прыжком отскочил в сторону и замер, оценивая масштабы катастрофы. Срань господня, это и есть легендарный Тугарин? Рептилия! Да я и не думал, что змеюки вырастают до ТАКИХ размеров! Эта хреновина в холке выше княжеского терема и длиннющая, как неделя поста. А пасть, мать ее…
Гигантский Ящер буквально излучал ярость и жажду убийства. Чешуйчатая шкура отливала мертвенным зеленоватым блеском, глаза-плошки полыхали безумием и кровожадностью. Из разинутой зубастой пасти вырывалось зловонное дыхание, от которого тошнило.
Я выпрямился во весь рост и мысленно призвал на помощь демоническую силу. Если теликинез возник сам собой в первый же день моего прибывания в этом теле, то должно быть и другое. Адское пламя забурлило в венах, требуя выхода. Маска на лице раскалилась, глаза вспыхнули багровым заревом. Пальцы сами собой сложились в древний жест — Коготь Погибели. Ну все, поехали.
— Эй, Тугарин! — прорычал я, обращаясь к змею. — Я явился по твою чешуйчатую задницу. Сдавайся на милость победителя, или я тебя на портмоне пущу!
Ящер взревел так, что задрожали стены ристалища. Узкие зрачки злобно впились в меня, всем своим видом выражая насмешку и презрение. Затем туша стремительно рванула вперед, намереваясь смести меня титаническим ударом.
В последний миг я отпрыгнул в сторону и с силой вскинул руки. Телекинетический импульс сорвался с пальцев и обрушился на змея невидимой плетью. Удар пришелся точно в глаз. Ошеломленный Тугарин взвыл от боли и отшатнулся, мотая башкой. Я злорадно усмехнулся.
— Что, не понравилось? — процедил я. — Так это только начало.
В этот миг змеиный хвост со свистом рассек воздух, пытаясь размазать меня по доскам. Тысячелетия бывалым воином присподни не подвели — я ушел кувырком и вновь контратаковал. Жесткие импульсы застучали по бронированной шкуре Тугарина, рождая кровавые росчерки. Монстр взревел пуще прежнего и ринулся в отчаянную атаку.
Судья хотел остановить бой, объявить победителя, но краем глаза я заметил, как его остановил отец Дмитрия!
Я уворачивался и контрил. Теперь мы кружили по арене в смертельном хороводе, обмениваясь ударами. Тугарин полосовал хвостом и щелкал чудовищными челюстями, я же осыпал его градом телекинетических ударов, стремясь достать до уязвимых точек. Рептилия истекала кровью из многочисленных ран, но ярость придавала ей сил. Увы, и моя защита трещала по швам.
Очередной удар хвоста все-таки достиг цели, впечатав меня в стену ристалища. Люди на трибунах завизжали. В глазах потемнело, дыхание перехватило от боли. Кажется, рёбра треснули. Или того хуже — позвоночник. Но сдаваться я не собирался! Раз обычная телекинетика не берет, придётся задействовать туз в рукаве.
Тугарин торжествующе взревел, занося надо мной лапу с устрашающими когтями. Его единственный уцелевший глаз пылал безумной яростью и жаждой расправы.
Призвав остатки сил, я чувствовал, как кровь вскипела в жилах, даруя невероятную мощь. В следующий миг мое тело охватила чудовищная трансформация.
Кости затрещали, перестраиваясь. Мышцы вздулись и окрепли, под кожей заклубилась непроглядная тьма. Пальцы удлинились и заострились, превращаясь в смертоносные когти. Лицо вытянулось, глаза вспыхнули, а маска слетела. Я стремительно увеличивался в размерах, разрывая одежду в клочья. Миг — и на месте тщедушного юноши возвышался исполинский монстр, каких еще не видывал этот мир.
Толпа ахнула и отшатнулась в ужасе. Люди вопили и тыкали в меня пальцами, не веря своим глазам. Еще бы, не каждый день увидишь, как хилый перст на глазах превращается в чудовище!
Из трибун для высоких гостей раздался потрясенный голос Дмитрия:
— Что за дьявольщина? Что это за существо? Такого не бывает! Это нечестно!
Я обернулся к нему и расхохотался жутким утробным смехом:
— Ошибаешься! Это вполне честно. Просто ты не в курсе всех способностей антропоморфов! Поздравляю, теперь видел своими глазами.
С этими словами я прыгнул на ошарашенного Тугарина и впился когтями в его чешуйчатую шкуру. Змей взревел от боли и неожиданности, пытаясь стряхнуть меня. Но куда там! Теперь силы были неравны. Я раздирал его плоть как бумагу, щедро орошая арену черной кровью.
При этом я ощущал, как истерзанное тело самого Тугарина затягивает мои раны. Некротическая энергия хлестала через край, исцеляя повреждения. Сказочно полезная способность, ничего не скажешь! Вот и пригодилась, спасибо этому миру за такой подгон.
Издав победный рык, я занес когтистую лапу для последнего, смертельного удара. Тугарин беспомощно трепыхался подо мной, истекая кровью. Его единственный уцелевший глаз молил о пощаде, и в этот миг что-то дрогнуло в моей демонической душе. Разве недостаточно он уже настрадался?
Внезапно с трибуны для высоких гостей раздался гневный возглас. Это Граф Ростислав Шереметьев вскочил с места и, потрясая кулаками, закричал:
— Добей его! Слышишь, ты? Прикончи гада!
Я медленно повернулся к разъяренному аристократу и спокойно произнес:
— Граф, я ценю ваше мнение, но позвольте мне самому решать, как поступить. Зачем добивать поверженного противника?
С этими словами я убрал лапу с горла Тугарина и выпрямился во весь свой исполинский рост. Змей судорожно втянул воздух и обмяк, теряя сознание. Он был повержен, но не мертв.
Трибуны взорвались восторженными криками и аплодисментами. Люди вскакивали с мест, размахивали руками. Еще бы, они наконец увидели то, чего. Пусть даже в столь пугающем обличье.
Распростертое тело Тугарина вдруг задрожало и начало уменьшаться в размерах. Чешуя осыпалась с него как пересохшая краска, обнажая человеческую кожу. Миг — и вместо грозного змея на арене лежал обычный старик, седой и сморщенный. Толпа ахнула.
Я и сам был озадачен. Неужели легендарный змей на самом деле был всего лишь стариком?
Граф побагровел от ярости:
— Да как ты смеешь, старый хрыч? Ты — собственность нашей семьи! Живо обернись обратно!
Я невольно расправил плечи и поднял слетевшую маску. Теперь, когда Тугарин повержен, незачем красоваться перед публикой. Пусть люди гадают, кто скрывается под личиной таинственного антропоморфа.
К поверженному старику уже спешили целители и служители арены. Они бережно подняли его на руки и унесли прочь, подальше от любопытных глаз. Граф Шереметьев так и застыл на трибуне, не в силах поверить в случившееся. Его лицо побелело от бессильной ярости.
Судья наконец отмер и, бросив неуверенный взгляд на графа, провозгласил:
— Победитель — перст Яромира Белого!
Трибуны взревели, приветствуя мой триумф.
Но мне было не до оваций. Я чувствовал, как сила, удерживающая облик, начинает таять. Еще немного — и чудовищная ипостась пропадет.
Бросив последний взгляд на ликующую толпу, я торопливо зашагал прочь с арены. Краем глаза я заметил Дмитрия в окружении его вечной свиты. Рядом с ним стояли Ирина
