— Хм… — глубокомысленно промолвил я. — А скажи-ка Дос’тек, — у нас раньше в лодке бочки с жиром были, — вы их куда дели?
— Так эта. — аиотееки забрали. — Необычайно честным-пречестным голосом ответил Староста.
— Что, все?
— Ну может парочку-другую мы случайно и прихватили, но…
— И где эта «парочка-другая»?
— Ну так… эта… Где-то там… Наверное.
— А поточнее. — Грозно сдвинув брови, и подпустив в интонации холода, уточнил я.
— Дак ведь все равно же…
— Колись сука! — промолвил я страшное заклинание.
— Ну там эта… в хижине одной, на берегу зарыты. …Случайно получилось! А ты что же, — никак за ними плыть собрался?
— Тут дело такое ребята. — Обратился я уже к своим подельникам, демонстративно проигнорировав Дос’тёка. — Как-то невежливо уходить тайком, не отблагодарив хозяев за теплый прием. …Не по ирокезски это как-то, не по-нашенски. А то ведь еще подумает кто-то, будто можно ирокезам по заднице надавать, а они и сбегут, будто побитые овцы. Правильно я говорю?
О!!! Вроде как даже ночь стала светлее от вмиг просиявших морд, и оскалившихся от радости пастей. Мои волчары мыслили совершенно одинаково с мной.
— Ну тогда сделаем так…
— От ведь не хрена же! Сим-сим откройся! Али-баба прикрой пасть и перестань хвастаться своей пещерой. — Дос’тёк, респект тебе и уважуха, вкупе с почетным званием губернатора Тортуги.
Это ж сколько лет ты это добро воровал? А ведь с виду, — этакий лох растяпистый.
…Короче, до поселка мы дошли минут за сорок. Благо весел и гребцов, в нашей лодке сильно добавилось. Но подошли не к обычному месту, а к самому краю поселка. Выгрузились, прирезали аиотеека. …Да. Я как бы в курсе что это негуманно и совсем не по геройски, — но он мог поднять тревогу, опять же, — должен был героически погибнуть, именно на берегу, снимая с местных ребятишек вину за оставление поста.
— Когда спросят. — Объяснил я пацанам. — Вы скажете что увидели сильное зарево, и аиотеек велел вам плыть к поселку. А тут на него напали мы, а вы, как обычно, убежали. Понятно?
Местные ребятки, только что увидевшие как это просто и легко, лишить человека жизни, все еще пребывали под впечатлением от увиденного, и только закивали головами, в ответ на мои слова. И даже ни слова не вякнули когда мы связали их на всякий случай, и оставили в лодке под приглядом Дор’чина, который, к собственному возмущению, должен был остаться сторожить лодку. На этом настоял я. — «Иначе, если тебя случайно убьют, кто еще сможет провести нашу лодку через рифы, и вернуть назад? Сам понимаешь, — замены тебе нет!».
А дальше, — неприметная хижина, а вернее. — ее развалины.
…А ведь даже я, со всем моим опытом и знаниями, наверняка не полез бы сюда искать сокровища. Настолько убогой и ничтожной смотрелась эта хибара. Однако, когда мы очистили пол от разного мусора, и подняли плетеный щит лежавший на полу, — нам открылась пещера Али-бабы. Тут были и шесть наших бочонков с жиром коровки, (три все-таки достались аиотеекам), кой-какие ошметки наших товаров, и (самое ценное) весла, парус, сети и прочий инвентарь с лодки. (Дор’чин попытался было набить морду Дос’тёку, но я велел прекратить… Не вовремя это. …Хотя и заслуженно.).
Да и вообще, — всякого другого барахла, в этой заначке хватало. …В том числе и кой-какого оружия. Пусть не слишком-то совершенного, но вполне способного проломить кому-нибудь голову, или проткнуть брюхо.
Так что мои вояки смогли вооружиться до зубов. …Которыми скрежетал Дос’тёк, наблюдая разграбление его сокровищницы. Но мы лишь похихикивали поглядывая на него, особенно когда я подколол его напоминанием о том, что очутились мы тут, исключительно благодаря Вселенской Справедливости, отомстившей таким образом за разграбления нашего имущества. А чтобы все было правильно и с «духовной стороны», я уколол нашему многострадальному пленнику палец, и выдавил по капле крови на каждое взятое копье или топор.
А дальше, — небольшая пробежка с грузом на плечах, и…
Вскрывайте бочонки, размазывайте жир прямо на стену. — Драматическим шепотом отдавал я ценные указания, прячась в тени стен крепости. — Постарайтесь охватить побольше… Завгур, — отойди вон туда, подальше, и размажь жир там…
…Собственно говоря, — коровкин жир, сейчас имел консистенцию сливочного масла, с утра забытого на теплой кухне, и легко черпался из свой тары, прямо ладонями, которые потом мои вояки облизывали с видимым удовольствием, и столь же легко прилипал к стене. Но мы использовали жир не только для еды, — но и для освещения. Если пропитать им пучки соломы или веревки фитиля, — то горел он ярко, и почти без копоти. Так что за неимением динамита, или хотя бы пороха, — сам бог велел использовать его для маленькой, но подлой диверсии.
Жаль только что ночь была спокойной, и надеяться на помощь ветра, который разнесет пламя по всему лагерю, не приходилось. Но даже если мы сожжем достаточно большой участок стены, — это уже будет очень даже неплохим результатом. — Хотя бы будет чем похвастаться при возвращении назад. А то ведь и правда, — сейчас за нами из «подвигов» числится только получение кистенем по голове, сидение в яме или у стенки, да беганье от аиотееков по всех бухте.
…Нет конечно, — при определенном старании, и из этого можно раздуть подвиг, — благо мне в этом опыта не занимать. Но самого-то себя не обманешь! И для самоуважения, очень хочется уйти отсюда, максимально громко хлопнув дверью. Так что в данных обстоятельствах, думаю поджог, в нашем «списке добрых дел», будет смотреться очень неплохо.
К воротам лезть мы не стали. — Там скорее всего по-любому будет стоять охрана. Восточная сторона лагеря тоже не подходит. — Это место коренных и кто-нибудь из оставшихся может услышать шум. А вот западная стенка, та самая возле которой обычно ночуют оикия «забритых», — будет в самый раз. Там сейчас пусто. Так что можно действовать, не шугаясь каждого шороха.
Удар камня о камень. Сноп искр поджигающих пучок пропитанной коровкиным жиром соломы. Небольшая пробежка с факелом вдоль стены. И она уже пылает в шести местах одновременно. Конец лета. Самое жаркое и засушливое время года. Древесина частокола просушена так, что звенит при ударе. …А уж как горит!!!
— Ну все. Уходим! — …Хотел сказать я.
— Надо бы еще аиотееков наубивать! — Опередил меня Вик’ту.
И поглядев, при свете разгорающегося пожара на лица своих товарищей, я понял что мне, и всякой иной разумной субстанции, сейчас лучше заткнуться.
…Задумывались ли вы когда-нибудь, — какие спецэффекты мог видеть древний человек? Нет, я даже не про компьютерную графику и прочую голливудскую хренотень говорю. А вот просто, — что именно такого завораживающего своей красотой, грандиозностью и жутью, мог видеть человек далеко докомпьютерного века? — Буря. Гроза. Падающее от старости дерево. И то, — последнее, если очень-очень повезет. И да. — Пожар! Но даже степные пожары, при всей своей жуткости и опасности, не такое уж эффектное зрелище, — сухая трава выгорает слишком быстро и стремительно. Настолько стремительно, что случайному свидетелю этого зрелища не до любования красотами — унести бы ноги поздорову.
А тут — горела деревянная стена высотой в пару метров, взмывая вверх пламя еще метра на полтора-два. В наших небогатых лесом краях, это было воистину редкое по своей расточительности и завораживающему эффекту зрелище.
И вот представьте себе ночь. И огромную стену огня. И безумные глаза дикарей, опьяненных этим зрелищем. Тут, большие костры мы зажигали только во время праздников, сопровождающихся наркосессиями и гипнотическими плясками, так что настроение было соответствующим.
Зрелище показалось грандиозным даже мне. А что уж говорить о моих, куда менее тренированных друзьях? И хоть раньше разговор шел только о «поджечь и смыться», теперь, уйти просто так, они уже не могли.
…Давайте за мной. — Рявкнул я приказным тоном, поняв в какую ситуацию опять вляпался, и пропев приказ «к бою», чтобы у моих не было сомнения что я разделяю их настроение. — Бежим к северным воротам.
Рефлекс сработал. Они подчинились и дружно бросились за мной вдоль стены.
— Вон… — Только и успел ткнуть я пальцем, судорожно пытаясь восстановить дыхание. Хоть бежать пришлось не больше полукилометра, но когда за вами топает такое стадо лосей… на этом полукилометре, приходится выдавать свои лучшие спринтерские результаты.
Однако мой расчет был верен. При виде пожара аиотееки-оуоо, первым делом бросились спасать своих верблюдов, выгнав небольшое стадо через ближайшие, северные ворота.
Мои рванули наперерез. Я с ними… Но в этот раз, мне добычи не обломилось. Да я особо и не рвался, — тут бы отдышаться, да унять внезапно возникшую боль в переломанных когда-то ребрах. Так что не мне соревноваться в скорости с Вик’ту, Тади’тхо, или Логи’фтаком. — Молодые, но уже опытные степняки, выскочили из темноты как ядра из пушечных жерл. Кажется первый аиотеек даже ничего не успел сообразить, когда копье Вик’ту войдя в его спину, на долю мгновения высунуло свое хищное жало откуда-то из живота. А вот второй, тот что был подальше, успел заметить опасность, и даже вроде как приготовиться к драке. Но это ему не сильно помогло. Против двоих наших вояк, у него не было никаких шансов. Его просто смели, как два мощных веника, сметают горстку пыли.
