— На стройке сегодня, — ответила дочь бесстрастным голосом и на автомате зажгла газ под чайником, даже не проверив, есть ли в нём вода.
Прокурор поднял чайник в руке, убедился, что он не пустой и поставил обратно на плиту.
— Жень, ну, не горюй ты так, — начал прокурор, тяжело вздохнув. — В жизни часто бывает, что всё идёт не так, как нам хочется.
— Пап, ты не понимаешь, — ответила ему дочь с отстранённым видом. — Мне ребёнка жалко. Она же надеялась, что у неё вот-вот появятся родители, мама и папа. Представь себе маленького человечка, у которого никого нет. Она же там ждёт, что мы с Костей за ней придём… Она же букву «ж» специально выговаривать научилась, чтобы меня по имени звать!
Тут Женю прорвало и она начала беззвучно рыдать. Даже слёз не было, только плечи тряслись и лицо исказила гримаса глубокой внутренней боли. Глядя на неё, прокурор и сам почувствовал, что у него слёзы стали наворачиваться на глаза.
— Ну-ну, Жень, — только и смог проговорить он и по-мужски сдержанно погладил её по голове.
Он сидел молча с дочерью, пока она не успокоилась и не задремала на диване. Пришёл с работы Костя и, увидев тестя рядом со спящей женой, благодарно кивнул ему и тихонько вышел из комнаты.
* * *
Москва. Квартира Ивлевых.
Отпустили с женой маму, Галия занялась делами, а я играл с детьми в большой комнате, точнее, они ползали за Пандой в своем загончике, а я следил, чтобы они её не взяли в клещи. Один раз они уже устроили кошке экзекуцию, один за уши схватил, другой за хвост и потянули каждый на себя. Бедная кошка не могла понять, как ей вырваться и заорала дурниной от испуга на всю квартиру. Думал, дети испугаются, а им наоборот понравилось, что кошка такие громкие звуки издаёт. Большая, теплая игрушка, с их точки зрения, а если еще и звуки станет издавать, то еще лучше. Хорошо, что рядом сидел, спас бедное животное.
Тузик оказался поумнее. Пацанов он любит, но себя любимого тоже бережет. Понял, что хватка у малых крепкая, и сваливает с загончика каждый раз, когда они на него переключаются. Мол, кошку трепите, раз она согласна на это издевательство.
Тут зазвонил телефон, пришлось поднять трубку, встал в коридоре перед дверью в комнате так, чтобы видеть, чем там мальчишки заняты.
Звонила Диана. Они с Фирдаусом собрались на выходные в Святославль. Спрашивала, не надо ли мне кому-то что-то передать?
— К матери едешь? — уточнил я, не в силах придумать другую причину, по которой ей бы захотелось ехать в Святославль. Москву Диана полюбила со всей страстью недавнего провинциала, и при упоминаниях мной или кем-то еще Святославля обычно лишь брезгливо морщилась. Молодая еще, не понимает всей прелести вот таких тихих провинциальных городков по сравнению с мегаполисом. Ну и возраст такой, что хочется движухи вокруг и энергетики крупного города, а Москва как раз про все это… А я вот каждый раз расслабляюсь, когда в Святославле оказываюсь. Правда, только тогда, когда приезжаю не выручать кого-то из беды, как было с Шанцевым и Ахмадом.
— Ну, да. Деньги на холодильник ей отправили, и дальше тишина… Раньше два раза в месяц писала, а тут ни слуху ни духу уже месяц.
— А на работу позвонить? — забеспокоился я.
— Да я звонила, но там же в кабинете начальника телефон, ей, похоже, неудобно при нём разговаривать. Только да, нет, не знаю…
— Ну, понятно… Самое главное, всё хорошо с ней. А от Тимура что-то слышно?
— Мне давно не писал. Открытки присылал на Новый год и на восьмое марта. К матери съезжу, заодно узнаю, может, ей хоть пару строчек чирканул.
— А насчёт передать что-то… Даже не знаю. У нас мать с отчимом новоселье устраивают в субботу. Шанцев приедет… Пожалуй, привет там только передавай всем нашим.
— Хорошо, — рассмеялась Диана и мы попрощались.
Утром в пятницу перед уходом жены на работу попросил у неё рабочий телефон Руслана, чтобы набрать, пока он не уехал по делам. Водителя попробуй ещё на рабочем месте застать…
— Хочу уточнить, как у них там дела с разменом, — объяснил я Галие.
— Наверное, ещё вариант не нашли, — предположила она, давая мне переписать его номер со своей записной книжки. — А то уже сам позвонил бы, похвастался.
— Обязательно позвонил бы, — поддакнул я, все еще полный уверенности, что тревожить ее невеселым состоянием дел с разменом квартиры точно не стоит. Начнутся охи и ахи, а мне это надо? И сразу и заказал разговор со Святославлем.
— Привет им от меня передавай, — чмокнула меня жена и убежала на работу.
Ну, не очень хочется, конечно, обсуждать такой специфический вопрос по телефону, что КГБ прослушивает… Но, с другой стороны, в прошлый раз Руслан рассказал уже достаточно, чтобы было понятно, что у него там произошло. В принципе, я рассчитывал, что прослушивают нас москвичи, и им до голубой звезды, что происходит с обменом квартир во всяких там мухосрансках. Не МВД, все же, им совсем другие вещи подавай для расследования. Шпионы всякие там, диссиденты, хитрые схемы на государственных предприятиях. А тут да, формально — нарушение закона, но разве они не в курсе, что менять трехкомнатную квартиру на однокомнатную в одном городе никто не будет без доплаты? Мелочевка, не стоящая их внимания. Да и меня к чему им злить, влезая в это мелкое дело, не говоря уже о том, что могут бездарно слить факт прослушки?
Нас соединили минут через десять. Слышно было на удивление хорошо. «Алле» брата Галии я опознал, но на всякий случай все же уточнил:
— Привет, Руслан?
— Привет. Да, а кто это?
— Павел Ивлев. Решил уточнить, как у вас там ситуация.
— Павел! Хорошо, что ты позвонил. Я уже и сам думал тебя набрать. — ответил Руслан. — Плохо все, мать вся на нервах. Сегодня же последний день…
— В смысле последний день?
— Этот урод дал нам три дня квартиру освободить.
— Как так? Почему так мало? Что это ещё за самодеятельность?
— Ну, он так сказал. Завтра придёт, наверное… Паш, а что у тебя? Получается что-нибудь?
— Слушай, я завтра ещё только планировал с человеком встретиться по вашему вопросу…
— Блин! А что ж делать-то? А то если этот завтра явится… Мать же при его виде точно в драку полезет. Нам еще не хватало вызова милиции от соседей по этому делу…
Ёшкин кот! Всё, как всегда… Ну да, Оксана же у нас берсерк, воюет даже тогда, когда воевать не имеет смысла, я по себе это прекрасно знаю. А тут и повод еще есть неплохой закатить скандал на весь дом. Утащат всех в милицию за хулиганку.
Хотя… Руслан, сам того не зная, навёл меня на одну мысль. Милиция, значит…
— Короче, так, Руслан. Придётся тебе на эти выходные забрать мать к себе. В вашей квартире попрошу подежурить Ивана Николаева и шугануть этого вашего пройдоху, чтобы нам время выиграть. Матери про меня ничего не говори, понял? Скажи, просто, что попросил знакомого милиционера вам помочь.
— Хорошо, хорошо. Спасибо, Паш! — сразу повеселел он.
Попросил его еще продиктовать мне все, что он знает про своего мошенника, а то как мне с Шанцевым говорить про всю эту ситуацию? Человек он обстоятельный, да и для того, чтобы оказал мне помощь, нужно ему сразу всю необходимую информацию дать, максимально полную, по всей этой ситуации.
Мы попрощались, а я сразу заказал ещё один звонок в Святославль, в городской УВД.
Ивана на месте не застал, но попросил через дежурного, чтобы он перезвонил мне сразу, как появится. Тот с сомнением вначале отнесся к моей просьбе, но я представился как референт Президиума Верховного Совета СССР, и тон сразу поменялся. Ну и для карьеры Ивана будет неплохо, если все будут знать, какие люди ему могут из Москвы позвонить. Время сейчас такое, что мало кто рискнет при звонке в милицию представиться такой должностью, ей не располагая. Чревато очень крупными неприятностями при разоблачении, так что дежурный мне поверил сразу и безусловно.
Вот журналистом представляться мне было бы безусловной ошибкой. Тоже было бы правдой, но Ивану это могло бы создать проблемы. Он попал бы в изоляцию, все боялись бы, что сказанное ему потом появится в центральной газете в негативном виде. Милиция, сейчас, конечно, еще не настолько истово ненавидит пишущую братию, как в двадцать первом веке, когда СМИ сорвались во вседозволенность, но точно опасается…
