Закона усваивалось моим телом, тем отчётливее проявлялся жутковатый эффект. И остановить или повернуть его вспять было уже невозможно.
Мне оставалось только наблюдать за тем, как моя кожа начинает наплывать на края крага, лихорадочно соображая, что вообще с этим можно сделать.
К счастью, пусть не сразу, но сработала первая же пришедшая в голову мысль. На самом деле, это была даже не какая-то конкретная идея, а просто желание остановить этот процесс, не дать самому себе превратиться в слизня.
Я сосредоточился на этой мысли в первую очередь чтобы заставить себя отбросить охватившую разум панику и найти решение. Но, всё сильнее и сильнее концентрируясь на том, что я желаю как можно быстрее остановить происходящее, я в какой-то момент заметил, что всё действительно приходит в норму.
Не само по себе, а именно потому, что я об этом думал. Это понимание пришло как-то само по себе, но откуда-то я знал, что это не ошибка и не искажение восприятия.
И действительно: стоило мне расслабиться и отпустить мысленный стопор, как у меня пропали отпечатки пальцев, а когти начали походить на кривые алюминиевые ложки. Снова сосредоточился, и снова моя рука — это моя рука, а не сгусток желе.
Жар от растекающегося по телу Закона постепенно стих минут через пять. И всё это время я усиленно концентрировал все ментальные силы на то, чтобы сохранить твёрдое агрегатное состояние. Думать о том, смогу ли я думать, если у меня расплавится и потечёт мозг, совсем не хотелось.
После того, как всё закончилось, я ещё минут десять сидел, боясь лишний раз шевельнуться. Однако было очевидно, что рано или поздно мне всё-таки придётся не только пошевелиться, но и встать, и пойти, и побежать, а в недалёком будущем ещё и сражение продолжить.
Так что в любом случае то, что я сейчас изо всех сил концентрировался, делу не слишком поможет.
Осторожно, на полном серьёзе переживая о том, что могу поплыть, как восковая свечка в бане, я начал расслаблять мозг, отпуская контроль и…
Всё оказалось в порядке. Тело, в буквальном смысле растекавшееся внутри доспехов, даже когда я полностью расслабился, осталось в целости и сохранности.
И я бы даже подумал, что произошедшее стало странной галлюцинацией и что Закон сработал вместо каких-нибудь псилоцибиных грибочков. Но когда ради эксперимента подумал о том, что, наоборот, хочу, чтобы рука разжижилась до состояния киселя, пальцы действительно начали будто плавиться.
Это было не так сильно, как когда по мне растекался Закон. Максимум, на который меня хватило — это снова убрать отпечатки и придать плоти под кожей неестественную упругость, будто у резины.
Тем не менее, эффект совершенно определённо был, и совершенно точно это не была иллюзия. Это при том, что я больше не ощущал в себе ни единой крупицы энергии Закона. Каким-то образом он впитался в моё тело и слился с ним на настолько фундаментальном уровне, что просто перестал существовать как нечто отдельное.
Не скажу, что полученная способность как-то радикально повысила мою силу. Но как минимум, если натренироваться, её совершенно точно можно было применять, чтобы нивелировать приходящиеся на тело тупые удары, что уже было очень полезно. А потом, возможно, найдутся и другие способы применения.
К тому же, как бы там ни было, это всё-таки был самый настоящий осколок Закона. Часть силы истинного бога. И хотя на этот раз никакая дымная голова не вылетела из моей глотки, что, на самом деле, не могло не радовать, об этом не стоило забывать.
Сейчас это могло казаться просто странной способностью, но в будущем сожранный осколок мог обернуться совершенно неожиданными и непредсказуемыми вещами.
Однако, с другой стороны, рассчитывать на что-то больше положенного тоже не стоило. Относиться к осколку как к безделушке было неправильно, но и превозносить его было чревато.
Прямо сейчас, по крайней мере, мне не стоило даже думать о том, что я получил какую-то особую силу. Потому как без изучения и тренировок я бы скорее себе навредил, а не применил её с пользой.
Так что в рейтинге моих приобретений Закон, несмотря на всю его уникальность, оказался только на третьем месте.
На второе попала другая энергия, содержавшаяся в ливере Кантарики. За следующие полчаса мы с Руби сожрали немало мяса и объём полученной из него силы монстров раза в полтора превысил всё, что я в принципе успел получить до сих пор. Включая даже то, что я получил из Майигу.
Белая таблеточка Тириана определённо окупилась с лихвой.
На первом же месте была нематериальная награда. Пропавшая с меня чёрная метка, пятьдесят дней назад наложенная Пятью Великими. На этот раз я успел буквально в последний момент. Срок нашего договора заканчивался меньше чем через двенадцать часов.
Это действительно было приятное чувство. Вот только его было недостаточно даже для того, чтобы унять моё негодование по поводу разочаровывающего боя с Кантарикой.
И тем более совершенно отвратительный осадок оставила сама эта метка смерти самим своим существованием. Я признавал: тогда в катакомбах под Оплотом мы действительно отчасти были сами виноваты в произошедшем. Но по-настоящему унизительный опыт, через который я прошёл там, это не отменяло.
А потому теперь, освободившись и от слежки Пяти Великих, и от долга им, я мог без зазрения совести добавить их в список на устранение перед Палемом. Тем более что, если я действительно мог в неограниченных объёмах поглощать чужие Дары, силы этих пяти должны были стать для меня огромным подспорьем.
Впрочем, об этом всё-таки пока было рано думать. Справиться с настоящими Майигу, жившими уже многие десятки, а то и сотни лет, накопившими могущество, недостижимое для простых смертных и по-настоящему умело управляющимися со своим Даром, мне пока что было не под силу.
Для начала самому нужно было стать одним из них, и только потом всерьёз задумываться о мести.
Потому, хотя о далёких своих планах я, разумеется, не забывал, в моменте меня интересовали только три вещи. Первая: успешное завершение карательной экспедиции. Вторая: убийство Эргло, не только из-за обещания Иштии, но и потому, что с третьим Стражем мы уже вряд ли смогли бы помириться и зарыть топор войны.
И третья: встреча с таинственным убийцей, отправленным Эргло по мою душу. По совпадению, день, когда она должна была состояться, тоже был сегодня.
Правда, я слабо себе представлял, как третий Страж собирался это провернуть. Отряды были почти не ограничены в передвижениях, лишь бы возвращались к лагерю. Подкараулить нас где-то или тем более найти на бескрайних просторах Непроходимой Чащи было почти невозможно.
И уж точно было невозможно наверняка утверждать, что у кого-то получится нас подкараулить или найти. Тем не менее, я всё ещё знал об этом мире слишком мало, и утверждать что-то наверняка было бы глупо. Наглядным подтверждением этого было моё собственное, только что едва не расплывшееся лужей, тело.
Так что расслабляться не стоило ни в коем случае. Вздохнув, я снова глянул на труп Кантарики. Финального удара я ей так и не нанёс, но без большей части внутренних органов и многих сотен килограммов мяса даже самому живучему монстру было не выжить.
Руби, в отличие от меня не обладавшая бездонным желудком, уже отвалилась и с надутым пузиком лежала на бедре медведицы, тихонько посапывая.
Мне же стоило продолжить. Энергия монстра должна была сохраниться в мясе ещё пару часов минимум. Однако после того, как я сожрал осколок Закона и едва не превратился в холодец, желание работать челюстями совсем пропало. Да и не получу я уже настолько чистую и густую энергию из умершей больше сорока минут назад медведицы.
В каком-то смысле это было непозволительной роскошью в моём положении — отказываться от настолько питательной еды. Но хотя бы иногда я должен был потакать своим капризам, иначе в какой-то момент просто перегорел бы. И лучшего момента для этого демонстративного «фи», чем сейчас, вряд ли можно было придумать.
Поднявшись, я повернулся к остальным. Маги, до того сидевшие и довольно расслабленно о чём-то переговаривавшиеся, при виде этого либо встали сами, либо как минимум повернули ко мне головы.
— Все готовы? — в ответ раздался довольно стройный гул голосов. Я повернулся к Зайву, до сих пор сидевшему над обмороженным бойцом. — Как Клод?
— Стабилен. Носилки уже соорудили, до лагеря дотащим его спокойно.
