было остаться наедине с собой. И тут было два варианта: закрыться в своей комнате или идти в толпу. И в одном, и в другом случае ты в полном одиночестве. Да-да, в толпе человек не менее одинок, чем когда рядом никого нет.
А так как одному дома мне сейчас было остаться проблематично — ни отец, ни мамочки не дадут посидеть в своей комнате, обязательно полезут с вопросами или разговорами, то я выбрал идеальный вариант — прогулку по городу.
Конечно, был риск снова нарваться на гопстопников, но я про них сейчас не думал совсем. Нарвусь, тогда и буду решать, что делать. К тому же, было ещё светло, хоть и вечерело.
Неожиданно прозвучал задорный и дружный смех. Смеялось сразу несколько человек. Не просто смеялись, они хохотали — от души, свободно, легко.
Это так не соответствовало моему состоянию и сложившемуся представлению об этом мире, что я, не задумываясь, повернул на смех.
На небольшой площади собралась толпа зевак. Они что-то окружили плотным кольцом и громко хохотали над тем, что внутри этого кольца, происходило.
Я попытался заглянуть, но за широкими спинами мужиков было не видно, что там.
Эх, был бы я в своём теле, махом бы их раздвинул! А у тщедушного пацана не было шансов увидеть, над чем смеётся народ.
Хотя, почему это не было шанса? Как раз у тщедушного он и был!
И я, горячо желая увидеть что там, протиснулся, проскользнул между телами.
На небольшом пятачке, плотно окружённом взрослыми людьми, шло представление. Две обезьянки, наряженные в демонов, и клоун с раскрашенным лицом изображали сцены типа из жизни демонов. Одна обезьянка была наряжена в демоницу, вторая обезьянка изображала особь мужского пола, эдакого джентльмена, если только в этом мире джентльмены существуют. Наряд «демоницы» был секси-секси! Красное платье, съезжающее с волосатых плеч декольте, разрез на платье до талии, открывающий полоску трусиков и кривые волосатые ноги. А «дьявол» был денди и мачо в одном флаконе — с волосатой грудью, но зато в шляпе!
Сценка была самая примитивная. Демоница, устами клоуна конечно же, пыталась соблазнить демона. Говорила, что если у него сейчас всё получится, то он непременно обретёт силу и победит всех людей и придёт домой с победой. Но демон, опять же устами клоуна, был безнадёжным импотентом. Только и делал, что убегал от назойливой самочки, требующей сексуальных утех.
