Газета была от 11 января 1948 года. И заголовок в «Комсомольской правде» придумали красивый — «Законный вопрос». Вовка прочитал. Потом посмотрел на генерала и попросил дать ему ещё раз прочитать, получив кивок, прочёл ещё раз. Молодцы. Статья была замечательна своей резкостью и бескомпромиссностью. Передовица и подписей нет. Писал или писали её люди, явно болеющие всей душой за «народный» русский хоккей, только вот, сами того не желая, авторы фактически признали начало конца гегемонии русского хоккея в СССР. В статье выражается недовольство тем, что "многие комитеты по делам физкультуры и спорта, добровольные общества занялись развитием канадского хоккея, совершенно забросив русский хоккей". А ниже идёт обвинение канадского хоккея в том, что он буржуазен по своей сути и поэтому чужд советскому человеку. Но обвинениями в адрес самой игры автор или авторы не ограничиваются, обвиняя газету «Советский спорт» в неправильно занятой позиции по этому вопросу: будто журналисты «Советского спорта» захлёбываются от восторга при рассказах о первенстве по канадскому хоккею и успехах советских хоккеистов и специально порочат русский хоккей.
— Не правы они.
— В чём же? Ты, вот, как молодёжь, что думаешь? — Аполлонов глянул на заваленный бумагами стол. Вовка взгляд перехватил. Так вот он над чем всю ночь работал.
— Я знаю, как ответная статья в «Советском спорте» должна называться, — улыбнулся Фомин.
— Ну-ка, ну-ка! — сел на краешек стола генерал и прямо вперился в Вовку.
— «Ненужное противостояние».
— Ладно, название принимается. Так название не главное, ты суть давай.
— Товарищ генерал-полковник, а можно мне карандаш и пару листков бумаги, я сяду у себя в вагоне и тезисы накидаю. Я ведь не журналист. Я семь классов только окончил. Ошибок понаделаю. А вы потом какому журналисту мои тезисы покажите из «Советского спорта», и он хорошую статью напишет, — попытался снизить градус вовлечённости Вовка.
— Твою мать! Вот что ты за человек Фомин?! Я тут, понимаешь, всю ночь пишу, рву и снова пишу. Завтра должна статья выйти в «Советском спорте». Не просто ведь всё. У русского хоккея полно защитников на самом верху. — Аполлонов ткнул пальцев в потолок вагона. Вовка себе верх представлял именно вот сидящим перед ним заместителем министра МВД. А там ещё выше есть? Аполлонов между тем снова пару восьмёрок нарезал. — До двух часов у тебя время. В два обедаю. Стоп. Приходите оба на обед, я команду в вагон ресторан дам. Разносолов особых не будет. Всё …
— Товарищ …
— Аркадий Николаевич.
— Товарищ Аркадий Николаевич, вы мне свои черновики не дадите, — хоть вникнуть в суть вопроса.
— Бери. Вот эти два листа. Последний вариант. Всё иди Володя. Может, теперь хоть усну.
Только дошёл до своего вагона, а тут Чебоксары и стоит поезд прилично. Сбегал, купил поесть и растолкал Третьякова. Когда ещё те два часа, а молодому растущему организму нужны белки и углеводы. Есть ведь в пирожках пару грамм рыбы, значит, и по одному углеводу на брата должно быть.
После перекуса с настоящим горячим чаем, что от щедрот отлила Татьяна, Фомин залез на верхнюю полку и углубился в мысли генерала или каляки-маляки. Ну, если нужно загубить дело, то именно такая статья и нужна. Сплошь оправдания и извинения, не буквально, понятно, но смысл статьи именно в этом.
Давным-давно, ещё, когда учился в институте, Фёдор Челенков прослушал лекцию о первых годах «канадского хоккея» в СССР. О становлении. Полно было проблем, и вот что говорил об этом Анатолий Тарасов: "Почему сомнения появлялись? Потому, что у ряда наших самых выдающихся хоккеистов, мастеров хоккея с мячом, — Михаила Якушина, Павла Короткова, Александра Игумнова, Валентина Гранаткина игра не пошла. А если уж не получается у великих…».
Вот от этого и будем плясать. Легко сказать. До двух и промучился.
Пришли в вагон к генералу они с Третьяковым с урчанием в желудках. Только раздразнили аппетит пирожками, да картохой. И когда это было. Полжизни назад. Обед как обед. Борщ с мясом на первое. Жиденький. Гречка с котлетой. Маленькой. Компот. Почти не сладкий. Булочка. Воздушная. Хоть хлеба в избытке. Они уже с тёзкой компот допивали, когда Аполлонов отставил тарелку с борщом, чуть не доев.
— Лихо. Поговорку мне отец в детстве часто повторял: «Кто плохо ест — плохо работает». Кулаки, говорил, так работников нанимали. Поставят огромную миску с кашей и смотрят, кто как ест. Самых прожорливых и нанимали, — зам министра подвинул к себе второе, — Может, поделите? Не лезет. Только проснулся.
Два раза просить не надо. Ну, и потом можно будет, сплёвывая через зуб, рассказывать, что кашу из одной миски с грозным генералом Аполлоновым ели. Тем самым, что выселял во время войны целые народы с Кавказа, да и не только с Кавказа.
— Аркадий Николаевич, — неожиданно влез Третьяков, — А как вы себе наше будущее в «Динамо» видите. Там такие зубры играют. Не выпустит нас на лёд Аркадий Чернышёв.
— Ты хитрый, пацан! Хочешь, чтобы я пришёл с кулаком по столу стукнул, а ну тренер ставь этих пацанов на игру. Покажите на тренировках себя. Заслужите место в первом составе. Потом, это ведь не последний в вашей жизни чемпионат. Будет и следующий год. Может, вам и правда нужно заматереть и опыта набраться. Про жизнь вашу в Москве говорил уже и вам и отцу твоему, Владимир. Жить будете в общежитии МВД, для хороших игроков найдём места без проблем. К сожалению, возраст у вас подкачал, так что получать пока можно только будет стипендию от общества. Но если все пойдёт, как надо, через год-два возьмём в милицию, дадим звание, и зарплата прибавится. Кроме того, не забывайте, что на сборах и на соревнованиях будете получать талоны на усиленное питание. Ну, а вечернюю школу выберете любую — это без проблем.
Вовка пока писал статью в «Советский спорт». Тоже думал про житьё-бытьё в столице. И интересная ему мысль в голову пришла. А чего, за спрос денег не берут.
— Аркадий Николаевич, — Вовка с тоской проводил исчезающую в генеральском рту булочку, — А вы ведь можете нам приказать новые паспорта выдать. Третьякову год добавить, а мне полтора. Скажем у меня день рождение третьего января, а у Вовки второго. Тогда нам будет по восемнадцать лет, и нас можно устроить на работу в милицию.
— Хрена себе! Ты, Володя, откуда такой взялся, не с Марса? Может ты инопланетянин? Амуницию выдумал, какой нет нигде, статью замечательную написал. Про ошибки не знаю, там проверят, кому положено, а вот по содержанию мне понравилось. Я с тобой вместе подпишусь, для авторитета и тренера вашего Чернышёва ещё возьмём за компанию. Достойный ответ «комсомольцам». Теперь вот с паспортами. Точно не с Марса?
— С Тау Кита, — оттуда же к Высоцкому инопланетянка прилетела.
— Проблема есть. В милицию берут только после армии. А что — мысль хорошая. Чего мне-то самому в голову не пришла? Гайдар вон себе приписал годков и в твои шестнадцать уже полком командовал. И во время войны многие себе годки приписывали, чтобы на фронт попасть. Вы ведь тоже не в тыл. Подумаю. Проблем-то нет. Ну, паспорта новые сделать и даже «Свидетельства о рождении». Потеряли старые во время войны. Давайте парни так. Две недели вам. Покажите себя и будете милиционерами. У тебя вон и задержание опасного преступника уже есть. Где так драться научился?
— У нас посёлок такой, без бокса труба, — пожал Фомин плечами.
— Нда, много после войны шпаны всякой и урок образовалось. Ну, что договорились? Две недели у вас испытательного срока.
Глава 3
Глава третья
На стадионе в центре Москвы
Бились всегда за нас тигры и львы.
Наши легенды помним и чтим,
Нашу историю гордо храним.
Мы Динамо — это навсегда
