— Ну вы, блин, даёте! Ладно, гитара. А саксофон-то орёт о-го-го! Это как маяк поставить на моё местонахождение.
Так что Вовка в основном книжки почитывал и на гитаре иногда поигрывал. А я записывала про его похождения — пока по свежим следам.
Тащмайор приходил неоднократно, так и эдак расписывал прелести проживания в закрытом городке. Вовка в основном слушал молча, предоставив мне свободу сердиться и реветь. Кстати, носовыми платками нас тоже снабдили. Ждали, может, что так всё и пойдёт?
В очередной приход Сергей Сергеич привёл с собой какого-то дядьку (без имени-отчества, представленного нам просто как «экспедитор»), который, по задумке руководства, должен был нашим переездом заниматься. Этот новый товарищ смотрел так, словно всё решено, и осталось только уточнить детали.
Эта позиция, по-моему, слегка разозлила Вовку, и он начал возбухать и сопротивляться:
— И что мы будем там делать, в этом вашем городке? Целыми днями — что? Беседовать на тему «А что вы ещё помните?» Это ж свихнуться можно!
— Вы ещё скажите, что мы там в школу будем ходить, — поддакнула я. — Тоже можно было бы вопрос сто лет назад решить! Ладно, ходим мы в музыкалку — мы ж раньше в ней не учились. А вот эта фикция со школой для чего? Нельзя нам аттестаты выправить? И нам проще, и вам мороки меньше нас караулить.
Экспедитор (буду его с большой буквы писать, что ли) невыразительно глянул на Сергеича:
— Думаю, вопрос со школой мы сможем решить. Что касается регулярных занятий, вам самим чем хотелось бы заниматься?
— Я хочу спокойно сидеть дома, заниматься привычными делами и смотреть, как братишка подрастает, — рассердилась я. — А не это вот всё!
— Оля, вы должны осознавать, что ваши родственники в сложившейся ситуации находятся под непосредственной угрозой. Я понимаю ваши переживания, но как вы будете чувствовать себя, если ваш младший братик окажется в заложниках? А ваша мать? Отец? Кто-то из сестрёнок? Да любой из ваших родственников?
На этом месте я начала реветь в три ручья. А рядом со мной и так уже валялась кучка мокрых платков.
— Он прав, Оль, — сказал вдруг Вовка. — Раз уж нас вскрыли — надо исчезнуть. Жили-были талантливые дети, да вот внезапно попали в аварию, такую, что хоронить пришлось в закрытых гробах…
— Но ты же понимаешь, что мы их никогда, никогда больше не увидим⁈
— Понимаю, — жёстко ответил Вовка. — И ты пойми. Мы уже однажды всех их похоронили. Нам выпало несколько лишних лет счастья. Кому такое даётся просто так? Пусть они живут. Или ты бы предпочла, чтобы тебе родню в пакетах присылали, по частям, вынуждая к сотрудничеству?
Наш разговор длился уже несколько часов, и в глубине души я понимала, что они правы — и Сергеич, и Экспедитор, и те, кто их послал. Но как же больно…
— Может, хотя бы бабушка?..
— А справедливо будет лишать её общения со всеми детьми и внуками? И их — с ней?
— Ты прав, конечно… Несправедливо…
Я говорила так тихо, что им приходилось наклоняться ближе, чтобы расслышать мои ответы.
Всё правильно.
Невыносимо.
Я отвернулась к глянцево-чёрному окну и увидела в стекле своё распухшее от слёз лицо.
Часы очень громко отсчитывали секунды. Минута. Две. Дышать. Вдох на четыре счёта, выдох на восемь.
— Мне нужно не менее двух недель на приведение дел в порядок. Возможно, чуть больше. И я хочу заранее знать условия.
— У нас всё с собой.
Разумеется, все предложенные варианты были маленькими закрытыми городками. Все восемь. Сергей Сергеич показал карточки с описаниями, кое-какие фотографии.
— Мы можем подумать?
— Конечно, но решение нужно принять до того момента, как вы покинете эту квартиру.
— А когда мы её покинем?
Товарищ Экспедитор неслышно вздохнул, поднялся со своего стула и прошёлся туда-обратно по комнате.
— Думаю, завтра. Практически всё готово.
— Оставите нам эти карточки на вечер?
— Хорошо. Однако вопрос вашей занятости продолжает оставаться открытым. Это важно, поскольку агент, не занятый ничем, кроме дуракаваляния, рано или поздно начинает совершать глупые необдуманные поступки.
— Если уж мы срываемся с места… — пожала плечами я… — Да ничем таким особенным не хочу. Паника касательно голода у меня практически прошла. Во всяком случае, родня без куска не останется. У них же не отнимут «Шаманку»?
— Нет, что вы, — уверил Экспедитор.
— Ну, вот. Тогда я настроена писать книжки. И читать. Языки бы ещё подтянуть, глядишь, почитала бы многих авторов в оригинале. Может, и переводами бы занялась. И вообще, теперь мы вдвойне осознаём, что владение иностранными языками полезно, да же Вова?
Вовка усмехнулся.
— Иностранные языки — это хорошо. Саксофон мне, видимо, придётся бросить — приметный он. Если же говорить о желаниях… Я бы занялся дронами, в меру своих сил-возможностей. Книг бы специальных. Кружок серьёзный технический… И если поблизости есть лётный клуб, хотелось бы…
— Летать?
— Да.
Они посмотрели на меня.
— А мне — нет! — сразу сказала я. — Никаких полётов! Лучше библиотека и преподаватель по гитаре. Ученик я троешный, но капля камень долбит.
КУДА ДВИНЕМ?
Вечером мы перебирали варианты.
— Ближайший к нам на Алтае, — заметил Вова.
— А смысл ближайший рассматривать?
— Ну, вдруг ты хочешь похожий климат?
— Да ну! Столько лет в морозах жили, давай что-нибудь потеплее.
— Краснодар?
— Я бы предпочла Крым, если ты не против. Садик разведём. Абрикосы, инжир…
— Яблоки крымские вкусные были.
— Вот!
— Но, Олька, летом там жарко, аж трава выгорает. А с водой проблемы.
— А куда бы ты хотел?
— В Приморье. Будем к этим мужикам на Камчатку в гости ездить.
— Кто бы тебя отпустил, — хмыкнула я, разглядывая листок с приморскими данными.
— Зато там морепродуктов много. Икра, крабы всякие.
— В Крыму тоже икра. Наверное. Там же Астрахань ближе.
— Не люблю я чёрную икру, — ворчливо возразил Вова.
— Я вообще-то тоже чёрную не люблю. Ну, давай… — и тут я дошла до климатической таблички, — ой, бля…
— Что?
— Да ну, нафиг! Ты посмотри, у них там зимой температуры почти как у нас, и при этом море! Тайфуны! И тигры ещё.
— Да какие тебе в военном городке тигры⁈
— Всё равно, не хочу. Хочу тепло, солнышко и садик с абрикосами — я уже представила. А красную икру я тебе так куплю, в баночке.
— Какая ты у меня тяжёлая иногда, а! — Вова подошёл к столу и начал перебирать разбросанные мной листки. — О! Абхазия! Туда поедем. Там тепло — вон, написано, цитрусовый совхоз неподалёку. И народу там не сильно много. Значит, море чистое.
Когда Вова сердится, лучше с ним не спорить.
— В Абхазию, так в Абхазию. Знать бы, куда конкретно.
Вовка коротко выдохнул, сгрёб листки и вышел в коридорчик. Почти сразу вернулся:
— Завтра будешь знать. И карту тебе дадут, и подробности.
— А ты вообще не боишься, что там война будет?
— В этом варианте, может, и не будет.
— Что говорит твой аналитический модуль?
— Жалкие его остатки говорят, что такой войны уже не будет. Самые яростные националисты у нас где?
— Поднимают социалистический север.
— Ну и вот. А Абхазия отделена от Грузии и теперь часть Краснодарского региона. Так что там уже всё по-другому.
Назавтра разговор приобрёл более деловые формы.
Мы разглядывали карты, фотографии с видами. Красиво, что сказать. И море.
— Мы к морю, наверное, по особым праздникам выбираться будем? — скептически предположила я.
— Отчего же? Этот городок строился как закрытая курортная зона — и таковой он, в общем-то, и является. Поэтому, несмотря на наличие бетонного забора по периметру, доступ к воде и свой отдельный пляж есть. И имейте в виду, что все те спасатели, которые на нём круглосуточно и круглогодично дежурят…
— Они тоже в погонах?
