— Естественно. Городок состоит из отдельных гостевых домиков. Красный, выделенный номером двадцать семь — ваш.
— А двадцать восемь? — постучал по карте Вова.
— Это мой. Я командирован с вами на всё время вашего там пребывания.
— С семьёй?
— С супругой. И с котом, если вам интересно.
— Нормально, — обрадовался Вова. — Не придётся новому человеку доказывать, что мы не олени.
— В городке есть медицинский блок, кинотеатр, библиотека, магазины.
Вова выжидающе посмотрел на Сергеича и уточнил:
— Школы нет?
— Нет, школы нет.
— Класс!
— И как мы будем? — подозрительно уточнила я.
СССР же, не учиться невозможно!
— В конце каждой четверти вам будут приходить аттестационные документы. На данный момент всё застопорилось на именах и датах рождения.
— Мне двадцать четвёртого июля сделайте, — попросила я. — День княгини Ольги.
— Мне тогда в день князя Владимира, — попросил Вова. — Это у нас тоже же в июле?
— Я уточню, — сказал Сергеич и вышел. Вернулся, говорит: — Двадцать восьмого. Мы тогда вам оформим свидетельства о рождениях на двадцать четвёртое и двадцать восьмое июля тысяча девятьсот семьдесят пятого года. Думаю, смысла нет на более поздние сроки отодвигать?
— Это что это — я теперь старше буду, что ли? — возмутилась я.
— Ты чё, Олька? Всего на четыре дня! — удивился Вова.
— Ну и что. Не хочу я. Имею право? Тем более, им какая разница?
— Тогда что, — осторожно предположил Сергеич, — вам семьдесят пятый год пропишем, а Вове — семьдесят четвёртый?
— Слушайте-ка, — сказал вдруг Вовка. — Если будут искать детей, то близких по году рождения, правильно? Сделайте разброс дат больше. Мне семьдесят третий поставьте. Будет не одиннадцать с половиной, а только-только четырнадцать исполнилось. По росту я прохожу. А Ольке можно семьдесят четвёртый, она мелкая. Кто у нас проверять в этом городке будет? Да никто. А разница между внешними данными и документальными с каждым годом будет меньше и меньше выражена. И затеряться нам будет легче.
— Действительно, — согласился Сергей Сергеич. — А имена, я так понимаю, вы хотите свои оставить?
— Лучше свои, — попросила я. — Не знаю, как Вова, а я точно запутаюсь. И отчества, желательно. Привыкла я его «Владимир Олегович» звать. Опростоволосимся же, как те, в новых мультиках про дядю Фёдора.
Вовка засмеялся, а мне пришлось объяснять:
— Понимаете, однажды кто-то придумал снять продолжение «Простоквашино». Неплохой, в общем-то, мульт-сериал получился, забавный. Там у дяди Фёдора сестрёнка фигурирует, Верочка, и её часто зовут как героиню Чернышевского* — Вера Пална. Всё было здорово, пока не пошли письма с вопросами: почему девочка Павловна, когда папу зовут Дима?
*Имеется в виду
душераздирающе нудный
роман «Что делать?»
Сергей Сергеич слегка хрюкнул.
— Ну и вот, дико будет, если Вова по новой паспортине какой-нибудь Апполинариевич, а я по привычке буду…
— А вот фамилию можно максимально простую, распространённую, — предложил Вова. Петровы, например.
— Оба Петровы?
— А что, поженимся — паспорта не надо менять, — выдвинула креативное соображение я.
— С разными отчествами — подозрительно, — не одобрил Сергей Сергеич.
— Ладно, пусть какая-нибудь Кошкина. Или ещё что-нибудь короткое и широко распространённое.
Сергей Сергеич и к этому был готов, вытащил из папки лист с фамилиями и начал предлагать. На Шубиной я остановилась:
— Во! Пойдёт. И не сильно длинно. И привычка расписываться буквой Ш нормально встанет. Пошли, за новые именины чаю выпьем, что ли?
Мы переместились в кухню, Вовка водрузил чайник на газ и спросил:
— А как вы нас «убить» собираетесь? Автоавария?
— Скорее всего.
— А может, обвал? Как Бодрова, Олька, помнишь?
Я помычала. Как не помнить! Жалко парня было, ужас просто.
— Это который актёр? Вы рассказывали как-то про фильм.
— Актёр, режиссёр. На съёмки поехал в Северную Осетию, попал под обвал в Кармадонском ущелье, вместе с группой. Искали-искали — ничего не нашли.
Тут я себе всё это вообразила и говорю:
— Не, ну ты представь себе, это какого размера надо обвал организовать, чтобы ничего не раскопать? А если наши туда всё-таки попрутся? Рыть будут, ещё пострадает кто-нибудь? Не-е… Лучше просто и быстро. Авария, и желательно чтоб сгорело всё нахрен. Обугленные сандали предъявить, чтобы сомнений не оставалось.
— Согласен, неплохой вариант.
23. ПРЕПОНЫ
ОБСТАВИТЬ АВАРИЮ
Ольга.
После обеда меня вдруг живо заинтересовал вопрос достоверности:
— Кстати, а куда мы едем?
— По легенде, имеешь в виду? — уточнил Вова.
— Ну, да.
Мы уставились на Сергей Сергеича.
— Может, к Олегу Петровичу? Вызов можем организовать.
— Нет, не годится! — я решительно вскочила. — Ну, вы, мужики, даёте! Он потом всю жизнь будет себя винить, что не вовремя сына вызвал, и переживать дурацкие флэшбэки.
— Да, такой хоккей нам не нужен, — согласился Вова.
— Предлагаю знаете что? Осень же близко, всякие выставки сельхоздостижений. Давайте мы куда-нибудь поедем? И не просто так, а хвастаться.
— Опять с козами? — в ужасе спросил Вова.
— А что? Возьмём парочку отбракованных, типа продать…
— Олька, нет! Хватит. А если придётся срочно переезжать? Опять их волочь за собой? Чтобы нас по этим подозрительным перевозкам отследили? Категорически нет!
— А курочек?
— Никаких курочек не потащим! Надо будет — на месте купишь!
Я прищурилась на него:
— И Роба тоже не потащишь?
Вовка взъерошил волосы:
— Вот ты какая, а…
— Мясная, костяная, кожей обтянутая.*
*Детская призказка,
не моё изобретение.
— Да. Роба оставлять не хочу. Можно придумывать всякое про охранную собаку и дополнительную безопасность, но честно — не хочу бросать. Не думаю, что нас голодать заставят. Всё можно купить. А Роб — друг.
— Так-то ты прав, конечно… Но он же тоже здоровый. Как? Чтобы не увидели — как ты собираешься его прятать?
— Минутку, — сказал Сергеич и вышел.
Вернулся он через десять минут, когда мы как раз новую порцию чая заваривали.
— Значит, так. Большая часть выставок по итогам сезона запланирована на конец сентября. Это долго. Но! Шестого августа в Омске открывается новый машиностроительный цех малогабаритной техники, и вы туда приглашены как активисты сельхоздвижения среди подрастающего поколения. Вызов придёт завтра-послезавтра. Вопрос с собакой тоже решаем. Перевезти — не проблема. Снотворное, и в чемодан с дыхательными отверстиями. Спецдокументы выправим, полетит с сотрудником, особым грузом. Вопрос в другом. Как обосновать, что он с вами едет?
— Организовать, что он якобы сбежал? — прикинул Вова. — В ночь перед нашим выездом?
— Или утром, — предложила я. — Пойти с козами до нижнего края противопожарки, там ему укол поставить и в машину погрузить.
— Тоже тема.
ПЛАНЫ МЕНЯЮТСЯ — РАЗ…
Ольга. Конец июля.
Насколько я поняла, вариант нашего переселения получился комбинированный. По крайней мере, когда двадцать третьего (это была уже снова среда) мы наконец-то приехали на дачу, родня смотрела на нас заговорщицки, хотя никто ничего такого секретного вслух не говорил.
Вовка отдал Сергеичу упакованные плёнки, карты и вражеские деньги (но не просто так! Сказал: «Меняю на шуруповёрт, и чтоб с запасным аккумулятором!»), подарил мне ножик, похвастался остальными случайными обновками, угощал нас сухим американским мясом и сырокопчёной колбасой, которая пока ещё не отдавала пластиком, а вечером пригласил меня вроде как на прогулку и показал, где, если что, беретта прикопана.
И всё как будто бы потекло по-старому. И, наверное, оно бы вовсе не выглядело так душераздирающе, если бы я не знала, что скоро мы уедем насовсем. Эти дни стали для меня тяжёлыми. Гораздо тяжелее, чем я даже первоначально себе представляла. Я смотрела на радостное лицо бабушки и начинала плакать, пряталась к себе в комнату.
