в такую жару ходить прикрывая голову цилиндром, а не соломенным сомбреро. Однако местный бомонд предпочитал потеть одетым по последней европейской моде.
Ну, и попутный груз взяли, как без этого. В основном европейский ширпотреб который сбросили рейсовые пароходы в первом же порту от океана. А дальше как хочешь так и развози его по Амазонке. Вот такие владельцы европейского товара нас и навьючили до Манаоса генеральным грузом. Этих коммерсантов средней руки почти половина наших пассажиров. Остальные банальные туристы, возвращающиеся из Европ, где они просаживали заработанные на продаже каучука деньги.
Офицеры баркентины, глядя на меня, выпросили у меня такие же кремовые флотские рубашки с коротким рукавом. Как знал, взял в Сухарной балке таких с запасом. Сначала так оделся только я. Потом подтянулись Никанорыч с фельдшером. Черные погоны мичманов советского военно-морского флота украсили золотые галуны по должностям. Дольше всех продержался Шальбе, но и он на четвертый день сдался, обзавидовавшись нам и остальному экипажу который сразу оценил тонкие хлопковые белые голландки с гюйсом. Так что мундир я одевал только принимая пассажиров за табльдотом в обед. А так постоянно ловил удивленные и осуждающие взгляды пассажирок. Я уже говорил, что мужчина без жилета в этом времени считается раздетым, но мне плевать: моё судно - мои правила. Я еще в своем осевом времени для офицеров бейсболки закажу из белой сетки с вышивкой, как на фуражке.
А еще прибавилось работы у нашего фельдшера, узнав про которого местная элитка возжаждала получить бесплатную медицинскую консультацию - входят, оказывается, услуги судового доктора в стоимость каютного билета, весьма и весьма не дешевого по местным меркам.
Кому точно нравилось глазеть по сторонам так это Пахому, которому и вменил я в обязанность: бдить. Высматривать странное и подозрительное. Ему как моему личному слуге было дозволено даже находится на полуюте.
Безопасность однако подняли на высоту. Теперь каждый матрос в ночную вахту кроме винтовки был вооружен еще и наганом. Офицеры и боцман вооружены револьверами постоянно. Льежские наганы я взял потому, что у них барабан был откидной с общей экстракцией стреляных гильз. Перезарядка не столь мешкотная, как у "русской" модели. А по сравнению с револьверами эпохи пребывания порох в патронах бездымный. Шестнадцати револьверов на всех вахтенных хватило.
Однако, видать сильно перебдели и на нас никакие пираты по пути не напали, а может и побоялись. Думаю, что без наводки с берега тут не обходится. В том числе и про вооружение экипажа и его отмороженность. У нас на вахтенный финн у трапа на вопрос любого левого пассажира: "Можно ли подняться на борт?", неизменно отвечал: "Можно то можно, только я стрелять буду".
В конце второй недели путешествия показался Манаос обилием деревянных лачуг на высоких сваях, построенных прямо на пляже. Эти фавеллы заслоняли собой вид с реки на сам город, который оказался вполне себе европейским и выстроен по регулярному градостроительному плану.
- И не лень им по таким верхотурам лазать? - удивился Никанорыч, глядя с борта парусника на высокие сваи на которых эти лачуги были построены. - Обезьянья жизнь.
- В разлив уровень воды иной раз и пол таких хижин захлестывает. В сельве большая вода заливает лес местами до пятнадцати метров глубиной. - Отозвался его наставник. - Земля здесь плоская, и вся вода в половодье не успевает скатываться в океан. Потому и городов на этой реке так мало - нет подходящих возвышенностей.
Для того чтобы пришвартоваться к пирсу пришлось воспользоваться услугами паровых буксиров. Тут даже пароходы к пирсам буксируют, иначе никак - тесновата акватория между пирсами. А порт неожиданно большой с глубинами до двадцати метров.
Пока мы разгружали попутный груз, герр Шальбе носился по городу и успешно спекулировал роялями. Этот город разбогатев на каучуковой лихорадке, жадно стремился к культуре, чтобы не хуже, чем в Европе было. Даже шикарный Амазонский оперный театр построили. Ну, почти достроили. Так что рояли пошли влёт. Даже не хватило всем желающим. Но в следующий раз сюда без меня.
Город который местные называли Манаус, а не Манаос, как заявлял Шальбе, застроен был плотно. Оно понятно, ибо каждый квартал тут с большим трудом отбивался людьми от густого леса, который их же и кормил. Гивея, латексный сок которой превращался в каучук, тут росла просто в диком виде сразу за околицей. А каучук основа экономического благоденствия этого города.
Однако, необходимой мне площадки для транзитного переброса своих людей, скотов и техники через пространственно-временной континуум, да чтобы без лишних глаз вокруг, тут не нашлось. От слова совсем. Даже городские площади тут маленькие. А на окраинах сразу стеной дикий буреломный лес, просто дебри в которых много-много диких обезьян разного калибра. А прочих опасных гадов просто немерено.
"Окно" в Гавану и в" Неандерталь" с этой точки экватора также открывалось без проблем. Как и в Америку, ту что северная. Режим штатный, даже не мерцает периметр "окна". Странно, что Тарабрину из Тамани никак не получалось на экватор скакать.
Придется всё же плыть нам в Африку и там искать нужную площадку для исхода. Но сначала в Аргентину - застолбить поляну для колонии. Но вот Шальбе, скупив на общие деньги кумпанства копченых каучуковых листов в морской упаковке на две трети полной загрузки трюмов баркентины, нетерпеливо стучал каблуками по тиковой палубе и требовал немедленной отправки в Гамбург. Он бы и всю баркентину завалил каучуком да больше не было его в свободной продаже. Не одни мы такие хитрые. Каучук тут почти в полтора раза дешевле чем в Манапа, но не всем капитанам нравится мотаться по этой плохо предсказуемой реке три тысячи миль туда-обратно. Время - деньги. Морской фрахт зарабатывает не ценой, а оборотом.
Хорошо, что местные жители к специфическому и довольно противному запаху каучука привычные и в обратный рейс у нас практически все каюты были выкуплены до Манапа, а некоторые даже до Рио, которое Жанейро. Заставлю-ка я вместо себя Никанорыча отбывать повинность с пассажирами за табльдотом на обедах. Пусть привыкает к капитанской доле.
Обратный путь по Амазонке не отличался от такого же по ней до Манауса. Разве что лоцман специально нас провел выше по реке до слияния рек Рио-Негро и Солимойнс, которые и составляют воды самой Амазонки. Посмотреть на редкое природное явление когда черные воды Рио-Негро смыкаются с кофейными водами Солимойнс, но не смешиваются и несколько километров так текут совместно, четко разделенные по цветности. Удивительное явление. Стоило сделать крюк, чтобы полюбоваться им.
