взглядами, полными отвращения. Похоже, наш союз пришелся им не по нраву.
А вот реакция Анны оказалась куда интереснее. При виде нашей парочки ее идеально бровь взлетела едва ли не до кончиков золотистых волос. В изумрудных глазах красавицы мелькнуло неподдельное изумление, смешанное с толикой... зависти?
Впрочем, Анна быстро совладала с эмоциями и отвернулась, всем своим видом демонстрируя полнейшее безразличие.
Меж тем вся честная компания дружно столпилась вокруг замшелого валуна, который, судя по всему, играл роль своеобразной доски. На неровной, испещренной трещинами и лишайником поверхности красовалась кривовато нацарапанная углем таблица, в которую уже вовсю вписывали предполагаемых участников завтрашних боев.
Я придирчиво изучил расклад, прикидывая шансы и комбинации. Хм, ну-с, что тут у нас? Персты-игнисы против акуан, ледяные големы супротив травяных недомерков... Банально и предсказуемо, прямо тоска зеленая! И ведь даже слепому ежу понятно, что вода задавит пламя, а лед с легкостью побьет зеленых.
И все же в глазах сокурсников читался неподдельный азарт вперемешку с лихорадочным предвкушением легкой наживы. Похоже, здешняя золотая молодежь готова спорить до хрипоты и грызться не на жизнь, а на смерть из-за любой, даже самой бредовой ставки. Лишь бы потом, после финального гонга, без обид и кровавых разборок обошлось. А то ведь замучаешься потом разнимать дуэлянтов...
Пока я стоял, погруженный в размышления, ко мне вдруг решительно подвалил Дмитрий. С ехидной, презрительной ухмылочкой оглядев меня с ног до головы, он издевательски протянул:
— Ну что, Ванюша, пришел на чужой праздник жизни поглазеть, значит? Или, может, возомнил, раз вы с этой полоумной Ирочкой теперь одна шайка-лейка — так тебе все двери открыты? Не смеши, недоносок! Да таким, как ты, самое место у параши, а не в высшем обществе.
Я невозмутимо вздернул бровь, всем своим видом излучая ледяное презрение и брезгливое превосходство. Ишь ты, какие речи шпарит, боров зажравшийся!
— Ты бы придержал свой грязный язык, Шереметьев, — процедил я сквозь зубы, прожигая наглеца тяжелым взглядом. — А то ведь как бы чего не вышло, греха не случилось. Не ровен час, и впрямь кто-нибудь возьмет да оторвет. Ненароком, да без спросу. Оно тебе надо?
Дмитрий побагровел от злости, гневно раздув ноздри. Однако огрызаться в ответ не стал!
Алексей, верный прихвостень Шереметьева, робко попытался встать на защиту. Но я мигом пресек его жалкие потуги одним многозначительным взглядом исподлобья. Все, молчать в тряпочку, ничтожество.
— Заткнись, Леха, — одернул дружка Дмитрий. В голосе его явственно зазвучали панические нотки. – Связываться с этим ненормальным себе дороже выйдет!
И, вновь повернувшись ко мне, с презрительным смешком процедил:
— Ладно, Ведминов, черт с тобой. Раз уж приперся на наши посиделки — так и быть, оставайся. Но учти: без перста за спиной и звонких монет в кармане ты тут — пустое место, ноль без палочки. Ни одной ставки сделать не сможешь, ни единого бойца на арену не выставишь. Максимум — языком почесать, пока другие развлекаются.
Шереметьев гнусно захохотал, до крайности довольный собственным остроумием. Вот же мразь, у меня аж зубы от бешенства свело! Ничего, я тебе еще устрою веселье с огоньком и плясками. Будешь до конца своих дней икать да заикаться, как мое имя вспомнишь.
Ирина, видать, почувствовав клокочущую во мне ярость, осторожно стиснула мой локоть. Мол, не заводись, Вань, оно того не стоит. Это ж Димка, у него вечно кишка тонка на большее, чем словесный понос.
Но куда там — разве я упущу шанс щелкнуть врага по носу? Обижаешь, милая!
— А ну, внимание, господа! — громогласно возвестил я. В мгновение ока все взгляды обратились к нам — еще бы, не каждый день столь эпично собачатся сливки общества. — Предлагаю пари, от которого просто невозможно отказаться. Слабо тебе, сыграть со мной по-крупному?
Шереметьев гордо выпятил подбородок и скрестил руки на груди. Конечно, куда ж ему деваться!
— Так вот, — продолжал я. — Ставлю свою голову против твоей породистой задницы, что завтра на турнире я с легкостью уделаю любого бойца. Твоего или чужого! Один на один, честь по чести. Ну так что, князь недоделанный? Слабо, а?
Дмитрий чуть не подавился от возмущения, глаза его полезли на лоб. Такого афронта он точно не ожидал — тем более, от какого-то там жалкого первокурсника! Однако деваться некуда — сам же подначивал, дубина стоеросовая.
— Идет, Ванюша, идет! — злобно процедил Шереметьев, багровея до корней волос. — Но учти: если продуешь завтра — будешь до конца года на побегушках у мен. Ах да! И вслух, при честном народе и во всеуслышание объявишь, какое ты ничтожество. Ну а коли выиграешь...
— А если я выйграю! – перебил его я. — Если я одержу верх, ты отдашь мне своего перста. Фриза, если быть точным. Вот такие вот дела, не больше и не меньше!
При этих словах Снежана заметно напряглась, перехватив мой красноречивый взгляд.
Дмитрий, покряхтев для приличия, нехотя протянул мне руку. Я с силой пожал его потную ладонь, скрепляя наш безумный уговор. В этот миг Анна стремительно подошла к нам и, положив свою изящную длань поверх наших сцепленных рук.
В то же мгновение наши с Шереметьевым запястья обожгло резкой болью. Рефлекторно отдёрнув руку, я с изумлением уставился на алый ожог. Дмитрий тоже ошарашенно пялился на свою лапу, баюкая её второй.
— Договор скреплён, — торжественно объявила Анна, обводя нас строгим взглядом.
Толпа отозвалась восхищённым гулом. Но тут меня цепко схватила за локоть Ирина и оттащила в сторону, подальше от любопытных глаз и ушей. В глазах её плескалась неприкрытая тревога вперемешку с недовольством.
— Ты в своём уме, Ванька?! — прошипела она, зло сверкая очами. — Какого лешего? Да ещё и с такими ставками!
Я только отмахнулся — вот ещё, стану я перед девчонкой оправдываться! Не царское это дело. Но Ирина и не думала униматься:
— Ты хоть понимаешь, балда, что тебе нельзя участвовать в боях? Это привилегия перстов, но никак не наследников древних родов! Да за такое и из академии запросто вышибут. Оно тебе надо в последний учебный день, а?
— Не паникуй, — небрежно бросил я, напуская на себя самый беспечный вид. — Придумаю что-нибудь, не сахарный вроде. И потом — какой смысл бояться? Назвался груздем — полезай в кузов!
— Ох, дурак ты, Ваня... — обречённо вздохнула Ирина, всплеснув руками.
