— Это в церкви. Видно, жарко…
— В церкви… А что, эти дурни даже не выставили часового? Нет, вот он. Ложись, Гриша… Ползи к паперти и отвлеки его. Только быстро. Ага…
Ловко нейтрализовав часового, Олег Иваныч и Гриша затащили его поглубже в кусты и камнем сбили замок на дверях. Управились быстро — замок оказался ржавым. Был бы тихвинской или немецкой работы, нипочем бы не открыли.
— Глянь-ка, Олег Иваныч, кто это там, на колокольне? А не наш ли монах? Ну, отец Томас? Вон, висит вверх ногами.
— Пожалуй, ему требуется помощь. Ну-ка, поднатужься.
Засов поддался со страшным скрипом. Лязгнула дверь.
— С нами Пресвятая Дева! Ха! И вы здесь, сеньор капитан! Рад, что не утонули. Гриша, развязывай их всех, а я на колокольню…
В несколько прыжков Олег Иваныч преодолел узкую лестницу и ударом шпаги перерубил толстую веревку, удерживающую почтенного патера в весьма непотребном виде. Еле успел подхватить упавшее тело.
— О, Дева Мария! О, святой Доминик! — открыл глаза монах. — Проклятые язычники! Поистине, они уготовили мне подвиг веры. Благодарю тебя за спасение, сеньор Олег. Зря я не послушал вас.
Вместе со спасенным монахом спустились вниз, где уже распоряжался похожий на крестьянина капитан Хорхе Родригес.
— Рад вас видеть в добром здравии, святой отец! — без особой приязни он поздоровался с монахом. С Олегом Иванычем обменялся крепким рукопожатием. — Мы вот тут решаем, что делать.
— Сражаться! — брякнул кто-то из освобожденных матросов.
— Ты, верно, хотел сказать — умереть? — съязвил капитан. — Нас тут всего пятнадцать, а проклятых мавров — три галеры!
— Так что, бежать? Оставить маврам детей и женщин?
— Ни то ни другое! — неожиданно заявил отец Томас. — Вернее — и то и другое.
— Ты как-то туманно выражаешься, падре! Разъясни-ка нам, неразумным.
— В Кадисе стоит флот адмирала Кастилии. Может, мы встретим его уже по пути. Моряки угонят галеру — спасший меня сеньор утверждает, что одна из них вполне пригодна для плавания. Местные же тайно уведут из деревни детей и женщин. Ну, кого смогут, конечно. Впрочем, они могут оставаться и в домах. Думаю, уже к вечеру христианнейший адмирал Гуэрьес будет здесь и разгромит мавров.
Пользуясь безлюдьем из-за полуденного зноя, Олег Иваныч, Гриша, отец Томас и капитан Родригес со своими матросами покинули деревню, никем не замеченные. Обойдя гавань, подобрались к галерам.
Боже, как же там много мавров! Ну да беглецам только бы пробиться во-он к тому дальнему судну. Гребцы, надо думать, примут их сторону.
— Сеньор Олег, ты умеешь командовать галерой?
— Вполне, сеньор капитан! Имеется кое-какой опыт.
— Тогда чего же мы ждем?
И действительно, чего?
…Переодетых маврами Олега Иваныча и капитана Родригеса никто не окликнул. Тут много таких шаталось. Ремонт… Они подошли к самому причалу и, взяв пару ведер с разогретой смолой, опустили их в одну из лодок. После чего спокойно взялись за весла и, обогнув причал, направились к поджидавшим на берегу приятелям, пройдя мимо борта галеры. Весла были втащены внутрь, и подойти удалось довольно близко.
— С нами Святая Дева! — шепнул гребцам капитан. — Много ли на галере мавров?
— Капитан и еще человек двадцать, — по-испански откликнулся кто-то, звякнув цепями. — Кто вы?
— Ваши друзья. Уже недолго вам оставаться в рабстве. Будьте готовы уйти в Кадис.
Гребцы заволновались, зашептались, напряженно оглядываясь — не подкрадывается ли подкомит с плеткой.
Погрузившись в лодку, заговорщики-христиане быстро подошли к борту галеры.
Ах, черт! Надсмотрщик. И принесло же!
— Эй, парень, держи-ка! — Олег Иваныч протянул надсмотрщику тяжелое ведро со смолой.
Тот, брезгливо поморщась, взял… И тут же полетел в воду!
Капитан Родригес вспрыгнул на длинный помост-куршею, проходивший посередине галеры, и крикнул шиурме:
— Ребята, гребите! И — вон из гавани! С нами Пресвятая Дева!
— Раскуйте, раскуйте нас! — закричали в ответ гребцы. — Снимите цепи!
— Не время сейчас, — Родригес взмахнул саблей, и голова приблизившегося пирата кровавым арбузом покатилась вниз. — Главное, выйти в море!
На корме завязалась схватка. Олег Иваныч, проткнув шпагой очередного мавра, пробился вперед, к пушке. Небольшая кулеврина. Похоже, заряженная… Олег Иваныч снял казенник — точно, заряжена! Он забил клин.
— Гриша, быстро фитиль!
Черт, попробуй найди. А, вон там, на причале, костер. Греют смолу. Ну-ка…
Перепрыгнув через спины гребцов, Гришаня прорвался к костру, растолкав всех, схватил горящую головню, обжигая пальцы. Он не чувствовал боли. Главное, успеть вернуться.
Кромка воды между причалом и кораблем становилась все шире. Гриша прыгнул с разбега. Уцепился за весла левой рукой, правой держал головню. Пущенное ему в спину копье просвистело мимо, воткнулось в куршею. Схватившись за него, Гриша подтянулся, забросил ноги на помост, вскочил и бросился к корме.
Корма была уже в руках христиан, а вот на носу толпились пираты. Олег Иваныч разворачивал пушку.
— А, Гришаня! Пришли с огнем… Крикни Родригесу, пусть возвращается. Ах, ты ж…
К корме пристала пиратская шлюпка. И мавры, зажав в зубах сабли, полезли из нее на палубу.
Однако начеку оказался монах, отец Томас. С криком: «Да поглотит вас ад!», схватил обломок весла и принялся лупить по головам лезущих на корму пиратов. Те градом посыпались в море.
— Зря ты это! — прокричал Олегу Иванычу вернувшийся с куршеи Родригес, кивая на кулеврину. — Снесешь мачту!
— Пустое! Дойдем и на веслах.
Олег Иваныч тщательно навел ствол кулеврины на нос судна. Приложил горящий фитиль к затравке. Чуть повернул ствол и…
Ага!
Ядро со свистом пронеслось над куршеей и ударило в мачту. Та повалилась со страшным треском прямо на головы пиратов, толпящихся на носу галеры.
На стоящем позади «Тимбане» почуяли наконец что-то неладное. Тоже наладили пушку…
— Гриша, заряжай! — крикнул Олег Иваныч. — Где дудка?
Вот дудка. То бишь свисток комита.
— Эй, шиурма! Постоим за святого Яго!
Олег Иваныч поднес свисток к губам. Пронзительная трель!
Он свистнул три раза. Послушно поднялись к небу весла.
— Ну, с богом! Сеньор Родригес — на руль!
— Давно уже.
И — раз!
Свисток — и вспенили воду весла. Галера дернулась и медленно пошла вперед, постепенно набирая скорость.
Раз… Два… Раз… Два…
Мерно опускались весла. Все дальше оставался причал.
Увидевшие такой поворот дела пираты прыгали с носовой палубы в воду.
Вослед галере раздался выстрел. Не причинив вреда, пущенное с «Тимбана» ядро упало в воду левее, подняв тучу брызг.
Раз… Два…
Джафар на «Тимбане» приказал идти следом.
— Но мы не догоним их, уважаемый! — вскричал плосколицый Керим. — Слишком велики пробоины!
— Нам вовсе не нужно их догонять, Керим. Уже к вечеру здесь будет кастильский флот из Кадиса. А мы спокойно дойдем до Малаги. Как ты, наверное, уже догадался, там нет никакого флота эмира Османа.
— А эти? — Керим кивнул на пиратов, оставшихся на берегу.
— «Тимбан» не выдержит всех. Ты же сам только что вопил о пробоинах.
— Вах, поистине безгранична твоя мудрость!
Кое-как, со скрипом, «Тимбан» выбрался в открытое море и повернул направо, к Малаге, оставив на растерзание испанцев остальных пиратов.
— Ну, Ялныз Эфе, ты опять жестоко обманул меня! — с ненавистью прошипел Джафар. — Впрочем, и ты уже не достанешь меня, на что, верно, надеешься… Да, пусть этот рейд и неудачный, волею Аллаха мы повторим его вскоре. Верно, Керим?
Керим согласно кивнул. Хотя насчет дальнейшей успешной карьеры Джафара у него имелись большие сомнения. Вполне оправданные.
«Астурия», флагман адмирала Гуэрьеса, и остальные корабли кастильского флота, числом около двух десятков, уже поднимали паруса, готовясь идти к побережью. В ту самую, захваченную маврами, деревню.
И отец Томас намеревался вернуться туда, как он выразился, «по делам веры». Он, приор монашеского ордена, основанного более двух столетий назад Домиником Гусманом в Тулузе во время похода французского рыцарства против ереси альбигойцев, не верил ни марранам, ни морискам.
Марраны, «свиньи», — так здесь называли крещеных евреев, по мнению отца Томаса, тайно исповедовали свою веру. Перешедших в католичество мавров так же презрительно именовали морисками.
Да и обычным-то «добрым католикам» отец Томас тоже не верил. Доминиканцы, с соизволения Папы Римского, подмяли под себя практически всю инквизицию — церковный розыск и суд. Потому, конечно, и не верили никому, включая папу. Профессиональная деформация личности. Олег Иваныч частенько сталкивался с такими людьми во время своей прошлой жизни, когда работал в одном из Петроградских РОВД в должности старшего дознавателя.
