иногда даже более странные и необычные. И то, что все жители этого мира знали об этом, мне очень помогло. После того, как я разъяснил некоторые подробности, намеренно занизив реальные возможности своей силы, от меня отстали.
Так что то, что должно было произойти дальше, ни для кого из моих бойцов не должно было стать неожиданностью. Усевшись перед частично развороченным брюхом Кантарики, я позволил Руби спрыгнуть на тушу медведицы, после чего освободившейся рукой вырвал из раны кусок жёсткого мяса.
Лисичка, не собираясь ждать отдельного приглашения, впилась в край раны своими зубками. Ей, как монстру, такая трапеза должна была стать невероятно полезной. Только для этого, на самом деле, я взял Руби с собой.
И, на самом деле только потому, что не мог защищать её, пока сам сражался, взял с собой Исму. Девушка, как бы это ни было прискорбно, становилась для меня всё менее и менее полезной.
Я уже давно успел проверить, могло ли её тело, как моё, впитывать энергию монстров. Нет, не могло. Как и поглощать ману из человеческой крови. Единственным, что давало Исме реальную силу, были «сердца» поглотителей, но они не валялись просто на дороге.
Мысли о создании своей личной расы пожирателей с каждым днём становились всё больше похожи на шутку. Единственное, на что я в этом плане мог надеяться — это на то, что обретение собственного Дара позволит мне перевернуть игру.
Если я смогу сделать Исму своей последовательницей и поделиться с ней своей магией, которая, очевидно, будет завязана на пожирании, возможно, она всё-таки станет для меня полезной. Пока что же оставалось только держать её при себе, как и Шиито.
Продолжая думать об этом, я постепенно пожирал Кантарику изнутри. После того, как я сломал ей шею, медведица не должна была чувствовать боли.
Но моей целью и не было причинить ей страдания. Я был зол, но понимал, что сама Кантарика в данном случае не виновата, скорее наоборот, это я был агрессором, пришедшим из ниоткуда с целью её убить.
И это понимание не позволило бы мне получить даже капельку наслаждения от наблюдения за муками медведицы. Скорее наоборот, я бы почувствовал себя только ещё более паршиво, если бы начал вымещать на медведице злобу и недовольство.
Я не убил её только потому, что в этом случае странная энергия, которую в ней ощутил, могла развеяться. Это была не обычная энергия монстров, не мана и не Дар.
Однако я уже совершенно точно испытывал нечто похожее однажды. Когда достал из чемодана поглотителя-мимика стеклянный шар с запечатанным внутри Законом Катриона.
Приот был прав. Сокровищем, которое Кантарика украла у Пяти Великих, почти наверняка был осколок Закона истинного бога.
Вот только это не был Закон перерождения моего насекомоподобного знакомого. Сейчас, когда мне не нужно было думать о бое и меня ничто не отвлекало, я смог увидеть исходящее от мяса медведицы слабое цветное свечение. Но не зелёное, а синеватое.
Мысль о том, что меня будет ждать ещё одна встреча с кем-то вроде Катриона, и не факт, что таким же дружелюбным, напрягала. Но, если я буду отказываться от подобных возможностей, шансов убить Палема у меня точно не будет никаких.
Также уверенность в меня вселяли ещё два факта. Первый: Катрион был спонсором Палема, а значит косвенно и покровителем Тейи, и у меня с ним было, пусть и устное, но соглашение.
И второй: Катрион был Байгу. Правителем, стоящим над Руйгу — обычными истинными богами. Вероятность того, что мне случайно попадётся осколок Закона другого Байгу, вряд ли была большой.
Так что другой истинный бог, даже если бы всё-таки решил заявиться, чтобы выяснить, кто жрёт его Закон, наверняка будет очень осторожен. По крайней мере, мне хотелось на это надеяться.
— Приятного аппетита, — Дагьяна подошла и, встав рядом, с любопытством уставилась на то, как я постепенно уменьшаю вес Кантарики.
— Спасибо.
— И где, думаешь, то самое сокровище?
О том, что хочу убить Кантарику ради сокровища, я рассказал далеко не всем. Приоту, первому Стражу, Вурге, Сколю и ещё парочке людей, которым доверял больше, чем остальным. После того, как были обговорены условия карательной экспедиции, это стало не нужно.
Официально медведица должна была стать просто одним из ключевых трофеев, который не оставил бы от репутации Эргло и камня на камне.
Если бы я мог, я бы не стал говорить Дагьяне. Несмотря на то, что мы неплохо заобщались, она всё-таки не была из близкого круга моих знакомств. Однако того, что я рассказа после убийства донного дьявола было не вернуть.
Благо болтать о том, что узнала в личном разговоре, женщина не спешила, за что я был ей действительно благодарен.
— Если она его не проглотила — то где-то в берлоге. У нас ещё будет время его отыскать. Не думаю, что она отходит очень далеко от своего обиталища.
— Смог выяснить, что это?
— Есть кое-какие догадки, но пока точно не уверен. Если найдём — сама увидишь.
— Ладно. Пойду к остальным, не буду отвлекать.
— Давай.
Я продолжил трапезу или, скорее, с учётом количества мяса, пиршество. Возможно, выглядело немного некрасиво, что я жру всё в одно лицо, но, даже если бы я предложил другим, вряд ли бы они согласились.
Кантарика была не обычным животным, а странным гибридом зверя и растения. Её мясо, хотя и было упругим и податливым, по сути являлось куском дерева. Людям такое было не по вкусу.
А вот Руби, наоборот, уплетала за обе щеки, и делала бы это куда быстрее, если бы могла просто откусывать куски, а не отгрызать их с боем. Едва ли не причмокивала от наслаждения.
С улыбкой глядя на малышку, я старался не отставать, при этом, однако, не задевая жизненно важных органов, чтобы Кантарика не умерла раньше времени. Однако спокойно поесть и на этот раз не удалось.
Постепенно по мере поедания стало понятно, что в потрохах медведицы есть области, больше других подсвеченная синим. Осознав это, я тут же перестал просто жрать и начал рыть внутренности, будто экскаватор.
И довольно быстро нашёл то, что искал. Засевший в левом лёгком небольшой, размером с мой ноготь, светящийся тускло-синим кристалл, ровно такой, как на картинке, показанной мне Приотом.
Осколок Закона. Он был куда более тусклым, чем я мог бы подумать. Видимо за долгие годы в теле Кантарики успел отдать значительную часть своей энергии медведице. Тем не менее, это всё равно был самый настоящий кусочек силы истинного бога.
Почти не обдумав свои действия, я закинул его в рот. Если когда-нибудь вернусь на Землю, точно придётся лечиться от парорексии.
А пока оставалось только ждать проявления эффекта.
Как и в прошлый раз с Законом Катриона, ждать пришлось довольно долго. Но то ли из-за того, что осколок потерял часть своей силы, то ли потому, что я сам стал сильнее, полчаса сократились почти втрое и уже через десять минут я почувствовал в желудке знакомое тепло.
В прошлый раз, когда я, не подумав, сожрал самородок из чемоданчика поглотителя-мимика, если бы Катрион не появился, меня скорее всего ждала бы смерть. Слишком уж сила Закона, за несколько секунд почти проплавившего мне потроха, превосходила то, на что я тогда был способен.
Теперь же, хотя я и ощутил схожий жар, и уже через секунд десять весь покрылся испариной, всё было куда спокойнее. В желудке поселилось тепло, от которого всё тело начало разогреваться. Уже через пару минут я будто бы начал плавиться внутри доспехов.
Однако это не было плохое ощущение, наоборот, было похоже на то, когда в один присест съедаешь большую тарелку очень горячего густого супа или лежишь в жаркой баньке. Расслабленность в теле и мыслях, мышцы превращаются в жидкость, а кости — в желе.
И потому на фоне этого чувства я едва не упустил момент, когда что-то пошло не по плану. Поначалу я подумал, что мне кажется. Но, отстегнув крепежи и сдёрнув с руки перчатку, понял, что никакой это не обман чувств.
Моя кожа, а под ней, если верить рентгеновскому зрению, и плоть с костями, плыли и плавились уже совсем не метафорически. Пока что это было едва заметно, будто я смотрел на свою руку сквозь горячий колеблющийся воздух.
Но чем больше
