Простучала каблуками до ступеней, поднялась по ним, виляя бёдрами перед моим лицом. Вставила ключ в замочную скважину, и, еле слышно простонав, провернула его в сторону сначала один, а потом и второй раз.
Дверь в священный храм отворилась. Я подплыл к ней, отодвинул до упора и жестом руки пригласил даму внутрь, будто к себе домой.
Сначала мы очутились в небольшом вестибюле. Здесь, после того, как Елизавета Михайловна включила свет, я увидел небольшой кожаный диванчик, стойку заведующего, которого не было на месте, и вешалку, что предназначалась для верхней одежды.
Если честно, уже не было желания даже заходить в библиотеку. Был бы я беспардоннее, то усадил бы женщину прямо на этот диванчик. Впрочем, спешка никогда ни к чему хорошему не приводила, поэтому я послушно оставил верхнюю одежду здесь и проследовал в главный зал.
Кстати, что касается моего внешнего вида, то я вновь оделся подобающим для свидания образом. Чёрный костюм, правда, в этот раз был без пиджака, а лишь с одной бордовой рубашкой. Но и это шло только в плюс, так как отнимало ненужную официальность и делало меня ближе к Елизавете Михайловне.
Перед входом уже в саму библиотеку мельком глянул на себя в зеркало. В принципе… довольно-таки неплох. Да, внешность реципиента хоть и была не особо внушительной в плане размеров, но вот лицо – очень и очень радовало. Не совсем подростковое, скорее, юношеское, с какими-то острыми чертами и внушительными мотивами.
Вкупе с моей внутренней харизмой, подобной внешностью можно покорять многих.
Наконец, я очутился в главном зале. Елизавета Михайловна уже успела окрасить комнату в искусственный свет ламп, так что мне была видна каждая деталь.
Размеры читальни плохо сообразовывались с тем, что я видел с улицы. Казалось, словно пространство здесь увеличено за счёт какой-то особой магии. Огромные стеллажи с книгами, как домино, стояли по всему залу. Они представляли собою целые лабиринты, в которых можно было с лёгкостью заблудиться.
В кафельном полу увидел своё отражение, а на картинах, что украшали стены, отражение учёных предков рода Разумовских.
И, взгляд мой упал на самое главное в этом месте. И нет, речь сейчас не о книгах. Речь о тех самых мягких креслах, о которых я грезил который день подряд.
Их было великое множество. Они окружали гладкие столики, и служили местом отдохновения для читающих.
Но, как для отдохновения, так и для других развлечений они подходили как нельзя кстати.
Полувинтажные, обитые дорогой на вид чёрной кожей, с двумя подлокотниками и пружинистыми сидушками.
Как я понял, что они неплохо пружинят…?
Да очень просто. Всё дело в том, что Елизавета Михайловна уже оседлала одно из кресел и сексуально облокотившись о боковины, слегка подпрыгивала вверх. Вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз…
Я покашлял в кулак, проморгался и пошёл в сторону женщины.
– Это те самые кресла, которые вы мне так расхваливали? – Поинтересовался я у неё.
– О... да… – Как будто не отвечая на мой вопрос, а извергая из себя внутренние неудержимые энергии, произнесла Елизавета Михайловна.
Дабы не выглядеть в глазах женщины чересчур озабоченным, а также, чтобы лишние минуты подразнить её – решил пока что не присаживаться рядом, а найти книжку, ради которой мы здесь изначально и собрались.
– Одну минуту, Елизавета Михайловна… Дождётесь?
– Как пожелаете, Александр… – С придыханием ответила она.
Я покинул даму и пустился в бесконечные книжные коридоры. Собственно, долго искать нужный мне стеллаж не пришлось. Буковка "Б" в разделе зарубежной литературы была совсем рядом.
И вот, я вожу пальцем по книжным корешкам в поисках нужного. Спустя полминуты натыкаюсь на "Божественную комедию" и вытаскиваю её из тесного ряда.
Как настоящий эстет сначала наслаждаюсь хрустом давно никем не открывавшейся книги, потом втягиваю в себя её запах и играюсь с шелестом страниц.
Превосходно…!
Плотно вцепившись пальцами в твёрдую обложку, возвращаюсь к даме. А дама, в то же самое время, уже открывает не понятно откуда взявшуюся бутылку белого полусладкого. У неё не выходит.
– Ох… – Вздохнула Елизавета Михайловна. – Александр, вы так долго ходили, что я не удержалась, и… принесла с подсобки давно хранившуюся там для важных случаев бутылочку…
– А я, собственно, и не против…
Женщина приподнялась с кресла и вновь отлучилась в подсобку. На этот раз за бокалами. Вернулась уже совсем скоро, игриво позвенькивая ими.
Я выкрутил податливую пробку элитным штопором и разлил напиток по бокалам. С ювелирной точностью отмерил равное количество что для меня, что для моей спутницы.
По помещению поплыл ароматный дух выдержанного напитка. Сперва я посмаковал его, а потом перешёл и к пробе.
– Ну как…? – Слегка взволнованно поинтересовалась Елизавета Михайловна.
– Чудесно…! – Ответил я, пуская вино по горлу.
Не прошло и семи минут, как Елизавета Михайловна выпила уже два бокала. Я старался не отставать, но при этом не пьянел, в отличие от женщины.
Та же, в свою очередь, уже вся покрылась румянцем, и по лицу её текло хмельное возбуждение. Женщина беспрестанно одаряла меня игривыми полуулыбками и невольными подмигиваниями.
Наконец, я пересел из кресла, что было напротив Елизаветы Михайловны, в кресло, на котором восседала она.
– На брудершафт? – Сделал заманчивое предложение.
– На брудершафт… – Тая, ответила женщина.
Мы сделали с ней по глотку, и одновременно впечатали бокалы в стол. Сплелись в долгожданном поцелуе.
Я подцепил пальцем одну из лямок от платья и отодвинул её вниз, освобождая нежное плечико от тканевых пут. Положил на него руку.
Проделал тоже самое и со вторым плечом.
Через полминуты полностью обнажённое тело повисло надо мной. Я поймал на себе вожделеющий взгляд, и в этот же момент услышал хлопок двери в вестибюле…
Конец первого тома
