class="p1">Когда вся кавалькада выехала перед наши очи, оказалось, что всё обстоит совсем не так, как нам представлялось — это был очередной подгон. Подогнали нам полста лошадок хреновенького качества, тягловых, но всё равно не кошек каких-нибудь, а взрослых лошадей! Гнали всё это богатство четверо конюхов в сопровождении двух стражников из замка. Чёрт его знает, как получилось… сказал бы, что палец на спусковом крючке дёрнулся, но нет в ружье ударно-спускового механизма. Видать сам так настроился на битву, а еще захотел не похвастать, нет — показать новым своим бойцам, какой магией владею. Короче, что вышло, то вышло — я бахнул по стражнику в легком доспехе, возглавлявшему перегон. Человек брызнул красным в разные стороны и исчез, лошадь, следовавшая сзади и сбоку от него завалилась влево, как подрубленная, весь остальной табун встал как вкопанный, только где-то в хвосте так жалостно заржала одна скотинка.
Чего-то на душе стало немного погано, пришлось себя уговаривать про состояние войны с Долинолом, про сохранение жизней своих подчиненных, которое в приоритете… Кстати, мои вояки оказались поумней, они не стали закидывать табун стрелами, а просто выехали навстречу с двух сторон, держа луки и арбалеты наготове. Так-то молодцы, но почему без команды? Кричать и командовать «руки в гору!» смысла не было, табунщики и так до усёру напуганы, в глазах готовность исполнять приказы и желание еще пожить.
— Слушать сюда внимательно! Ваш граф напал на наши земли, про то вы знаете. Так вот, он убит, а я, виконт дер Прист, еду забирать виру за нанесенный ущерб. Есть желающие сражаться за вашего мертвого графа?
— Нет, ваша милость!
— Приказывай, ваша милость. Выходит, теперь ты над нами главный, раз их светлость того...
— Жить хотите? Эй, служивый, тебя тоже вопрос касается! — судя по интенсивным вертикальным махам головами жить хотят все, тем лучше. — Тогда все разоружаетесь, ножи тоже долой! Гоните табун навстречу войску дер Пристов, падаете в ноги графу, он после победы добрый. Кого отпустит, а кого и к себе согласится принять, табун теперь большой, рабочие руки нужны. Ты и ты — это я своим бойцам — сопровождаете табун до батальона, сдаёте и назад ко мне. Жду вас до полудня здесь. А то забоитесь, что все следующие трофеи мимо вас пройдут, коней нафиг загоните, да зады сотрете свои.
Десяток заржал над немудреной шуткой, и вообще настроение повысилось до максимальной отметки. Вроде еще жизнью не рисковали, а уже с трофеем. Сразу вспомнили, что виконт обещал награды или долю от добычи. Тут на долю рассчитывать глупо, без боя их милость хапнул табун, но по гульдену наверняка отвалит. Все говорят, что виконт наш своих не обижает денежкой. Да и так заботится, вон доспех подобрали вперед всякой очереди из трофеев. Справный командир растет из парня, даром что барчук графский.
Единственный долинолец, не переживший встречу с нами, был сначала оттащен на обочину и изучен бойцами на предмет эффективности магии:
— Ты погляди, какая дырень в груди! Да почти с сотни шагов!
— Не почти, я рядом стоял, сотня верная была с гаком. Я тогда еще удивился, как он так далеко собрался воевать.
— Да чего вы на человека смотрите, у кобылы, которая пала, рана как от копья из баллисты! Это ж какая сила и точность у евойной магии.
— Ну и что, наш прошлый граф, который Фриго, также мог двоих одним ледяным копьём прошить, да сами видали, небось.
— Видали, видали. В нашем десятке троих он прибил магией своей. Так то граф! Графы, они все страсть какие сильные.
— А у нас виконт верховодит, тоже недалеко от графа, чай наследник. Короче говоря, у него на пути тоже не становись.
— А вот еще про вашего виконта, ну теперь уже нашего: его, когда нашли после первого боя, поначалу не признали, грязный валялся и не чирикал. Ну и хотели добить. Я сам видел, десятник копьём в бок хренак! Второй раз хренак, а не проколол, копьё не шло! Только тогда перевернули и герб на груди увидели.
Нифига себе подробности выясняются, если сидеть в сторонке, прикинувшись ветошью, и не мешать солдатам за жизнь травить. Гады долинольские добить пытались, да сюрко не прокололи.
— Хорош трепаться, труп раздербанили? Тогда хороним и лагерь разбиваем вон нам. Только ручей посмотрите, чтоб недалеко был. А то без воды почти сутки стоять неохота.
Восемь человек, оставшихся от десятка принялись обустраиваться, а я вспомнил прошлые приключения и решил, что впредь без полного десятку никуда соваться не буду, уже ученый.
Собрав в одну кучку свой десяток следующим днем, а до этого обстоятельно допросив имеющегося у нас стражника из замка, я составил план дальнейших действий. Мне почему-то захотелось взять замок в одно лицо, вернее в мою мордочку и еще десять рыл. Будучи поклонником наполеоновского принципа «война план покажет», я прикинул, что для начала надо добраться до цели, потом проникнуть за стены, и уже там начать диктовать свою волю. В настоящее время в замке было одиннадцать стражников под командой начальника стражи — слабенького мага-оборотня. Слабенький, да только пару-тройку бойцов в рукопашной порвет на раз. Тут сила магов с даром оборотней проявляется в размерах трансформированного тела. Некоторые по своему желанию разрастаются до огромных размеров, чуть не по два с половиной метра становятся, не ненадолго. А еще оборотни лучше ориентируются в темноте и в лесу. Короче, шалить малыми силами под стенами замка, особенно ночью при наличии такого перевертыша опасно. Стоять на стенах и кидаться в нас тяжелыми или острыми предметами они тоже смогут, а всерьёз биться в случае, если мы окажемся внутри — вряд ли. Самое смешное, что трое бывших бойца графа Фриго совершенно не переживали по поводу смены стороны конфликта — для них ситуация была вообще нормой. Тем более, что прошлый сюзерен задолжал им за два месяца и обещал расплатиться после похода. Теперь уже и требовать не с кого, так что вариант один — служить новому «работодателю».
Вспоминая заветы еще одного видного военачальника графа Суворова-Рымницкого, считавшего, что каждый солдат должен знать свой маневр, на ночевке перед замком я детально проинструктировал бойцов. Бойцы прониклись как масштабностью замысла, так и его изяществом. Прежде всего потому, что он был серьезнее того, что тут принято мутить, когда просто приходили под стены с бойцами и осадными машинами, а
