на нее планы. Да и как бы сам не обжегся — у этой ведьмочки того гляди не только маски плавятся!
— А мы и не боимся рисковать! — беспечно бросил я. — Не впервой играть с огнем, что смертным, что демоническим. Моя шкура еще и не такое выдержит.
Мы торопливо покинули кладовую и направились обратно в свою комнату. По пути я то и дело посматривал на маску в своих руках. Надо же, сама Анна Велишанская снизошла до помощи!
Когда мы вернулись, за окном уже забрезжил рассвет. Сквозь мутное стекло пробивались первые лучи солнца, окрашивая комнату в розоватые тона. Гром тяжело плюхнулся на кровать и застонал:
— Вот же незадача! Теперь точно не усну. А ведь скоро завтрак, потом сразу собираться на праздник. Ох и тяжкий сегодня выдастся денек!
— Не ной, — усмехнулся я, плюхаясь рядом. — Лучше порадуйся, что твой друг сегодня надерет всем зад на арене.
Гром только вздохнул и отвернулся к стене, всем своим видом показывая, как он не завидует моей предстоящей схватке. Ну и пусть дуется, решил я. Главное, самому не оплошать.
Я встал и подошел к окну, наблюдая за подготовкой к празднику. Ворота академии уже открыли и во двор в ожидании торжественного открытия заезжали вереницы телег и карет, груженных всевозможным товаром. Торговцы и уличные артисты спешили занять лучшие места, громко перекрикиваясь.
В дальнем углу двора уже вовсю кипела работа по сооружению арены для турнира. Мускулистые работяги споро сколачивали помост из толстых досок, вбивали опорные столбы и натягивали канаты, формируя границы будущего ристалища. В стороне пыхтел небольшой паровой двигатель, снабжавший энергией подъемные механизмы. Чуть поодаль устанавливали трибуны для зрителей, украшая их гирляндами разноцветных ламп. Все готовилось к грандиозному зрелищу.
Я отвернулся от окна и принялся собираться. Достал из шкафа потрепанный холщовый рюкзак и сложил туда маску, а также свободную одежду, в которой будет удобно биться — просторную рубаху, штаны и мягкие сапоги. Закинул рюкзак на плечо и в последний раз глянул на Грома:
— Ну все, я пошел. Увидимся уже на арене. Не проспи мой триумф!
Гром только неразборчиво буркнул в ответ и натянул одеяло на голову. Я ухмыльнулся и вышел из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь и уверенно зашагал по оживающим коридорам академии.
Я решил пропустить завтрак в общей столовой и сразу отправился на площадь, где уже вовсю шумела ярмарка. От обилия красок, запахов и звуков разбегались глаза — торговцы горланили, расхваливая свои товары, в воздухе витали ароматы экзотических специй вперемешку с дымком жаровен, звенели бубенцы и дудки уличных артистов. Пестрая толпа горожан и гостей столицы текла мимо лотков и шатров, выискивая диковинки и развлечения.
Проходя мимо одного из лотков, я приметил аппетитно поблескивающие расстегаи с визигой — старинное лакомство, которое надолго утоляло голод. Прожаренное тесто таило в себе щедрую начинку из нежнейшей рыбы с душистыми специями. Сторговавшись с купцом, я взял парочку румяных пирожков и не спеша двинулся вдоль торговых рядов, с любопытством разглядывая невиданные прежде диковины.
Многое из того, что я видел, невольно грело душу и будило полузабытые светлые воспоминания. В памяти то и дело всплывали картины из детства Ивана, когда он еще совсем мальчишкой носился по подобным ярмаркам с матушкой. Тогда весь мир казался необъятным калейдоскопом радостных открытий, полным волшебства и восторга. Никакой тьмы, никаких взрослых забот — только теплая мамина ладонь в руке и безграничный простор для фантазий. Того что у меня демона никогда не было!
Я встряхнул головой, отгоняя лирические образы бывшего хозяина тела. Вот еще, раскис как сопливый мальчишка! Сейчас не время расслабляться. Нужно трезво обдумать стратегию предстоящего поединка. Без сомнений, пронырливый Дмитрий выставит против меня свою Снежку. Уж больно горд и заносчив этот аристократишка, чтобы просить перста у кого-то еще.
Значит, придется работать с тем, что есть. На поддержку некромантии вряд ли стоит рассчитывать. Тут некротики нет, а если и есть то старая и слабая! Нет, полагаться придется исключительно на собственную демоническую силу и отточенное мастерство телекинеза.
Опасаться стоит лишь собственного гнева — как бы он не затмил разум в пылу сражения! Выпустить джинна истинной сущности наружу на глазах у всего честного народа будет равносильно полному провалу. От такого конфуза не отмоешься и за сто лет. Придется балансировать на острие, но деваться некуда — слишком многое стоит на кону.
С этими мыслями я как раз добрался до деревянного помоста, где шла регистрация участников турнира. Здесь в очереди томились горожане вперемешку с магическими перстами, горящие желанием помериться силами с академическими выкормышами. Я терпеливо отстоял свою череду и, наконец, очутился перед столом распорядителя.
Помедлив секунду, я размашисто вывел в учетной книге первый попавшийся псевдоним — Яромир Белый. Насколько я помнил из учебников, род Белых некогда славился своей доблестью, но к нынешним временам почти сошел на нет. Самое то, чтобы не привлекать лишнего внимания к персоне участника.
Разделавшись с формальностями, я поднялся на арену, намереваясь скоротать время до начала турнира в благословенной тени трибун. Увы, желанный покой длился недолго. Внезапно на площадь влетела роскошная карета, запряженная четверкой гарцующих вороных коней. Толпа зевак с воплями шарахнулась в стороны, спасаясь от копыт и колес. Экипаж с грохотом затормозил прямо перед помостом.
Изукрашенная золотом дверца распахнулась и на землю ступил не кто иной, как сам Граф Ростислав Вадимович Шереметьев. Отец моего заклятого врага Дмитрия и по совместительству один из наиболее влиятельных царедворцев. Длинные платиновые волосы графа, достойные лучших красавцев Европы, сияли в лучах солнца. Точеные черты породистого лица излучали неприкрытое высокомерие и презрение к окружающему плебсу.
Я застыл. Вот же сволочь белобрысая! Неужели Димка так испугался поражения, что в панике кинулся за подмогой к влиятельному папеньке? Похоже на то.
Но дальше произошло нечто, повергшее меня в еще больший шок. Шереметьев-старший, небрежно оттолкнув плечом прочих участников, подошел к регистрационной книге и собственноручно вписал туда имя своего отпрыска! А в графе «Перст» жирно вывел одно-единственное слово: «Тугарин».
Тем временем слуги графа с натугой подтащили к арене тяжеленный железный фургон, укрытый плотным брезентом. Даже сквозь толстую ткань были слышны зловещий лязг многочисленных цепей и бешеное клокотание, от которого волосы вставали дыбом. Не приходилось сомневаться — в фургоне бесновалось нечто воистину чудовищное и огромное.
Брезент ходил ходуном, того гляди лопнет. Толпа испуганно отпрянула, опасаясь даже смотреть в ту сторону. Дети в ужасе прятались за родителей.
Старший Шереметьев
