такой сложный маршрут на третьем пути. И карниз такой смастерили тоже специально. Ты прав, там на метр вынос идет. Ровно метр. Чем больше новички по нему будут ходить, пытаться карниз этот преодолеть, и пытаться пройти без страховки — тем лучше.
— Не понимаю. Почему?
Молодов хитро улыбнулся. Ответил:
— Потому что этот маршрут вдалбливает в головы новичков одну важную мысль: страховка — превыше всего. И разумное построение маршрута. А многие пытаются щеголять, соревноваться, пытаться перед друзьями своими рисоваться. Мол, смотри, как могу. А на высоте это их бахвальство и подводит в самый неожиданный момент. Так что лучше пусть здесь падают на сетку, мозоли натирают, шишки набивают, чем там, в горах. Там сетки не будет. Только несколько сотен метров вниз и острые камни в конце.
— Но ведь обходить неудобно! Идти справа нужно, потом долго бить шлямбур. Мороки сколько! Гораздо быстрей, если бы сразу, прыжком преодолеть.
Молодов рассмеялся.
— В горах вообще все неудобно — и страховку крепить, и выступы искать, и по отвесной скале вверх лезть. Привыкайте.
Мы на некоторое время замолчали. Молодов пил чай, такой крепкий, в каком, наверно, и гвоздь раствориться может. А я смотрел на третий маршрут, размышляя.
Карниз. Так у альпинистов называют сдвиг в стене, нависающий над склоном или стеной выступ. Идет скальный массив, отвесный, прямой, как будто и в самом деле стена. А потом где-нибудь по середине резко выступает вперед. Идешь вверх — и вдруг утыкаешься головой вниз карниза. И все. Потолок. Как дальше идти? А ведь карниз потом продолжается такой же стеной — нет там чего-то вроде полочки или места, куда можно встать. Бывает конечно, хоть и редко, что над скальным карнизом есть площадка или выполаживание — но это крайне редко.
Верно Молодов сказал и вроде бы все понятно — специально так сделано, для отработки приема. Но ведь можно и иначе. Да, смертельно опасно. Но вот если бы…
— А что, если подойти к карнизу не вплотную? Оставить расстояние, равное расстоянию карниза. В данном случае — метр. А потом…
Я задумался, чтобы подобрать нужные слова и донести Молодову свою мысль.
— Потом толчковой ногой направить тело вверх, прямо на карниз, в потолок. Гравитация оттянет тебя, отклонил траекторию полета вниз, на нужную точку и ты ухватишься за выступ или маленькую полочку. Да, вероятность зацепиться за что-то на невидимом снизу участке стены близка к нулю, но ведь попробовать можно! К тому же ниже страховка, она подхватит в случае чего.
Молодов долго и пристально смотрел на меня. Потом очень серьёзным тоном спросил:
— Сам до такого докумекал? Или подсказал кто?
— Сам, — честно ответил я.
— Ишь ты, братец! — рассмеялся Молодов, хлопнув меня по плечу. — Да ты рывок Нестерова никак придумал повторно!
— Какой еще рывок Нестерова? — не понял я.
— Да ты что? Нестерова не знаешь⁈
— Знаю, — смутился я. — Это его именем лагерь назван.
— Именно. Нестеров, Семен Павлович. Легендарный альпинист, мастер спорта, на его счету на его счету десятки первопрохождений на сложнейшие маршруты Союза, практически все семитысячники, обладатель ордена Ленина. Великий человек! Именно по его инициативе был дан старт строительству этого лагеря. Жаль, не дожил Семен Павлович до времени, когда лагерь уже был открыт.
Молодов тяжело вздохнул, отпил чаю.
— Так вот именно Нестеров разработал свой легендарный прием — рывок. Так он его назвал. Когда они с группой планировали подъем на юго-западную стену пика Коммунизма и изучали маршрут, в одном из мест их пути, на пяти с половиной тысячах метров, проходил один такой вот карниз.
Молодов кивнул на стенку, с которой я недавно спустился.
— Карниз по ширине маленький, но вынос большой — ровно метр. Его обычно всегда обходят, когда маршрут составляют. Да, затрата времени идет, но не в сравнение с тем, сколько понадобится, чтобы карниз этот преодолеть. Там, выше того участка, идет маршрут — просто сказка. Около пятисот метров хорошего удобного прохода. Но — мимо. Мешает известный карниз.
Нестерову этот участок покоя не давал. Альпинист понимал, что реши он проблему с карнизом — и сэкономит кучу времени. А время тогда играло важную роль — синоптики сказали или спешить группе нужно, или откладывать на неопределенный срок восхождение из-за идущего циклона.
По сути, нужно только первому поднимающемуся преодолеть карниз, закрепить страховку, пробить искусственную точку опоры.
И Нестеров принял решение как руководитель группы — идем. Прямо сейчас. Через карниз.
До пяти тысяч добрались конечно с приключениями — там впору книгу писать. Но не о том речь. Дошли до карниза, «Чертов сдвиг» — так они его назвали. А сдвиг стены и в самом деле будто сам черт организовал. Метр! Целый метр перекос над головой! Света белого не видно.
И тут надо решать — либо начать обход, либо… В общем, Нестеров пошел к карнизу.
Технически это преодоление преграды можно назвать как выброс себя вверх за карниз, с переходом с нависания на вертикаль. Только вот такую штуку делают с карнизом, размером максимум сорок сантиметров. Знаю человека, который смог на пятьдесят осуществить. Но это было летом и в лагере. Но не больше. Потому что больше — ничего уже не видно. Да и как это физически сделать? Невозможно! А тут целый метр гладкой стены над головой.
Вероятность зацепиться нулевая. К тому же учитывать нужно физические законы. Прыгнешь и даже если каким-то чудом зацепишься, то тебя инерция на схвате понесет дальше, потом в обратную сторону, как качели.
А Нестеров рискнул. Говорят, он в тот момент, когда примеривался взглядом, больше статую античную напоминал, чем человека — сосредоточенный, недвижимый, напряженный.
Сжался как пружина.
И прыгнул.
Молодов замолчал, делая долгий глоток чая.
— И что? Что дальше? — не выдержал я.
— Ты видел, как паук на стене висит? Или жучок какой? Так вот Нестеров так же. Каким-то чудом — другого слова тут и не подобрать, — словно бы «прилип» к почти отвесной стене одной рукой! Тремя пальцами ухватился за зацеп размером в пару миллиметров и повис над пропастью…
Парни, кто там был, говорят висел секунд двадцать — чтобы выждать, пока качение тела пройдет, пока мышцы перегруппируются. А показалось им тогда, что час он так висел.
Одна ошибка — и все.
Но Нестеров выдержал. Выждал момент, подтянулся, закинул вторую руку. Начал «липнуть» дальше. Какую-то крохотную трещинку выше нашел, туда руку перекинул. Как тот жучок, ей-богу! Потом ногу закинул. Поднялся!
Потом выждал, сгруппировался, и главную зацепку на динамике взял. Страховку закрепил и ребятам путь открыл! Вот что значит чемпион!
Молодов гордо выпятил грудь.
— Ребята не поленились, измерили вынос карниза подручными средствами. Метр. Ровно метр, сантиметр к сантиметру, ни больше, ни меньше. Вот и представь, что это было.
Молодов задумался, потом сказал:
— У нас тут медик-физиолог есть, Семен Семенович Кашин, доктор наук, между прочим. Так он исследование проводил, расчеты всякие разные делал, схемы чертил. Даже какие-то запросы отправлял в Институт физиологии и тела. Людям местным руки измерял, ноги, пальцы. Все записывал. Несколько толстых тетрадей только такими записями заполнил. И говорит, что с такими вводными ну просто физически невозможно человеку такой рывок сделать — мышцы порвутся или связки лопнут.
Но ведь ребята из группы собственными глазами все видели!
Сколько лет прошло, а никто этот рывок Нестерова так и не смог повторить. Мы даже и карниз точь-в-точь такой же построили. Ты по нему сейчас карабкался. Но это мы так, больше с уважением к Нестерову, чем для реальной отработки приема. Молодежь вот забавляется, пытаясь преодолеть. Ни один еще на моем веку не смог. Все срываются. Абсолютно все.
Последнюю фразу он сказал с некоторой грустью, и я понял, что и сам Молодов неоднократно пытался это сделать. Безуспешно.
— Владимир Федорович, не обижайтесь, но история похожа на байку, — сказал я.
— Не веришь? А зря, — нахмурился Молодов. — Парни то его сфотали. Вот, смотри.
Тренер поставил пустую кружку на лавочку, поднялся и сбегал до бытовки. Вернулся оттуда уже с квадратом фотоснимка в руках.
— Вот, — сказал он и бережно протянул мне карточку.
На черно-белом снимке был изображен
