и Анна, с изумлением взирая на мой уход. На их лицах читалось потрясение вперемешку с невольным восхищением. Даже эти заносчивые аристократы не могли не признать моей победы.
Но мне некогда было упиваться произведенным эффектом. Я ускорил шаг, почти перейдя на бег, и нырнул в ближайший проулок между шатрами. Людской поток схлынул, устремившись к помосту провозглашения итогов турнира. Это дало мне пару минут передышки.
Пошатываясь, я добрался до полуразвалившегося сарайчика и, проверив, что вокруг никого, ввалился внутрь. Как раз вовремя — тело вновь окутала чернильная тьма, и миг спустя чудовищная личина растаяла без следа. Я обессиленно привалился к стене, чувствуя, как дрожат ноги после колоссального напряжения. Эта битва вымотала меня сильнее, чем хотелось.
Переведя дух, я убрал маску и вышел из укрытия уже в облике обычного Ивана. Усталой походкой я направился к общежитию, мечтая лишь о том, чтобы поскорее добраться до своей комнаты и рухнуть на кровать. Но не тут-то было.
— Эй, Ведьминов! — окликнул меня знакомый голос.
Я обернулся и увидел спешащую ко мне Анну в сопровождении Дмитрия и его вечных прихвостней — Алексея и прочих.
Не успел я и рта раскрыть, как Дмитрий подскочил ко мне и с силой пихнул в плечо, едва не опрокинув на землю.
— Ты что это устроил на арене, а? — прошипел он, брызгая слюной от ярости. — Какого лешего там происходило?
Алексей в свою очередь схватил мою руку и принялся с любопытством разглядывать метку:
— И правда, всего одна. Откуда тогда столько способностей?
Я раздраженно выдернул ладонь из его цепких пальцев и ухмыльнулся:
— А это, господа, сила некроманта. Я и сам не подозревал о таких возможностях, пока не попробовал. Так что готовь своего перста, Димочка.
Шереметьева аж затрясло от злости:
— Да я в два счета отца уломаю вышвырнуть тебя из академии! Одно мое слово — и ты вылетишь отсюда со свистом. Я попросил его молчать о нашей затее!
Тут Анна не выдержала и залилась звонким хохотом, бросив на Дмитрия уничижительный взгляд:
— Ой, не могу! Ну ты и трепло. Сначала сам спорщиков набираешь, а теперь в кусты? Не по-мужски это.
Я тоже не удержался от смеха:
— Слышь, Шереметьев, твой папенька ведь не просто так Тугарина приволок. Хотел, чтоб меня в фарш покрошили, а? Только вот незадача — не вышло у вас.
Дмитрию было нечего возразить. Этот договор оглашали публично. Попробуй теперь отыграть назад — враз уважение потеряешь.
— Да не может у некроманта быть таких способностей! — завопил он, брызгая слюной. — Он нас дурит, неужто не видите?
Но Анна лишь устало покачала головой:
— Сами разбирайтесь, мальчики. Некогда мне эти глупости слушать.
И царственной походкой удалилась прочь, оставив нас с Дмитрием сверлить друг друга взглядами. Он же, понизив голос до яростного шепота, прошипел мне в лицо:
— Думаешь, самый умный, да? Ничего, я до твоих секретов докопаюсь. Алексей, тащи свою задницу в библиотеку. Будем искать все, что известно про некроманта, который был до этого урода.
Я лишь пожал плечами:
— Да ищи, сколько влезет. Только время зря потратишь. Я и сам не знаю, как оно работает. Может, у меня особый дар. А может, звезды так сошлись.
Дмитрий злобно зыркнул на меня напоследок и, резко развернувшись, потащил Алексея в сторону библиотеки. Остальная шайка-лейка последовала за ними, что-то возбужденно обсуждая.
Я проводил их мрачным взглядом. Похоже, этот напыщенный индюк и впрямь решил до истины докопаться. Только вот беда — истина она куда глубже, в Аду. Одно ясно: сила Велиала во мне пробудилась даже в этом теле. А как ею управлять — это мы еще разберемся.
Ладно, пусть роются в своих фолиантах, авось и правда, что интересное нароют. А я пока в кроватку пойду, на боковую. День выдался тот еще, человеческие потроха требуют отдыха.
Довольно ухмыльнувшись, я заложил руки в карманы и неспешно побрел к общежитию. Впереди маячил призрак грядущих свершений на прохождении практики. И я собирался насладиться им сполна. Интересно… та девушка метаморф, уже мертва?
Я вошел в знакомое здание общежития, чувствуя, как усталость понемногу отступает. Ноги сами несли меня к лестнице, но внезапно меня окликнул скрипучий голос:
— Эй, Ведминов, ты ли это? А ну-ка подойди, тебе тут послание передали.
Я обернулся и увидел нашу вахтершу — сгорбленную старушку с цепким взглядом и вечно поджатыми губами. Сдержав усмешку, я вспомнил ее спящую, когда ее усыплял Морфей, чтобы прикрыть ночную вылазку однокурсников. Ох и храпела же старая перечница на всю богадельню!
Впрочем, сейчас было не до веселых воспоминаний. Я подошел к стойке, и вахтерша трясущейся рукой протянула мне конверт, запечатанный сургучом с гербом моей семьи.
Поблагодарив старушку кивком, я сунул письмо за пазуху и торопливо взбежал по лестнице. В голове роились тревожные мысли. Войдя в комнату, я сразу отметил, что Грома еще нет — видимо, загулял на ярмарке со своим перстом. Ну и ладно, хоть одному побыть можно.
Однако расслабиться не получалось. Письмо словно жгло мне грудь, требуя внимания. Тяжело вздохнув, я достал конверт и уселся на край жесткой койки. На обратной стороне красовалась печать с вензелем «О.В.» — похоже, писала старшая сестрица Ольга. Любопытно, с чего бы ей тратить чернила на непутевого «братца»?
Сломав печать, я развернул толстую кремовую бумагу и начал читать. Глаза сразу зацепились за изящные, летящие строчки — у Ольги был безупречный почерк, хоть в каллиграфы подавайся.
«Дорогой Иван! (Ну надо же, снизошла до фамильярности, видать, и впрямь дело серьезное).
Надеюсь, мое письмо застанет тебя в добром здравии и трезвом рассудке. Я недолюбливаешь пустую писанину, поэтому перейду сразу к сути.
Боюсь, произошло нечто ужасное. Помнишь снадобья, которые ты принимал от хвори на протяжении последних лет? Так вот, сразу после твоего отъезда лекарь привез новую партию микстур, да такую огромную, что девать было некуда. Матушка рассудила, что негоже добру пропадать, и отдала склянки семье нашего конюха — у его дочки обнаружился какой-то недуг, бедняжка просто угасала на глазах.
Но случилось непредвиденное. Вместо того, чтобы поправляться, девочка занемогла еще сильнее. А на днях и вовсе слегла пластом, будто при смерти. Конюх в отчаянии кинулся к местной ведунье, а та возьми и скажи — мол, то не лекарство было, а яд! Причем растянутого действия, коварный и беспощадный.
Иван, я места себе
