А затем меня пнули в пах, не сказать, что со всей дури, но ощутимо, и если бы я не был готов, то выдал бы себя вскриком. А так лишь пережил краткое ощущение падения, по внутренностям пробежал холодок, да наверняка дрогнули пальцы, но на них вряд ли кто смотрел.
— Забираем его, — велел Джавал. — Режущий будет доволен.
Это еще кто?
Меня схватили под мышки и потащили сначала вверх, затем по горизонтальной поверхности. Я свесил голову до боли в шее, чтобы она болталась, как у тяжелораненого, и позволил ногам волочиться по песку, хотя инстинкт буквально выл, что нужно подтащить нижние конечности, опереться на них.
Я видел уходящую вдаль пустыню, черную громаду башни, полыхающие за ней кубы — все перевернутым.
Потом справа и слева оказались каменные стены, мы очутились в изогнутом проходе — точно такой же был и в том хранилище, где мы обшаривали этажи в поисках Франсуа. Носки ботинок со скрежетом поехали по полу, и тут волочившие меня старички позволили себе отдохнуть, бросили меня.
От удара головой перед глазами вспыхнули звезды, шея треснула, как сломанная ветка, но я вновь удержался, остался лежать мертвым грузом.
— Вроде мелкий, а тяжелый, — сказал Энрике, шумно отдуваясь. — Жрал видать много. Дерьма в нем много.
— Это ты просто хилый, — отозвался Джавал. — Берем, потащили.
Эх, если бы «активная фаза» пришла сейчас, то я бы растерзал этих двоих быстрее, чем они успели бы наложить в штаны. А затем выскочил бы на остальных, засевших ярусом выше и не готовых к атаке снизу… да, меня бы завалили, но не сразу, пару человек я бы покоцал.
Но увы, когда зовешь болезнь, она не приходит, зато является, если совсем не нужна.
Меня выволокли в зал с воротами, началась лестница, омываемая сверху дневным светом, поползли вниз выщербленные ступени, все в пятнах и царапинах.
— Где вы там? — донесся недовольный голос Цзяня.
— Здесь, — отозвался Джавал.
Дышал он тяжело, и понятное дело — старички точно так же сидели без воды и еды, как и мы. Если бы не идеальная огневая позиция в башне, то у них не имелось бы особых шансов против нас.
Если бы не странные идеи в их башках, то эта ситуация вообще не возникла.
На этот раз меня швырнули так же неаккуратно, но я сумел подобраться и почти не ударился. Сквозь полуприкрытые веки увидел засыпанную обломками камня и песком круглую площадку, окружавшие ее неровные зубцы, сидевших под одним из них девчонок — руки связаны за спиной, лица испуганные, на щеках слезы.
Но все пятеро живы, и это хорошо.
— Вот и боец Серов, — Цзянь, судя по голосу, находился прямо за мной, очень близко. — Неси ремни. До ритуала…
Я несколько раз глубоко вздохнул, стараясь делать это незаметно — ну что же, на бешенство рассчитывать я не могу, его по заказу не вызовешь, и значит сейчас лучший момент, чтобы напасть.
Меня потянули за плечи, и я вскочил с разворота, ударил ребром ладони по шее нагнувшегося надо мной человека. Попал очень удачно, ощутил, как треснул хрящ, но в следующий момент понял, что это не Цзянь, что я вырубил не комотделения!
Используя инерцию, я левой врезал по морде Джавалу, но тот ухитрился дернуться, и я лишь зацепил его ухо.
— Ублюдок! — заорал кто-то.
Тяжелый пинок прилетел мне в бок и отбросил прямо на потомка кшатриев, плечом я заехал ему в центр груди, сбил с ног. Но вот развернуться для атаки уже не успел, на меня наскочили двое, чужой кулак заехал в висок, другой в ребра, но через бронежилет этот удар я почти не почувствовал.
Увидел лежащего бойца, изо рта которого шла кровь, оскаленную физиономию Цзяна… и тут меня отключили, я не понял кто и каким образом это сделал, просто вдруг стало темно.
* * *
— Иван… — позвал кто-то из мрака. — Ивааан!
Невероятная тяжесть давила на меня, душила и обхватывала горло, так что я не мог двигаться.
— Иван, — позвали снова, и на этот раз я определил, что голос женский.
Бабушка? Нет, моложе… Мила?
Но тут тяжесть не исчезла, она ушла внутрь, я ощутил себя мешком из кожи, в который напихали костей, мяса, жил и прочей требухи, предварительно хорошенько изрубив их и перемешав. Зато тьма рассеялась, ее место занял беспощадный свет, льющийся сверху, невыносимо яркий.
Чтобы привыкнуть к нему, пришлось моргнуть несколько раз.
— Иван, — прозвучало в третий раз.
Я лежал на твердом и бугристом, порезы под мышками ныли, трещала голова, рук ниже локтя я не чувствовал, то ли их безжалостно связали, то ли за меня снова взялось бешенство. Бронежилета на мне не было, как и каски, даже ремня в штанах я не ощущал, его могли и пустить в ход, чтобы меня обездвижить.
Зато надо мной склонялась очень красивая девушка — темные глаза, прямой нос.
— Мария, — имя я отыскал не сразу, но когда озвучил, то на лице ее мелькнула радость.
— Ты жив! — воскликнула девушка.
«Как сказать» — мог бы произнести я в ответ, но смолчал, ведь вряд ли девчонкам полегчает, если они узнают, что я вот-вот превращусь в кровожадного зомби.
— А они нас украли, нашли и погнали по пустыне, точно овец, в это жуткое сияние, — сказала Мария. — Мы такого там насмотрелись, о Святая Маргарита! Что это вообще такое? Что с нами будет?
Отвечать на эти вопросы я не хотел, и вообще ощущал себя достаточно мерзко — провалился мой план, и пусть даже я вывел из строя одного из старичков, но их осталось шестеро, вполне достаточно, чтобы отбиться от наших. Прямо над головой Марии, чуть дальше зенита, висело тусклое красное солнце, и это значило, что белое клонится к закату.
— Очнулся? — донесся голос Джавала. — А ну отойди от него!
Мария посмотрела в сторону, а я поднял голову, и увидел еще одного пленника. Опознал я его не сразу, поскольку кожа была сплошь покрыта красно-белыми язвами, а волосы на голове выпали, оставив голый череп; он содрогался в путах, и с искусанных губ стекали капли слюны.
И только по изгвазданной и рваной форме я понял, что передо мной Франсуа, вернее то, что от него осталось после нескольких дней в «активной фазе» бешенства.
— Погляди на него, погляди, — индус неспешно шагал ко мне, он улыбался, и злобы на его физиономии хватило бы на роту демонов. — Жаль, что ты не сдохнешь так мучительно, но обещаю, что я сделаю все, чтобы ты не расстался с этой жизнью быстро и просто… инвалид.
Кровь мощно ударила в виски, я сглотнул пересохшим горлом.
Единственное слово, да еще лживое, бессмысленное, хлестнуло меня посильнее кнута.
— Не нравится? — Джавал присел рядом на корточки. — Но что делать, если это правда? Одноногий… инвалид.
В этот раз я был готов, ждал, но все равно меня перекосило.
— Оставь его! — вмешалась Мария. — Ты — убогое ничтожество! Трус!
— Я бы выбил твои белоснежные зубки и потом трахнул в этот прекрасный ротик, — пообещал индус все с той же улыбкой. — Да так, чтобы ты орала не переставая и звала маму. Потом разорвал бы тебе задницу своим…
— Попробуй, — предложила девушка, чье лицо стала гримасой холодной ярости. — Посмотрим, кто будет звать маму. Ты трус! Можешь издеваться только над связанными! Чтобы уж точно не получить сдачи!
Джавал хмыкнул и оттолкнул ее так, что Мария отлетела на своих подружек.
— Тихо, курица, — бросил он повелительно. — Все вы умрете сегодня! Но не просто так! Во славу священной плоти, которой станете!
Пока он болтал, я осматривался — помимо индуса я видел лишь двоих дозорных, один на западной оконечности площадки, другой на восточной, и оба таращились наружу, следили за окрестностями, и если бы я сумел освободиться прямой сейчас… но путы держали крепко, да и я был слишком слаб.
— Нечего таращиться! — удар прилетел мне в губы, я шарахнулся об пол затылком, во рту появился соленый привкус крови.
Но тут Джавал совершил ошибку, он нагнулся слишком низко, чтобы понаблюдать за моими мучениями. Ну я и приложил его, как он попытался в свое время, лбом в переносицу, чтобы ее сломать и вывести гаденыша из строя, напрягся так, что судорога прошила живот… и тоже чуть-чуть не попал.
