девчонку лишь за ее любопытный нос. И у меня это получилось! А вот уже дальше действовать будут профессионалы.
— Давайте подумаем, — Кайгородов взял на себя руководство операцией. — Вряд ли на такое дело пошлют случайного человека. Он или они должны обладать не только бойцовскими качествами, но и умением действовать скрыто. Никто ведь не пойдет на штурм палаты в советской районной больнице. Значит, это будут профессионалы. Как на войне… Разведывательно-диверсионная группа.
Он задумался, а я внимательно посмотрел на него. Интересно, где Кайгородов мог повоевать? И кем? По возрасту он немногим старше Эдика, может, лет тридцать от силы. Вариантов лишь на первый взгляд немного, и сразу в голове рисуется пресловутый Афган. Но если подумать, советские военные советники сидели в Африке, Азии и Латинской Америке. А этот еще про бухгалтеров в ОБХСС шутил.
— Итак, наша главная задача — не спугнуть преступников, — продолжил Кайгородов. — Если будем действовать по схеме, нас быстро срисуют. А других вариантов при этом нет. Подходы к палате должны контролироваться. Иначе и убийц пропустим, и Соню не защитим.
— И что тогда делать? — спросил я.
Остальные молчали — оперативник Круглов, Апшилава, Аглая… Все трое внимательно слушали нас с Кайгородовым.
— Стягивать силы к больнице — это все равно что в бубен стучать на охоте, — проговорил Всеволод. — Впрочем, другого выбора все равно нет, но мы попробуем поработать сразу по нескольким направлениям, и вы, Евгений Семенович, нам поможете.
— Я-то с удовольствием, вот только чем? — удивился я.
У меня была мысль, что я устрою засаду при помощи своих друзей и знакомых, но это так наивно… Хоть это и был мой план Б на случай, если милиционеры мне не поверят и даже поднимут на смех, все равно иначе как авантюрой назвать его было сложно. И тут вдруг Кайгородов мне сам говорит, что я могу им помочь.
— Будете обычным пациентом, — сказал он. — Вас положат в соседнюю палату, дадут средства связи, и вы, если заметите что-то странное, передадите сигнал на пульт дежурного. Я, конечно, поставлю своих людей, но… Что-то мне неспокойно на душе, а у вас, Евгений Семенович, есть какая-то чуйка… Может, она и на этот раз сработает.
— Как тогда, во время поисков школьников, — вмешался Эдик.
— И я про то же, — подтвердил Кайгородов. — Но сразу оговорим. Никакой самодеятельности. И никакой системы. Профессионалы вас сразу вычислят. Хотите — телевизор смотрите, хотите — с медсестрами в карты играйте.
— Понял, — кивнул я. — На вас полный контроль, а я — только на подстраховке.
— Все верно, — неожиданно улыбнулся Всеволод.
А я, кажется, догадался. Кайгородов просто хотел, чтобы я не мешался и не пострадал. Понимает же, что в стороне я оставаться не буду, а тут вроде как при деле. Умно. Может, отказаться? В конце концов, свою миссию я выполнил — убедил милицию в серьезности происходящего. Дальше уже их работа. И все же нет. Плох тот журналист, который упустит возможность понаблюдать за профессионалами в условиях, приближенных к боевым.
— Остальные свободны, — сказал Кайгородов, попытавшись сгладить углы, но все поняли, что его слова относились только к Аглае.
— Я тоже могу пригодиться, — решительно заявила она, сложив руки на груди. — Думаете, если я женщина, от меня толку нет?
— Никто так не думает, — растерялся Всеволод. — Просто…
— Просто это может быть опасно, — я пришел на помощь. — Я не хочу подвергать тебя риску.
Кайгородов едва слышно выдохнул, Апшилава с Кругловым переглянулись. И я их понимаю. Тут со мной-то одним носиться придется, так не хватало еще и за девушкой приглядывать. К счастью, Аглая была не только смелой, но и весьма сообразительной.
— Хорошо, — кивнула она. — Если ты настаиваешь. И если ты справишься…
— Я справлюсь, — твердо сказал я и подошел к ней. Аглая привстала с кресла. — И я настаиваю.
Сейчас самое время произнести старую-добрую шутку «умрешь, домой можешь не приходить», подумал я. Но Ямпольская просто сказала:
— Береги себя. И спаси коллегу.
* * *
Спустя полчаса у крыльца приемного отделения притормозил медицинский «рафик» с мигалкой, оглашая окрестности громкой сиреной. Я уткнулся носом в оконное стекло, с любопытством разглядывая движуху внизу. Лицо под бинтом чесалось.
— Кашеваров, голубчик, отойдите от окошка, — послышался усталый голос дежурной медсестры. — Пойдите лучше телевизор посмотрите.
Вместо Жанны, которую по договоренности с заведующей отделением перевели на усиление в другое крыло, пост заняла добродушная старушка Надежда Архиповна. Для нее я был самым обычным пациентом, который поступил только сегодня после укуса собаки в лицо. А вот Жанна, зная, кто я на самом деле, могла сфальшивить. Поэтому Кайгородов предложил рокировку.
— Интересно же, Надежда Архиповна, — я немного посопротивлялся для виду, но все же направился к черно-белому «Горизонту». И тут мирное существование отделения оказалось нарушено.
— Свободную палату, срочно! — громким ясным голосом проговорил доктор в невысокой хирургической шапочке, и медсестра довольно проворно для своего почтенного возраста подскочила к носилкам с окровавленной девушкой.
— Ой, это что же с ней? — воскликнула Надежда Архиповна. — Кто с ней так?
— Бытовая драка, — ответил доктор. — Муж-алкоголик напился и рукоприкладством занялся. Хорошо, соседи милицию вызвали. Скрутили пьянчугу, но жену, зараза, успел побить. Оформляйте по городу.
— Сейчас-сейчас, — засуетилась медсестра. — Вот там свободно, туда ее вкатывайте.
Двое рослых санитаров вкатили носилки в палату, где лежала Соня, доктор с Надеждой Архиповной прошли следом. Я посмотрел на захлопнувшуюся дверь и поковылял к продавленному диванчику перед телевизором. На экране Татьяна Самойлова и Алексей Баталов играли историю двух влюбленных на фоне событий Великой Отечественной. Как-то вышло, что я ни разу не смотрел «Летят журавли» целиком, и потому втянулся в перипетии сюжета с головой. А вскоре к старенькому «Горизонту» потянулись страждущие, истосковавшиеся по информации и культуре. Спустя пару минут небольшой холл оказался забит чуть ли не до отказа, и я даже испугался, что вся операция пойдет насмарку из-за такого количества свидетелей. Но быстро сообразил, что преступник вряд ли пойдет на свое черное дело в такое раннее время. Нет, он дождется, когда все уснут.
Бригада, что привезла избитую девушку, с таким же шумом и гамом покинула отделение. Надежда Архиповна, охая и качая головой, вернулась на пост. Потом радиоточка сообщила, что в Москве уже двадцать два часа, и добродушная медсестра моментально подобралась. Безапелляционным тоном она разогнала всех по палатам, а в коридоре погасли яркие дневные лампочки и включилось теплое дежурное освещение. Пришлось и мне подчиниться. Правда, спать я не собирался и утянул с собой томик «Евгения Онегина». На небольшой полочке у телевизора лежали и другие книги, но мне захотелось вспомнить про дядю, который самых честных правил.
— Кашеваров, до утра потерпи, голубчик, — Надежда Архиповна, несмотря на теплые слова, все еще была строга, и ослушаться ее не смел даже суровый фронтовик Василич, мой сосед по палате.
— А я просто
