и точно не считавший копейки, да и купюры побольше, чуть не покраснел и промямлил:
— Да мне папа и бабушка присылают ещё!
— Видел твою анкету, бабушка заслуженная у тебя, из семьи революционеров, ветеран войны, да и отец из рабочих, — кивнул головой первый, как бы давая понять — вот ты где у меня, под микроскопом! — Дела делами, а правильная анкета тоже много значит.
На этой позитивной ноте мы и расстались. Я зашёл в организационный отдел и взял направление от горкома, с этой бумагой мне нужно идти в ДСО «Труд».
«Так-с, и кого взять с собой?» — думал я по пути в общество.
Бейбута возьму, скорее всего, и кого-нибудь из парней постарше, хоть мента этого, тяжа, который нас не повязал около гостиницы. Бейбут вчера с ним виделся, поболтали, посмеялись над ситуацией. Сказал, что отличный мужик, а моему другу можно верить. Ещё воин-афганец нужен. Илья? Жаль, он не боксер!
В обществе выяснил, что нам, кроме шестидесяти двух рублей за наши труды на сборах, полагаются ещё и командировочные в размере трех рублей пятидесяти копеек в день, что за шесть дней составит двадцать один рубль сверху. По составу делегации тоже ясность есть. Никаких двух-трёх! У ДСО «Труд» был запланирован выезд четырех боксеров, и только боксеров, а значит Илья в пролёте, из этого и надо мне исходить.
У каждого из нас в Норильске будет свой «возраст», за который мы отвечаем, и, кроме четырех открытых тренировок с ребятами, мы должны будем провести награждение победителей детского турнира, а у меня персональное задание по комсомольской линии, но это мне в нашем горкоме должны пояснить. Не пояснили пока, но ничего — узнаю. До пятницы мне надо будет принести списки для приказа, а вылет будет во вторник.
На вечерней тренировке я нашел этого мента-тяжа и предложил совместную поездку в Норильск на недельку. Саня, так звали этого двадцатитрехлетнего перворазрядника, был не против, ещё бы — восемьдесят три рубля! Но нужно персональное направление от «Динамо» — он же на службе. Бейбуту ничего не нужно, он сразу согласился, и не из-за денег, а из-за своей кипешной натуры.
— Игорь Леонидович, нас на следующей неделе не будет, по поручению крайкома КПСС полетим в Норильск, там турнир будет проходить по боксу среди детей, — проинформировал своего тренера я. — И ещё, посоветуйте, пожайлуста, кого-нибудь, надо там будет несколько тренировок провести с детьми. Желательно, кто в Афганистане воевал. Есть такие у нас?
— А, ну ладно, — сказал Леонидыч. — А я подойду? Я ведь тоже полгода был за речкой.
— У вас сын родился месяц назад, — удивился я и желанию уехать в такой сложный период для семьи, и тому, что мой тренер тоже воин-интернационалист.
— Ну, так дома не сахар, хоть неделю отдохну, — мрачно сказал тренер. — Нет, ты не думай, теща у нас живет, справятся без меня.
Теперь понимаю его мотив. Жена, ребенок маленький, ещё и теща, и все в однокомнатной квартире. Или ему двушку дали? За мои успехи, кстати! Конечно, Федирко сказал взять парня, но Игорь Леонидович и не девушка ведь, да и не сильно старый. Двадцать семь лет отмечали зимой.
— Уверен, что можно! Там, кстати, заплатят ещё, с командировочными больше восьмидесяти рублей выйдет, — порадовал я тренера.
А что, левые деньги всегда мужику пригодятся.
В общаге иду к Илюхе, разузнать есть ли у него знакомые сослуживцы в Норильске? Так оно и оказалось.
— Контактов, правда, нет, — признал Илья.
— А что так?
— На год старше они призывом были, со всеми вытекающими, — пояснил друг.
— Дедовщина, — понимающе сказал я.
— Да, дедовщина, и это ещё не самое страшное в армии, куда хуже национализм или уставщина. Ну, мыли полгода полы, пока нам смена не пришла, кровати всем заправляли, все тяжёлые работы на молодых, и всё. У нас не сильно жестили, с оружием же все постоянно. Зато полгода пашешь и потом полтора отдыхаешь. Вот ты бы что выбрал? — немного горячился Илюха.
Да знаю я и про уставщину, где всё по уставу и даже хуже, а это ад, и про национализм. Прошёл через все это, поэтому с Ильёй не спорю. Хотя, насчет того, что там, где есть доступ к оружию, дедовщины нет, я бы поспорил.
— Короче, не злюсь я на них, но контактов нет. Поспрашиваю у наших, может, есть у кого-то, — сказал Илья и осведомился: — А чего спросил? Проблемы? Я впишусь, если надо.
— Да пока нет проблем, союз там создали, воинов-афганцев, — подумав, не стал скрывать я.
Всё равно, если его знакомые будут звонить кому в Норильск, то всё узнают.
— Да ладно! А мы ведь тоже думаем! — огорошил меня парень. — А что? В Ухте уже второй год как организовались!
— Где это? — ещё больше удивился я.
— Коми АССР, — ответил Илья.
— Понятно, — сказал я, и, желая перевести тему, добавил: — Мы тебя в оргкомитет по МЖК вводим. Будешь, как и я, замом у Адасова.
— Ты же летом сказал? — сразу переключился Илья, тема квартиры ему была очень интересна.
— Конференция летом, а мы уже сейчас работаем.
Возражений против кандидатур Игоря Леонидовича и Бейбута не было, насчет Сашки посомневались, всего первый разряд у него, однако спорить не стали. Контакты парней тоже нашлись, собираются они уже не в горкоме ВЛКСМ, а в Доме культуры комбината. Ещё одной приятной новостью было то, что у отца с бабулей появился свой телефон! Запараллеленный с вино-водочным и хлебным магазинами напротив нашего дома. Но это такая круть для нашей деревни! Как узнал? Получил телеграмму с пятью цифрами и подписью. «Звонибатя». Вот так вот, одним словом без запятых. Естественно, я тут же набрал, причем был поздний вечер, когда уже магазины закрыты, и от души наговорился со своими. Кроме телефона, отца на работе премировали коляской! Не какой-нибудь «тростью», а солидной, с большими колёсами. Коляска-трость у отца и Веры имелась, но она хороша для города, где можно складывать её для поездки в автобусе. В деревне, да по грязи эта мелкая «трость» никакая! Мама Вера коляске обрадовалась больше, чем телефону. Коляска импортная, венгерская! Отец пожалился, что жена хочет выйти на работу с осени, опять в школу, и даже купила прибор откачивать молоко. Молокоотсос называется. Большой дефицит у нас в Ростовской области. Я предложил, было, денег, но отец только рассмеялся.
— Денег полно! Я за весь год этот выпил три раза всего — на Новый год, Двадцать третье февраля и Восьмое марта. Копим на машину, так неохота права получать!
