class="p1">— Я так решил, дядя Илья.
Директор швейной фабрики кивнул.
— Ладно, — сказал он. — Но если что-то понадобится… Сергей, мой рабочий телефон ты знаешь.
Мы договорились, что Илья Владимирович заберёт торты в пятницу вечером.
Директор швейной фабрики ушёл.
Котова слезла с кровати, прошла к столу и посмотрела на мои рисунки.
— Ты действительно всё это сделаешь? — спросила она. — Из крема?
— Разумеется, — ответил я. — В этом нет ничего сложного.
* * *
Ещё при разговоре с Прохоровым я понимал, что три торта не поместятся в холодильник. Даже несмотря на то, что я изготовлю бисквиты в прямоугольной форме для выпечки. К тому же, я планировал, что в те же сроки изготовлю и четвёртый торт («Птичье молоко»), который тоже займёт едва ли ни всю полку в нашем рычащем древнем агрегате под названием «ЗиЛ Москва». Но все эти сомнения я Прохорову не пересказал.
Лишь заверил Илью Владимировича, что справлюсь в срок. Пометил у себя в памяти финальную временную точку выполнения заказа: пятница, двадцать шестое октября. Спокойно прикинул этапы и сроки предстоящей работы. Пришёл к выводу, что задачу перед собой поставил не только выполнимую, но и не архисложную. Понял, что решалась она просто: при помощи чёткого понимания процесса работы и грамотного планирования.
В среду после занятий в институте я отправился прямиком в магазин «Тысяча мелочей» — Лена Котова поехала туда вместе со мной. В магазине я прикупил три алюминиевых колпачка. Из которых уже в общежитии при помощи молотка и плоскогубцев изготовил похожие на плоские отвёртки кулинарные насадки. Напоил Котову молоком из треугольного пакета — пакет мне понадобился для работы: решил, что заменю им кондитерский мешок.
И в четверг приступил к выпечке бисквитов — под присмотром Паши и Вовы. Мраморов и Красильников явились на кухню при появлении запаха выпечки и заняли свои места в зрительском зале: на подоконнике. Парни курили и сыпали советами, будто бывалые кондитеры. Котова безропотно взяла на себя обязанности посудомойки. Приходившие на кухню студенты МехМашИна с удивлением наблюдали за тем, как я орудовал сразу в трёх духовках.
Работу над выпечкой коржей я завершил, когда за окном кухни уже стемнело. Промежуточным финалом моей работы стали шесть бисквитов семисантиметровой толщины (три «тёмных» шоколадных, три «светлых» ванильных) и шоколадный брауни для торта «Птичье молоко». Всю эту выпечку я разложил в своей комнате на столах: чтобы остыла. И приступил ко второй стадии работы: приготовил порцию сливочного крема.
— Что это будет? — спросил Красильников.
Он наблюдал за тем, как я тремя разноцветными слоями укладывал в «кондитерский мешок» подкрашенный крем.
— Это будут детали для украшения тортов, — пояснил я. — Сегодня их приготовлю и поочерёдно заморожу. А завтра разложу на тортах: соберу, как конструктор.
— Получатся те самые сады, клумбы и розы? — сказала Лена.
— Обязательно получатся, — заверил я. — Даже не сомневайся в этом.
Положил на блюдце квадрат из обёрточной бумаги, соорудил на нём сердцевину будущего цветка.
— А это что такое? — спросил Вова.
Он позабыл о дымящейся сигарете, вытягивал шею — не слезал с подоконника.
— Цветок получится, — догадался Паша.
— Роза, — уточнила Котова.
— Правильно, — сказал я. — Начнём с розы.
После десятиминутной разминки мои руки будто вспомнил былые навыки (полученные в прошлой жизни) — лепестки ложились один на другой: ровно и аккуратно. Я невольно вспомнил слова Артурчика Прохорова — не того усатого юнца, что развлекал сейчас Наташу Торопову, а моего вечно кашлявшего делового партнёра и давнего друга. «Бросай свою дурацкую работу, Чёрный, — говорил Артур. — Передай дела молодым. Торты на заказ: вот твоё истинное призвание».
Лена ушла в «женский» корпус общежития за двадцать минут до полуночи. К тому времени она отнесла в морозильную камеру холодильника больше двух десятков разноцветных цветочных бутонов: роз, лилий и орхидей. Мраморов и Красильников развлекали меня вопросами и рассказами, пока на клеёнку не легла последняя деталь живших пока лишь в моём воображении цветочных композиций. В прошлой жизни я придумывал их сам. Сам себе доказывал, что я не только разрушитель, но и творец.
— Всё, мужики, — сказал я, положив на клеёнку чуть изогнутый зелёный листок из крема. — Пора спать. Следующая часть марлезонского балета будет завтра.…
… В пятницу я прогулял лекцию по физике — выиграл таким образом почти час на работу с тортами. Сварил крем и разрезал на три пластины-коржа каждый бисквит (разделил пополам и шоколадный брауни) — сделал это к тому времени, когда явилась Котова. Под присмотром Лены я соорудил основы для свадебных тортов. А пока они пропитывались, приготовил суфле «Птичье молоко». Мраморов и Красильников ввалились на кухню, когда я уже залил бисквиты глазурью и уложил в деревянную форму брауни и суфле.
— Мы всё пропустили! — возмутился Вова.
Котова посмотрела на парней, улыбнулась.
— Скоро начнётся самое интересное, — сообщила она. — Сергей приступит к украшению тортов.
Обещанные Леной действия я проделал в своей комнате, когда вернулся из столовой. Глазурь на бисквитных тортах к тому времени остыла и схватилась (пусть пока и не затвердела). Под присмотром Котовой и двух четверокурсников я не спеша работал над цветочно-кремовой мозаикой. Укладывал на чётко распределённые места цветочные бутоны и зелёные листья. Соблюдал углы наклонов деталей, выстраивал композиции согласно хранившимся в памяти образцам.…
… Работу над свадебными тортами я окончил за полчаса до оговоренного с Ильёй Владимировичем Прохоровым срока. О том, что задумка удалась, мне подсказали восторженные взгляды Пашки, Вовы и Лены. Да и сам я признал, что сработал весьма неплохо; а главное — действовал чётко в соответствии с планом. Убрал в холодильник «Птичье молоко» (пока не вынул его из деревянной формы). Притихшие Мраморов, Красильников и Котова рассматривали стоявшие на столе торты.
— Блин… — пробормотал Вова.
Он кивнул на стол и спросил:
— И это всё… съедят?
Паша Мраморов нахмурился.
Котова вздохнула, покачала головой.
— Жа-алко, — произнесла она. — Такая красотища.…
… Илья Владимирович при виде тортов секунд на тридцать остолбенел. Он переводил взгляд с «Райского сада» на «Клумбу императора», рассматривал «Розы под снегом». Едва дышал. И будто не слушал мой рассказ о том, в каком торте я использовал только шоколадные слои, в каком смешал два вида бисквита, а где использовал лишь ванильные коржи. Прохоров таращил глаза
