Я попробовал стереть иероглиф.
Он вспыхнул и обжёг мне руку.
— Лядь! — я отдёрнул моментально покрасневшую ладонь.
Песнопения приближались. Я очень надеялся, что жрицы не будут заворачивать в мой коридор. Во всяком случае не сразу. Но кто его знает, что придёт им в головы? Или какой у них там маршрут?
Я снова оглядел коридор — затихариться негде. Нужно открывать пещеру. Только тут есть вариант спрятаться от жриц. Особенно если удастся поставить потом камень на место.
Песнопения были всё ближе. На стене напротив поворота уже появились всполохи. Чёрт, они идут сюда! Меня чувствуют, что ли?
Я в сердцах пнул камень и рявкнул:
— Открывайся!
И тут камень немного качнулся. Он больше не был неподвижным, хотя иероглиф всё ещё слегка светился.
Уперевшись в камень спиной и поднатужившись, я смог немного сдвинуть его. Ровно настолько, чтобы протиснуться внутрь.
Вовремя я это сделал! Судя по звукам шагов и пению, жрицы повернули-таки в мой коридор.
Пытаться задвинуть камень на место можно было даже не пытаться — для этого тут не было подходящей точки опоры. Да и поздно, честно говоря. Так что, вся надежда была только на то, что жрицы не заметят, что камень стоит не на месте.
Я прижался к нему и буквально перестал дышать, когда жрицы проходили мимо.
Пение начало удаляться, и я облегчённо выдохнул — сдвинутую глыбу жрицы не заметили. Вот и хорошо!
Ну что, первая проблема решена — пещера найдена, и я внутри. Теперь нужно обследовать её. Но как это сделать в абсолютной темноте? В прошлый раз тут горели факелы…
Я вспомнил, как Ёсико зажгла факел, и вздохнул — сейчас её способность очень пригодилась бы.
С другой стороны, факелы есть в коридоре…
Но трогать те факелы нельзя — я очень хорошо помнил, с какой скоростью прилетела шисаи Анита, когда я погасил пламя. Так что нужно найти другой способ принести сюда огонь.
Пока я размышлял, мои глаза потихоньку привыкали к полной темноте. Почти полной, потому что через щель немного света в пещеру всё-таки попадало.
Я вслушивался в звуки, внюхивался в запахи и… Запаха тлена не было.
По идее тут было побоище. Во всяком случае я так себе рисовал картину… Битва сэнсэя с демонами. И сейчас в пещере должны гнить тела сэнсэя и демонов, тех, которых он успел поразить, если успел, конечно. Но никаких неприятных запахов не было. Более того, вокруг растекался тонкий цветочный аромат.
Моя интуиция вопила об опасности, но я не мог уйти, не осмотрев тут всё.
Глаза мои уже привыкли к темноте, и я увидел на стене потухший факел. На удивление он был не выгоревший. Как будто его затушили за ненадобностью, а не сам он потух, когда выгорел.
Я вытащил факел из держателя и вместе с ним протиснулся в коридор. Зажёг от горящего и поспешил снова в пещеру — вдруг малышка Анита почувствует, что огня добавилось и припрётся сюда…
И вообще, по возможности, нужно было действовать быстро — быстро всё тут осмотреть и сразу же смотаться.
Для подстраховки и лучшей освещённости я зажёг в пещере ещё несколько факелов, торчащих из держателей на стене.
Судя по тому, что держатели были сделаны добротно, пещера использовалась. А судя по плоскому камню в центре — это была ритуальная пещера. А сам камень — скорее всего алтарь.
С того момента, как я был в этом месте, как перенёсся в тело пацана, прошло всего три дня, а было ощущение, что — целая жизнь. Даже странно как-то…
Я очень хорошо помнил этот камень-алтарь — как лежал на нём, как соскользнул за него, едва раздался грохот… Помнил его прохладу и шероховатость.
Провёл по камню рукой — всё такой же. Сел на него — решил немного дать отдых ногам — будь у меня фитнес-браслет, он насчитал бы за сегодня не один десяток тысяч шагов. А тело моё пока ещё было слабым. Так что, ухайдокался я будь здоров. Но откладывать осмотр пещеры было некуда.
Я сидел на алтаре и вспоминал тот день, когда очнулся вот тут, на этом самом месте. Тогда на мне был балахон на голое тело, а сейчас одежда. Нормальная одежда обычного жителя Куроикабе. И в тот раз я был босиком, а сейчас в сандалиях. Но тем не менее, ощущение было, как будто я вернулся во времени — в самый момент перехода.
Сэнсэй Макото стоял вон там, с той стороны камня и смотрел в ту сторону. Именно оттуда раздавался грохот.
Я, не вставая, посветил туда факелом — нет, отсюда не видно. Нужно встать и подойти.
С неохотой спрыгнул с камня и направился посмотреть, что там сейчас, какие разрушения? Ведь был же грохот и песок с потолка сыпался. Я хорошо это помню.
Не успел обойти алтарь, как мне почудилось шевеление. Обернулся и чуть не закричал — в свете факела около камня, привалившись к нему спиной, сидел сэнсэй Макото. Живой и невредимый!
Ну как живой и невредимый? Чуть живой и сильно помятый.
Я кинулся к нему:
— Сэнсэй!
Он открыл мутные глаза и не узнал меня. Прошептал только:
— Пить…
Блин! У него было сильнейшее обезвоживание! А у меня с собой ни воды, ни еды, только кастет в кармане…
— Я сейчас позову кого-нибудь! — сказал я и хотел уже было бежать за помощью, но рука сэнсэя упала на мою:
— Нет! — прошептал он и закрыл глаза.
Я остановился. Постоял немного, а потом закрепил факел в пустующем держателе рядом с алтарём, поднял сэнсэя и положил на алтарь — там ровная площадка и осмотреть его будет удобнее. Может, какие раны есть и их нужно перевязать.
Сэнсэй Макото и так по жизни был некрупным. А тут ещё три дня без еды и воды… так что, я справился, несмотря на мою тщедушность. Да и сам сэнсэй, когда понял, что я хочу сделать, помог…
Чёрт! Надо же, как хорошо, что я не стал откладывать поход в пещеру. Приди я завтра, и возможно сэнсэй Макото не дождался бы… Но как так получилось, что он выжил?
Когда я осматривал сэнсэя на предмет ранений, он поймал мою руку.
— Кизаму? — спросил он. — Ты Кизаму?
— Да, это я, — ответил я и склонился над сэнсэем.
— Ёсико? — спросил сэнсэй Макото.
Он не позвал её, а именно спросил. Спросил у меня где она. Хотя назвал только имя.
— Её тут нет, — ответил я.
— Это хорошо, — сказал сэнсэй Макото и расслабился.
Однако он всё ещё держал мою руку.
Я уже собрался было аккуратно отцепить его пальцы и всё-таки пойти позвать на помощь. В конце концов, тут в лечебнице хорошо лечат, лишь бы в человеке оставалась хоть искра жизни. И если доставить сэнсэя в лечебницу, то есть шанс спасти его.
Но едва я коснулся его пальцев, как сэнсэй снова заговорил:
— Нет! Нужно закончить ритуал.
— Какой ритуал? — не понял я.
Было ощущение, что у сэнсэя уже едет крыша. Но он посмотрел на меня и…
…и я увидел, что он видит меня… Именно меня… Не Кизаму!
И действительно, сэнсэй Макото сказал:
— Жалко Кизаму, он был хорошим мальчиком. И ты прости… Ты пришёл спасти наш мир… Нужно закончить ритуал.
— Вам нужна помощь, — попытался я настоять на своём.
— Нет… Всеблагая не должна узнать…
Я подумал, что ослышался. Ведь, согласно рассказам, именно благодаря сэнсэю Макото был построен этот храм. И вдруг он же говорит, что Всеблагая не должна узнать. Хотя, шисаи Анита не жаловала его… Плюс, сэнсэй с Ёсико действительно держали всё в тайне.
Есико его соратница. Тогда почему он сказал: хорошо, что её нет?
Или я всё-таки действительно ослышался? Поэтому переспросил на всякий случай:
— Что?
— Это должно остаться тайной. Нужно закончить ритуал.
Сэнсэй Макото говорил и смотрел мне в глаза. Он по-прежнему видел меня и разговаривал со мной.
И я ему поверил.
— Что нужно делать, сэнсэй? — спросил я.
— Нужен металл и твоя кровь, — сказал он.
Хм. Ну а что? Металл — мужское дело. Металл — это оружие. Кровь… Не говорите солдату про кровь. Для меня кровь это… Это охрененной важности символ! Это жизнь! Как бы пафосно это не звучало. Так что, нужно выполнить условия сэнсэя Макото и дать ему металл и кровь.
