— следившая за его реакцией Котова горделиво улыбалась: чувствовала свою причастность к созданию стоявших на столе шедевров.
— Не ожидал, — признался директор швейной фабрики.
Он взглянул на меня. И тут же вновь посмотрел на торты, будто проверил, не привиделись ли они ему. Покачал головой.
— Такого… я не ожидал, — сказал Прохоров.
Спросил:
— Ты уверен, Сергей, что вся эта красота — подарок?
Я кивнул.
— Разумеется, дядя Илья.
Почувствовал, как к моему плечу прижалось тёплое плечо стоявшей рядом со мной Котовой.
— Это, конечно, не танки, — сказал я. — Но думаю, что Варваре Сергеевне и вашим гостям торты понравятся.
Илья Владимирович хмыкнул.
— Даже не сомневаюсь в этом, Сергей, — сказал он. — Даже не сомневаюсь.…
… Кирилл и Артурчик в общагу пока не вернулись. Поэтому я и Лена (с тортами в руках) проводили директора швейной фабрики до машины. Прохоров не решился спрятать цветочно-кремовые композиции под колпаками из газет. Мы несли торты по лестничным пролётам общежития — шагавшие нам навстречу студенты замирали с приоткрытыми ртами при виде наших нош. Я видел, как Котова улыбалась и горделиво задирала нос. Напомнил Лене, чтобы смотрела под ноги.…
… Светло-голубой автомобиль ГАЗ-21 «Волга» тронулся с места.
Мы с Котовой наблюдали за тем, как автомобиль Прохорова неторопливо и будто нехотя свернул в направлении проспекта.
Лена вдруг встрепенулась, дёрнула меня за руку.
— Ой! — воскликнула она. — Илья Владимирович «Птичье молоко» забыл!
Я покачал головой и сообщил:
— Торт «Птичье молоко» не для Прохорова. То отдельный заказ. К тому же, он пока не готов. Пусть постоит в холодильнике. Поработаю с ним позже, когда суфле застынет…
… Под присмотром Котовой я сварил на кухне инвертный сироп — заменитель кондитерской глюкозы. Смешал его с растопленной плиткой шоколада (использовал всё тот же «проверенный» шоколад «Дорожный»). Полученную смесь завернул в клеёнку. Пояснил любопытной Котовой, что сделал шоколадное тесто. Сказал, что позже поэкспериментирую с ним (когда оно остынет). Признался, что на этот раз украшу «Птичье молоко» не танками.
— Что ты придумал? — поинтересовалась Котова.
Она посмотрела на завёрнутое в клеёнку шоколадное тесто.
— Завтра увидишь, — пообещал я.
Тыльной стороной ладони потёр кончик носа, вымыл под краном руки.
— Опять в субботу пойдёшь… к ней? — спросила Лена.
Я обернулся, посмотрел на лицо Котовой.
Лена не отвела взгляда — смотрела на меня (как мне показалось) спокойно, без вызова и затаённой обиды.
Я не переспросил, кого она подразумевала под выражением «к ней».
Заверил:
— Нет. Завтра к ней не пойду. Вечером и ночью я совершенно свободен.…
… Кирилл и Артур принесли с собой в комнату суету и запах пива. Они выслушали рассказ Котовой о тортах. Заявили, что посмотрят на них завтра. Только сейчас я узнал, что Артурчик поедет на свадьбу не один — он «прихватит» с собой моего младшего брата. Завтра, сразу после занятий в институте, парни поедут домой к отцу Артура. Прохоров виновато пожал плечами и сказал, что говорил отцу и обо мне. Но Илья Владимирович категорично отверг мою кандидатуру.
— Ну… прости, Чёрный, — сказал он. — Тебе там завтра не рады. Сам знаешь, почему.
— Ничего страшного, — ответил я. — Прекрасно понимаю мотивы твоего отца. Никаких обид.…
… За четверть часа до полуночи Котова ушла. А я отправился на кухню. Мраморов и Красильников на этот раз не составили мне компанию. Я приоткрыл окно — в кухню проник ветерок, поволок на улицу круживший под потолком табачный дым. Я засучил рукава тельняшки. Раскатал на столе в тонкий блин шоколадное тесто. Рюмкой вырезал из него одинаковые кружочки, разложил их на клеёнке. Поочерёдно брал шоколадные кругляши в руки и придавал им вид лепестков розы.
* * *
Кирилл и Артур уехали из общежития в субботу утром. На такси. Артурчик пообещал, что его отец обеспечит им на этот день освобождение от занятий — «в честь свадьбы».
На большой перемене я ел беляши на лавке под каштаном в гордом одиночестве. Пустовало место справа от меня и на лекциях: Котова сегодня развлекала «брошенную» Артуром Прохоровым подругу.
Не сопровождала меня Лена и по пути к общежитию. Я видел, как она в компании Наташи Тороповой свернула к «Универсаму». Подходил к двери своей комнаты, когда из кухни выглянули Мраморов и Красильников.
— Ну что, парни, — сказал я. — «Птичье молоко» пробовать будем?
Вова и Паша остановились, будто уткнулись в невидимое препятствие. Переглянулись. Вновь посмотрели на меня — с подозрением, словно почувствовали в моих словах подвох.
— Чёрный, ты серьёзно? — спросил Мраморов. — Предлагаешь нам торт?
— Чё, прямо сейчас? — сказал Красильников.
Я пожал плечами и заявил:
— Устроим чаепитие. Как только придёт Котова.
* * *
Лену мы ждали недолго.
Сидели в моей комнате. Я наигрывал на гитаре пока ещё не написанные песни из репертуара вокально-инструментального ансамбля «Голубые береты» (созданного в этом году в 357-м гвардейском парашютно-десантном полку). Парни посматривали на холодильник.
Цокот каблуков Котовой первым услышал Красильников. Вова метнулся к двери, выглянул в коридор. И тут же обернулся.
— Идёт! — сообщил он. — Готовьтесь, пацаны!
Вова и Паша поправили воротники рубашек, расправили плечи.
Я отложил гитару, подошёл к холодильнику и достал из него торт. Вова и Паша уставились на шоколадную розу, что украшала «Птичье молоко». Приоткрыли рты.
— Хрена себе! — воскликнул Мраморов. — Как настоящая.
Потёр переносицу.
— Я думал… будут танчики, — сказал Вова.
Он озадаченно почесал рыжую шевелюру на своём затылке.
— Что там у вас? — спросила Котова.
Она шагнула через порог — привлекла к себе наши взгляды.
— Какая клёвая! — сказал Красильников.
Я не понял, говорил он о шоколадной розе (которая украшала торт) или о Лене Котовой.
Потому что Котова пришла сегодня не в будничном «общажном» наряде. Она явилась в коротком голубом платье, в чёрных туфлях и с косметикой на лице. Я вдохнул аромат рижской «Иоланты».
— Какая красивая роза! — сказала Лена. — Невероятно!
Она прижала ладонь к груди, покачала головой.
Мраморов и Красильников расступились.
Я протянул Котовой торт.
Сказал:
— Это тебе, Лена. С днём рождения!
Солнечный луч заглянул в комнату, осветил торт — на шоколадном лепестке розы блеснула капля влаги.
— С днём рождения! — подхватили мои слова Вова и Паша.
От крика парней у меня зазвенело в ушах.
